Юваль Ной Харари - Sapiens
Капитализм начался с теории функционирования экономики. Теория оказалась не только описывающей, но и предписывающей — она объясняла, как работают деньги, и продвигала идею инвестировать доходы в производство ради ускоренного экономического роста. Но постепенно капитализм превратился в нечто большее, чем экономическая доктрина. Теперь он предлагает собственную этику — набор правил, как людям следует вести себя, как учить детей и даже как думать. Основная идея — экономический рост и есть высшее благо или, во всяком случае, путь к высшему благу, потому что справедливость, свобода и даже счастье зависят от экономического роста. Спросите капиталиста, как внедрить справедливость и политическую свободу в Зимбабве или Афганистане, и скорее всего услышите лекцию о том, что для появления стабильных демократических институтов необходимы экономическое благосостояние и устойчивый средний класс, и как важно привить афганским племенам такие ценности, как свобода предпринимательства, трудолюбие и частная инициатива. Новая религия оказала существенное влияние на развитие современной науки. Исследования обычно финансируются либо государством, либо частным бизнесом. Когда капиталистическое правительство или компания решает, стоит ли вкладываться в какой-либо научный проект, первым делом они задают вопрос: «Способствует ли этот проект росту производства и доходов? Произойдет ли благодаря ему экономический рост?» Проекты, не преодолевшие это отборочное сито, редко находят спонсора. Говорить об истории современной науки, не учитывая роль капитализма, — пустая затея. Историю же капитализма, в свой черед, невозможно понять вне истории науки. Капитализм стоит на вере в постоянный экономический рост. И хотя эта вера противоречит всем известным нам природным законам, человеческая экономика в современную эпоху ухитряется расти по экспоненте благодаря лишь тому, что ученые то и дело совершают новые открытия или изобретают новые машины — то Америку обнаружат, то двигатель внутреннего сгорания соберут, то генетическую копию овцы создадут. Банки и правительства только дают деньги; применение им находят ученые. В течение нескольких последних лет банки и правительства лихорадочно печатают деньги. Все ужасно боятся, что текущий кризис остановит рост экономики. И создают триллионы долларов, евро и йен прямо из воздуха, накачивая систему дешевыми кредитами и надеясь на то, что ученые, технологи и инженеры сумеют изобрести что-то по-настоящему большое и серьезное до того, как этот пузырь лопнет. Теперь все зависит от людей в лабораториях. Новые открытия в таких областях, как биотехнологии и нанотехнологии, могут привести к возникновению новых отраслей, доходы которых поддержат триллионы «воздушных» денег, напечатанных банками и правительствами с 2008 года. Если лаборатории не оправдают возлагаемых на них надежд до взрыва пузыря, нас ожидают очень трудные времена.
КОЛУМБ В ПОИСКАХ ИНВЕСТОРА
Капитализм сыграл решающую роль в становлении не только современной науки, но и современного империализма. А европейский империализм породил капиталистическую кредитную систему. Разумеется, кредит изобрели не в современной Европе. В том или ином виде кредит существовал уже практически во всех аграрных обществах, а в начале современной эпохи становление европейского капитализма было тесно связано с экономическим развитием Азии. Мы помним, что до конца XVIII века Азия была экономическим центром мира, а европейцы располагали гораздо меньшим капиталом, чем китайцы, жители мусульманских стран или индийцы. Тем не менее в социально-политических системах Китая, Индии и мусульманского мира кредит и капитализм играли второстепенную роль. Купцы и банкиры на рынках Стамбула, Исфахана, Дели и Пекина, возможно, и мыслили по-капиталистически, но правители во дворцах и генералы в крепостях презирали купцов с их меркантильным мышлением. Большинство неевропейских империй начала современной эпохи были основаны великими завоевателями, такими как Нур- хаци и Надир-шах, или же военно-бюрократической элитой, как династия Цин и Османская империя. Они использовали военную добычу и налоги (не делая между ними большого различия), чтобы финансировать новые войны, в кредитах не нуждались и об интересах банкиров и инвесторов не беспокоились. В Европе же короли и генералы начали понемногу усваивать меркантильное мышление, а банкиры и купцы постепенно сделались правящей элитой. Завоевание мира финансировалось за счет кредитов, а не налогов, и управляли процессом капиталисты, чьей основной задачей было получить максимальный доход на свои инвестиции. Как ни удивительно, империи, построенные банкирами и купцами во фраках и цилиндрах, оказались сильнее империй, построенных королями и аристократами в шитых золотом одеждах и блестящих доспехах. А все дело в том, что купеческие империи гораздо умнее финансировали свои завоевания: налоги не хочет платить никто, а вот инвестируют с удовольствием все. В 1484 году Христофор Колумб явился к королю Португалии с заманчивым предложением: снарядить флот на Запад с целью разведать новый торговый путь в Восточную Азию. Подобные экспедиции были делом дорогим и рискованным. На строительство кораблей, покупку припасов, жалованье матросов и солдат требовались большие деньги, и не было никаких гарантий, что вложения окупятся. Португальский король отказал. Но Колумб, подобно сегодняшним стартаперам, не сдавался. Он пытался «продать» свою идею многим другим потенциальным инвесторам в Италии, Франции, Англии и снова в Португалии. Безуспешно. Наконец он обратился к Фердинанду и Изабелле, повелителям только что объединившейся Испании. На этот раз он нашел опытных лоббистов и с их помощью убедил- таки королеву Изабеллу. И, как известно любому школьнику, Изабелле достался выигрышный билет: благодаря открытиям Колумба испанцы покорили Америку, принялись разрабатывать там золотые и серебряные рудники, устроили плантации табака и сахарного тростника. Король, банкиры и купцы Испании обогатились баснословно. Сто лет спустя короли и банкиры с готовностью предоставляли преемникам Колумба куда больший кредит. Благодаря добытый в Америке сокровищам они располагали Теперь огромным капиталом. Что не менее важно, теперь они верили в пользу экспедиций и новых знаний и гораздо охотнее расставались со своими деньгами. Магический цикл имперского капитализма: кредит финансирует новые открытия, на открытых землях возникают колонии, которые приносят доход, доход укрепляет доверие, доверие — это кредит. Неевропейские завоеватели, такие как Нурхаци и Надир-шах, выдыхались, одолев несколько тысяч километров — у них заканчивались ресурсы. У капиталистических предпринимателей финансов от завоевания к завоеванию только прибывало. Но эти экспедиции оставались рискованным делом, поэтому рынки кредита соблюдали осторожность. Многие экспедиции вернулись домой, так ничего ценного и не отыскав. Например, англичане потратили много денег в напрасных поисках северо- западного пути в Азию через Арктику. Другие экспедиции и вовсе не вернулись. Корабли натыкались на айсберги, погибали в тропических штормах, их захватывали пираты. Чтобы увеличить число потенциальных инвесторов и снизить для них риск, европейцы придумали акционерные компании с ограниченной ответственностью. Чем один инвестор поставит все свои деньги на один хрупкий кораблик, пусть лучше акционерная компания соберет деньги с большого числа предпринимателей, и каждый рискнет лишь малой долей своего капитала. Таким образом риски снижались, а возможности заработать все возрастали. Даже небольшое вложение приносило миллионы, когда судно оказывалось удачливым. Так из десятилетия в десятилетие в Западной Европе развивалась сложная финансовая система, позволявшая в короткое время организовать большой кредит и использовать его в интересах частных предпринимателей и целых государств. Эта система финансировала открытия и завоевания гораздо эффективнее, чем это делали царства и империи. Мощь кредитного капитала с полной силой проявила себя в жестокой схватке между Испанией и Нидерландами. В XVI веке Испания была самым могущественным государством в Европе и властвовала над обширной империей. Она управляла частью Европы, немалыми кусками Северной и Южной Америки, Филиппинскими островами, владела базами на африканском и азиатском побережье. Каждый год в гавани Севильи и Кадиса возвращались флотилии, груженные сокровищами Америки и Азии. Голландия же была небольшим, продуваемым всеми ветрами болотом без природных ресурсов, жалким закоулком во владениях испанского короля. В 1568 году голландцы, по большей части протестанты, восстали против католических господ. Поначалу мятежники казались эдакими донкихотами, отважно бросающимися на непобедимые ветряные мельницы. Но за восемьдесят лет голландцам удалось не только вырвать независимость, но и вытеснить испанцев и португальцев с океанских маршрутов, построить всемирную голландскую империю и сделаться богатейшей страной Европы. Ключом к успеху голландцев стал кредит. Голландские бюргеры, не любившие сражаться на суше, нанимали для войны с испанцами иноземных солдат, а сами тем временем строили все более и более крупные флотилии и отправлялись в море. Наемная армия и вооруженный пушками флот стоили немало, но финансировать военные экспедиции голландцам было проще, чем испанской империи, потому что они заручились доверием складывавшейся в Европе финансовой системы, в то время как испанский король доверие к себе неосмотрительно подрывал. Финансисты предоставляли голландцам достаточно денег, чтобы строить армию и флот, которые обеспечивали контроль над морскими торговыми путями. А это означало прибыль, прибыль и еще раз прибыль. Из этих доходов голландцы и выплатили займы, укрепив тем самым доверие кредиторов. Амстердам стремительно превращался не только в один из центральных портов Европы, но и в финансовую Мекку континента. Каким образом голландцы заслужили доверие финансовой системы? Прежде всего тем, что безукоризненно выплачивали долги — вовремя и полностью. А значит, кредиторы не слишком рисковали. Во-вторых, судебная система Голландии пользовалась полной независимостью и защищала права частных лиц, в особенности права частных собственников. Капитал уходит из диктаторских государств, не способных защитить частных лиц и их собственность. Он стремится туда, где чтут закон и частную собственность. Вообразите себя отпрыском богатого семейства немецких финансистов. Ваш отец намеревается расширить дело, открыв филиалы в крупнейших европейских городах. Вас он отправил в Амстердам, а вашего младшего брата в Мадрид, выдав каждому по 10 тысяч червонцев. Ваш брат одолжил свой стартовый капитал испанскому королю — тот собирал армию, чтобы воевать против французов. Вы предпочли поддержать голландского купца, который решил купить землю на южной оконечности далекого острова Манхэттен, будучи уверенным, что с превращением реки Гудзон в транспортную артерию земля там резко подорожает. Оба займа выданы на год. Прошел год. Голландский купец продал купленные им участки, неплохо заработал и вернул вам деньги с оговоренными процентами. Отец доволен. А ваш младший брат в Мадриде места себе не находит. Французов испанский король победил, но теперь ввязался в конфликт с турками, и ему нужны деньги на новую войну, которая гораздо важнее, с его точки зрения, чем возврат долгов. Брат шлет во дворец отчаянные письма, просит высокопоставленных друзей заступиться, но все без толку. Он не только не получил проценты, но и капитал потерял. Отец очень недоволен. Мало того, король посылает к вашему брату своего казначея и требует предоставить еще один заем, на такую же сумму. И немедленно. Денег у вашего брата нет, он пишет домой, пытается убедить отца, что на этот раз король все вернет. Тот, излишне снисходительный к младшему сыну, соглашается, хотя и с тяжелым сердцем. Еще 10 тысяч золотых монет исчезают в испанской сокровищнице. А в Амстердаме дела идут на лад. Вы одалживаете все более крупные суммы предприимчивым голландским купцам, и те возвращают их вовремя и с процентами. Однако и ваша удача оказалась переменчивой. Один из постоянных клиентов решил, что сумеет привить в Париже моду на деревянные сабо. Он взял у вас денег, чтобы открыть обувной магазин в столице Франции, но, увы — французские дамы не проявили интереса к сабо, и разорившийся предприниматель не желает возвращать долг. Отец в ярости и велит вам обоим подавать в суд. Ваш брат в Мадриде подает иск против испанского короля, а вы в Амстердаме — против башмачника. В Испании суд подчинен королю, судьи действуют по его приказу и под страхом наказания не смеют пойти против его воли. В Голландии суд — отдельная ветвь власти, независимая как от граждан страны, так и от тех, кто ею управляет. Мадридский суд отвергает иск вашего брата, а амстердамский решает в вашу пользу и налагает арест на имущество изготовителя сабо, вынуждая его расплатиться. Отец усвоил урок: вести дела нужно с купцами, а не с королем и предпочтительно в Голландии, а не в Мадриде. А ваш брат все еще не выпутался из беды. Королю Испании отчаянно не хватает денег на содержание армии. Он уверен, что у вашего отца найдутся излишки. По надуманному обвинению в1 измене он бросает вашего брата в тюрьму й грозит отцу: там молодой человек и сгниет, если не уплатит 20 тысяч золотых. Все, терпение кончилось! Отец, конечно, выкупает любимого сына, но при этом клянется никогда больше не связываться с Испанией. Он закрывает филиал в Испании, а брата переводит в Роттердам. Два филиала в Голландии — отличная идея. Даже испанские богачи стремятся вывести капитал за пределы страны. Они тоже сообразили: чтобы сохранить и приумножить капитал, нужно инвестировать в тех странах, где правит закон и где уважают частную собственность, — например, в Голландии. Так король Испании утратил доверие инвесторов, в то время как голландские купцы его, напротив, приобрели. Именно голландские купцы, а не правительство Голландии, построили голландскую империю. Король Испании пытался финансировать и поддерживать завоевания, выжимая из народа непопулярные налоги. Голландские купцы финансировали завоевания, беря деньги взаймы, а затем и продавая акции — доли в своих компаниях, дававшие право на получение части прибыли. Осторожные инвесторы, которые никогда бы не о д о л ж и л и денег испанскому королю и хорошенько подумали бы, прежде чем дать их голландскому правительству, охотно вкладывали целые состояния в голландские совместные предприятия, из которых и родилась новая империя. Если кому-то казалось, что такая-то компания сулит высокие доходы, однако все ее акции уже распроданы, можно было перекупить акции у владельцев — за большую цену. Если же вы купили акции, а дела компании пошатнулись, можно было попытаться продать эти акции подешевле. Торговля акциями привела к появлению в большинстве европейских столиц бирж — особых рынков, на которых торговали акциями. Самая знаменитая голландская акционерная компания, Vereenigde Oostindische Compagnie (VOC) была основана в 1602 году, как раз когда голландцы боролись против испанского ига и грохот испанской артиллерии слышался на подступах к Амстердаму. VOC использовала вырученные от продажи акций средства на строительство кораблей, отправляла эти корабли в Азию и доставляла в Европу китайские, индийские и индонезийские Буквально: Объединенная Ост-Индская компания. товары. Также компания финансировала военные действия собственного флота против конкурентов и пиратов. В итоге на деньги VOC Голландия покорила Индонезию. Индонезия — крупнейший в мире архипелаг. Тысячи и тысячи островов находились в начале XVII века под управлением сотен королей, князей, султанов и племенных вождей. В 1603 году представители VOC появились в Индонезии с сугубо коммерческими целями, но, чтобы обезопасить свои интересы и обеспечить максимальный доход акционерам, купцам пришлось начать борьбу и с местными владыками, которые облагали их чересчур высокой пошлиной, и с европейскими конкурентами. VOC вооружала купеческие корабли пушками, рекрутировала европейских, японских, индийских и индонезийских наемников, строила крепости и вела полномасштабные боевые действия и осады. Нам это может показаться странным, но в ту пору такое было вполне естественным. Частные компании нанимали не только солдат, но и генералов с адмиралами, покупали корабли и пушки, а то и целые армии. Все принимали это как должное, и никто не удивлялся, что частная компания строила империю. Наемники захватывали остров за островом, значительная часть Индонезии сделалась колонией VOC. Почти 200 лет компания управляла Индонезией. Только в 1800 году острова перешли под контроль нидерландского государства и еще 150 лет были его колонией. Сегодня некоторые предостерегают, что в XXI веке корпорации приобретают слишком большую власть. Начало современной эпохи напоминает нам о том, как далеко готов зайти бизнес, преследуя свои интересы, если его ничто не сдерживает.
