Зинаида Серебрякова. Мир ее искусства - Павел Сергеевич Павлинов
После окончания Коломенской гимназии в 1901 году Зинаида приезжала в Нескучное надолго, часто без матери. 28 апреля 1902 года она писала Екатерине Николаевне в Петербург: «Как здесь чудно, как хорошо. Вчера мы сорвали первую зацветшую ветку вишни и черемухи, а скоро весь сад будет белый и душистый; за эту ночь (шел теплый дождичек) весь сад оделся в зелень, все луга усеяны цветами, а поля ярко-зеленые, всходы чудные». Все больше в это время она работала акварелью.
Рисовать Серебрякова начала в раннем детстве, как и все шестеро детей Евгения Александровича Лансере. Они просто брали карандаши и рисовали — в основном в усадьбе Нескучное, чему способствовала сельская атмосфера, большое количество домашних животных и прекрасные пейзажи. Можно говорить, что уже в конце 1880-х годов Зинаида Лансере создает весьма уверенные детские рисунки. Конечно, их не всегда сохраняли, так как истинную их ценность на тот момент никто не мог себе представить, никто не знал, что из этого вороха детских работ вырастет крупный художник. Большая часть работ — это рисунки конца 1890-х годов, сделанные ею в возрасте 10–14 лет.
Тяга к живописи была настолько велика, что уже в 16-летнем возрасте Зинаида не помышляла об ином пути, кроме творческого. Весной 1901 года девушка поступает в петербургскую студию княгини Марии Тенишевой на Галерной улице, занятиями в которой с 1894 года руководил знаменитый Илья Репин. Именно он предложил княгине устроить школу подготовки молодых людей к высшему художественному образованию, в том числе к поступлению в Академию художеств. Он основывался на системе обучения рисунку Павла Чистякова. Попасть в студию было весьма сложно. Как вспоминала сама княгиня, «студия наша сразу завоевала себе почетное место. Желающих поступить в так называемую „тенишевскую школу“ было в десять раз больше, чем позволяло помещение. В нем могли работать при двух натурщиках от пятидесяти до шестидесяти человек. В начале учебного сезона места брались положительно с боя, иногда даже происходили очень тяжелые сцены отчаяния, когда Репин, после пробных занятий, отстранял того или другого ученика, не находя в нем достаточных данных»[15].
В то время многие девушки хотели учиться живописи. Отличительной чертой эпохи не только в России, но и в Европе оказался резко возросший интерес женщин к профессиональному занятию искусством. В обществе к этому явлению по большей части относились положительно.
До Серебряковой в студии Марии Тенишевой учились сын Репина Юрий, Елена Маковская, Иван Билибин. Позднее — Сергей Чехонин, Агнесса Линдеман, Владимир Левитский, Владимир Чемберс, Михаил Яковлев. Как отмечал в первой монографии о Серебряковой Сергей Эрнст, в школе она «впервые начала серьезно работать с натуры и, кроме того, главное, в эти дни у ней появилась твердая уверенность в своем художническом призвании»[16]. Здесь она впервые рисовала с гипсов и постановки с натуры. Но в апреле 1901 года Репин получил заказ от Министерства Императорского двора на написание большой картины Торжественное заседание Госсовета и вынужден был оставить руководство школой. Серебрякова проучилась только 25 дней.
Пожалуй, большее значение для становления Серебряковой как мастера имела ее поездка 1902–1903 годов в Италию. Это было ее первое длительное путешествие, первая поездка за границу. Как вспоминала в 1930-е годы подруга семьи, член «Мира искусства», художник-акварелист Анна Остроумова-Лебедева, когда в начале 1903 года Александр Бенуа «все чаще стал поговаривать о том, что им надо ехать в теплые края» и «решил ехать в Италию, в Рим», там «жила еще сестра Бенуа — Е. Н. Лансере с дочерьми. Младшая дочь (будущая художница Серебрякова) сильно болела. Из-за нее вся семья жила на юге»[17].
Зинаида Лансере. Отель на Капри. 1903. ГМИИ им. А. С. Пушкина
Уговорил Екатерину Николаевну ехать с дочерьми Катей, Маней и Зиной (кроме Сони) на полгода в Италию Альберт Бенуа во время семейного разговора в доме Бенуа в Петербурге 17 октября 1902 года. Уже 27 октября они отправились в путь. Зимой Лансере оказались на острове Капри, где задержались для укрепления здоровья, это пошло девочкам на пользу. Здесь юная Серебрякова создала замечательные пейзажные этюды («первые серьезные работы молодой художницы», по словам Эрнста), предваряющие расцвет этого жанра в ее творчестве зрелого периода. Этюды понравились дяде Берте, который и рекомендовал поездку.
В марте 1903 года Лансере переехали в Рим и поселились в отеле у церкви Сан-Джузеппе, предположительно на улице Франческо Криспи, неподалеку от площади Барберини. В нескольких минутах ходьбы располагались Испанская лестница и Квиринальский дворец. В пешей доступности был и парк виллы Боргезе. Вскоре в Рим приехали супруги Александр Бенуа и Анна Кинд, снявшие меблированную квартиру на улице Сицилия (д. 50), ближе к вилле Боргезе, в 800 м от гостиницы, где поселились Лансере. 19 марта у Бенуа остановились художницы Анна Остроумова и ее подруга Клавдия Трунёва. Часто они гуляли все вместе, изучая памятники древнего города. «В канун католической пасхи вечером мы ходили в Колизей большой компанией, вместе с Лансере. Светила луна, какие-то запахи подымались от древней земли, неуловимые и терпкие. Пахло пылью, зверинцем»[18]. «Очень запомнилась мне, — вспоминала в 1930-е годы Остроумова, — совместная с семьей Лансере прогулка за несколько верст от Рима в монастырь трапистов (молчальников), где в одной из церквей бьют три фонтана, по преданию, на месте казни святого Павла. Прогулка эта не была богата художественными впечатлениями, но была приятна и весела. Мы долгое время шли эвкалиптовой рощей… Смолистый, густой, янтарный запах».
В 1964 году Зинаида Серебрякова вспоминала: «Моя мама и трое сестер побывали в Риме, где прожили два месяца, и до сих пор я помню тот трепет и восторг мой перед античным миром!.. Посетили мы и катакомбы в Риме, незабываемо мое чувство — жуткое и глубокое волнение при мысли о гонении христиан и их непреклонной веры, победившей и спасшей мир»[19].
В апреле Лансере переехали во Флоренцию, а затем — в мае
