Избранные труды по теории искусства в 2 томах. Том. 2 - Василий Васильевич Кандинский
Мне кажется, что перед этим конгрессом должна быть поставлена тема реального, хотя бы и утопического характера. Без сомнения, одним из самых крупных и по внутреннему, и по внешнему значению вопросов искусства является вопрос о формах, приемах, размерах, возможностях, достигнутых и подлежащих достижению в монументальном искусстве[15].
Естественно, что вопросы этого характера не могут быть разрешены конгрессом только живописцев или конгрессом художников всех трех родов искусства, которым удалось, наконец, только что найти общие темы и задачи, т. е. конгрессом живописцев, скульпторов и архитекторов.
К указанному вопросу должны быть привлечены деятели всех искусств. Тут должны быть мобилизованы, кроме указанных трех родов искусств, и все остальные: музыка, танец, литература в широком смысле, и в частности поэзия, а также театральные артисты всех родов театра, куда должны быть отнесены и маленькие сцены, варьете и т. д., до цирка включительно. Пусть эта, на первый взгляд, может быть, и утопическая, идея выйдет из рядов живописцев, с которыми только, пожалуй, музыканты могут конкурировать в безудержном стремлении к открытию новых, неведомых стран в искусстве.
Реальное сотрудничество всех родов искусства над одной реальной задачей есть единственная форма проверки: 1) того, насколько идея монументального искусства созрела как в потенции, так и в конкретной форме, 2) того, насколько родственны между собой идеи такого искусства у разных народов, 3) того, насколько подготовлены к такому истинно коллективному творчеству разные области искусства (живопись, скульптура, архитектура, поэзия, музыка, танец), 4) того, насколько одинаковым языком будут говорить на эту важнейшую тему докладчики разных стран и разных искусств, 5) того, насколько далеко может быть достигнуто осуществление реальное этой еще молодой идеи.
Бэр пишет в сообщении своем Коллегии Отдела Изобразительных] Искусств, что многим возложенным на него задачам мешает значительная разобщенность немецких художественных сил. Эта «разобщенность» есть хронический недуг не только немецких художественных сил, но в ней до сих пор была главная общность всех художественных сил всего художественного мира земного шара.
Думается, что конгресс будет героическим целебным средством, который приведет к болезненному кризису небывалой силы. После этого кризиса отпадут больные недугом разобщенности элементы, а оставшиеся здоровыми сольются с небывалой силой взаимного притяжения.
Конгресс с реальной задачей именно утопического характера будет не только проверкой указанных пунктов, но он же явится пробным камнем внутренней ценности художественных сил в одном из крупнейших вопросов искусства. И, наконец, здесь должен будет заговорить и заговорит на одну и ту же тему живописец с музыкантом, скульптор с танцовщиком, архитектор с драматургом и т. д., и т. д.
Самые неожиданные вопросы взаимопонимания, неожиданные разговоры на разных языках передовых живописцев с так отсталыми театральными артистами, ясность и сумбурность, гремящие столкновения идей — все это будет таким потрясением привычных форм, делений и перегородок между отдельными искусствами и внутри отдельных искусств, что от беспримерного напора, давления и взрыва разорвутся сферы обыденного и откроются дали, которым сейчас нет даже имени.
* * *
Такой темой для первого конгресса деятелей всех искусств всех стран могла быть постройка всемирного здания искусств и выработка его конструктивных планов. Это здание должно было бы быть обдуманным всеми родами искусств, так как оно должно быть приспособлено для всех родов искусств, как существующих реально, так и тех, о которых мечталось и мечтается в тиши, пока — без надежды на реальное осуществление этих мечтаний. Пусть бы это здание стало всемирным зданием утопии. Я думаю, что не один я был бы счастлив, если бы ему дано было и имя «Великой Утопии».
Пусть бы это здание отличалось гибкостью и подвижностью, способною дать в себе место не только сейчас живущему, хотя бы и в мечтах, но и тому, первая мечта о чем родится лишь завтра.
Комментарии
Впервые: О «Великой утопии» // Художественная жизнь: Бюллетень Художественной секции Народного комиссариата по просвещению. 1920. Март-апр. № 3. С. 2-4.
В статье Кандинский провозглашает принцип единения всех видов искусства, призывает к организации первого конгресса деятелей всех искусств всех стран. С этой идеей, как он сам отмечал, Кандинский выступал еще в довоенной Германии. Действительно, вся его выставочная, издательская и организационная деятельность была сосредоточена на объединении различных направлений в искусстве и носила ярко выраженный интернациональный характер.
Н.Б. Автономова
Шаги Отдела изобразительных искусств в международной художественной политике
С первых дней своего учреждения Отдел Изобразительных Искусств поставил себе одной из важнейших целей привлечение художников к организации и созданию новой художественной культуры. Художники, по плану Отдела, должны были принять прямое и живейшее участие во всех сферах жизни искусства.
В самое же первое время была выдвинута не менее серьезная, а по своим последствиям еще более значительная задача расширения сферы указанной деятельности художников за пределы Российской Республики — единение не только русских, но и заграничных художников в выполнении указанных целей.
По мысли Коллегии Отдела, при нем было учреждено Международное Бюро[16]. Это бюро, воспользовавшись отъездом в Германию художника Людвига Бэра, поручило ему в числе других художественных заданий международного масштаба передать немецким художественным организациям родственного Отделу духа воззвание. Это воззвание было товарищеским приветом и призывом к международному объединению в строительстве новой художественной культуры.
Бэр[17] уехал в Германию в декабре 1918 г. Первый же ответ на воззвание прибыл в Отдел через немецкий совет солдатских депутатов в Москве лишь прошлым летом. Arbeitsrat für Kunst[18] пишет: «Мы приветствуем с живейшей симпатией стремления московской художественной коллегии. Мы готовы работать в единении с коллегией и со всеми художниками всех разрозненных до сей поры стран». Подписи: Бруно Таут, Вальтер Гропиус, Цезарь Клейн, Макс Пехштейн[19].
Лишь на днях Коллегия Отдела получила приветствия и от других, преимущественно радикальных, организаций: от берлинской «November-Gruppe»[20], от баденской Организации изобразительных искусств и от одного из самых радикальных союзов Германии «West—Ost»[21].
Энергичное, полное темперамента и решительности письмо этого союза останется, без сомнения, историческим документом как в смысле чисто германских настроений, так и в смысле художественного единства художественных идей двух четыре года избивавших одна другую стран — России и Германии.
Повышенный тон письма объясняется, безусловно, состоянием борьбы с неудовлетворяющим художников правительством и невозможностью применить свои идеи на практике с той свободой, которой пользуются русские художники.
Вот почти целиком текст этого письма от 3 марта 1919 г.
«В Московскую
