Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни
В середине зимы уцелевшие вернулись в форт Силл. Команчи оплакивали потерю своих самых храбрых юношей. Скорбя о сыне, Одинокий Волк обрезал свои волосы, сжег вигвам, зарезал своих лошадей и поклялся отомстить техасцам.
Весной 1874 г., как только зазеленела трава, Одинокий Волк снарядил отряд, чтобы идти в глубь Техаса и вернуть в лагерь тела Тауанкиа и Гуитана. Поскольку в резервации за ними внимательно следили, кайовам не удалось сохранить в тайне готовящуюся экспедицию, и едва они переправились через Ред-Ривер, как три колонны «синих мундиров» двинулись им наперерез из фортов Кончо, Мак-Кавитт и Кларк. Одинокому Волку как-то удалось избежать столкновения со своими преследователями. Индейцы достигли места захоронения, взяли тела сына и племянника Одинокого Волка и повернули на север к Стейкид-Плейнс. Однако один кавалерийский отряд подошел к ним так близко, что им пришлось вновь захоронить тела на склоне горы. Разбившись на небольшие группы, кайовы стали уходить через Стейкид-Плейнс. Большинство из них достигло Ред-Ривер как раз тогда, когда там распространился слух о весьма необычной Пляске Солнца, которая устраивалась возле Элк-Крик.
В течение многих лет кайовы приглашали своих друзей команчей присутствовать на их Плясках Солнца, но команчи всегда приходили только как зрители, а сами никогда не устраивали подобной Церемонии. Весной же 1874 г. команчи сами пригласили кайовов присутствовать на их первой Пляске Солнца и заодно обсудить, что делать с белыми охотниками, которые уничтожают стада бизонов на Стейкид-Плейнс. Птица, Бьющая Ногой отказался принять это приглашение. Он слышал, что команчи-квахади устраивают Пляску Солнца, но команчи считались врагами правительства, и Птица, Бьющая Ногой убеждал своих сторонников оставаться в лагерях, ожидая собственной Пляски Солнца, которая состоится в июле. Однако Одинокий Волк, все еще скорбевший о смерти своего сына и разгневанный на белых людей за то, что они не дали ему даже привезти останки юноши в лагерь и похоронить подобающим образом, решил отвести своих сторонников на Пляску Солнца к команчам. Сатанта пошел вместе с ним; отпущенный на поруки вождь не видел ничего дурного в посещении церемонии команчей, которая будет проходить в границах резервации: ведь это всего лишь долг вежливости.
Команчи-квахади явились на Элк-Крик в полном составе, прискакав со Стейкид-Плейнс и принеся с собой дурные вести о стадах бизонов. Белые охотники, добывавшие шкуры бизонов, были повсюду; смрад от гниения трупов осквернял даже ветры, дувшие на равнинах; подобно тому как белые люди сводили с лица земли индейцев, они сводят с лица земли и огромные стада бизонов.
(Из 3700 тыс. бизонов, уничтоженных с 1872 по 1874 г., только 150 тыс. было убито индейцами. Когда обеспокоенные техасцы спросили у генерала Шеридана, нельзя ли как-нибудь остановить белых охотников, совершающих массовое убийство бизонов, генерал ответил: «Пусть убивают, снимают шкуры и продают их до тех пор, пока бизоны не будут полностью уничтожены, — только так можно достичь длительного мира и прогресса цивилизации».)
Свободные квахади не хотели иметь никакого отношения к цивилизации, которая достигается истреблением полезных животных. Во время Пляски Солнца команчей один из пророков индейцев квахади, по имени Исатаи, призвал к войне ради спасения бизонов. Исатаи был Великим шаманом; говорили, что он может изрыгнуть из своего чрева столько боеприпасов, сколько умещается в фургоне, и что он способен на лету останавливать пули белого человека.
Гуанах Паркер, молодой вождь индейцев квахади, тоже призывал к войне для того, чтобы изгнать белых охотников с пастбищ. Он считал, что индейцам следует для начала ударить по базе белых охотников — торговой фактории Эбоуд-Уоллс возле реки Канейдиан.
Еще до окончания Пляски Солнца отряд шайенов и арапахов прибыл из своей резервации на севере к месту пляски. Они были очень разгневаны, поскольку несколько белых конокрадов угнали шестьдесят их лучших мустангов. В краже подозревали белых охотников на бизонов. Услышав о том, что Гуанах намерен атаковать белых охотников в Эбоуд-Уоллс, они решили примкнуть к индейцам квахади. Одинокий Волк и Сатанта со своими воинами тоже вызвались сражаться. По их разумению, необходимость спасти бизонов от уничтожения имела куда большее значение, чем подчинение мелким правилам, установленным в резервации. В конце концов, разве эти охотники не вторглись на пастбища бизонов, отданные по договору в исключительное пользование индейцам? Раз солдаты не изгнали охотников, что им положено было сделать, это должны сделать индейцы.
На ущербе Месяца Лета всего семьсот воинов двинулось на запад от Элк-Крик. По дороге Исатаи сделал магический амулет и подбадривал воинов, говоря: «Эти белые люди не смогут поразить вас. С помощью своего амулета я остановлю их пули. Вы пойдете в атаку и убьете их всех».
На рассвете 27 июня воины приблизились к Эбоуд-Уоллс и стали готовиться к мощной атаке, чтобы разом уничтожить всех охотников на бизонов, находившихся на базе. «Мы хорошенько пришпорили наших лошадей и поскакали в атаку, подняв облако пыли», — рассказывал впоследствии Гуанах Паркер. Земля была испещрена норами степных собак, и многие лошади, на скаку попадая в них копытами, падали и катились по земле вместе со своими всадниками в боевой раскраске. Индейцы наткнулись на двух охотников, пытавшихся спастись бегством в своем фургоне. Они убили и скальпировали обоих. Ружейные выстрелы и топот копыт насторожили белых людей, находившихся в помещениях базы, и они открыли огонь из дальнобойных охотничьих ружей. Индейцы подались назад, а затем начали свою традиционную атаку в объезд, во время которой отдельные воины выскакивают вперед, чтобы метнуть копье или выстрелить по окнам.
«Я взобрался вместе с другими команчами на крышу укрепления, — говорил Гуанах. — Мы пробивали дыры в кровле, чтобы стрелять внутрь». Несколько раз индейцы отступали, чтобы атаковать вновь, надеясь вынудить охотников растратить весь свой боезапас. В одной из этих атак под Гуанахом была убита лошадь, и, пока он пытался укрыться, пуля пробила ему плечо. Он заполз в заросли дикой сливы, откуда его позднее вынесли.
«Охотники на бизонов были слишком сильны для нас, — признавался один из команчей. — Их защищали стены укрепления. На их винтовках были оптические прицелы… Один из наших людей был выбит из седла пулей на излете, выпущенной по нему с расстояния около мили. Пуля оглушила его, но не убила».
К вечеру атаковавшие отступили из зоны, простреливавшейся мощными охотничьими ружьями. Пятнадцать воинов было убито, гораздо больше тяжело ранено. Индейцы обратили свой гнев и разочарование на Исатаи, обещавшего защиту от пуль белых людей и великую победу. Один разгневанный шайен стал хлестать шамана своей плетью, и несколько воинов присоединилось к нему, но Гуанах остановил избиение. Он сказал, что позор Исатаи — достаточное наказание. С этого дня Гуанах Паркер больше никогда не доверялся шаманам.
После того как вожди прекратили бесполезную осаду Эбоуд-Уоллс, Одинокий Волк и Сатанта повели своих воинов назад к северному притоку Ред-Ривер, чтобы принять участие в Пляске Солнца кайовов. Разумеется, они пригласили своих друзей команчей и шайенов поехать вместе с ними. В это лето главной особенностью церемоний кайовов было празднование возвращения в резервацию Сатанты и Большого Дерева. Индейцы квахади и шайены упрекали индейцев резервации в том, что те устраивают праздники в то время, как вторгшиеся белые охотники уничтожают стада бизонов. Они убеждали всех кайовов присоединиться к ним в войне за спасение бизонов.
Птица, Бьющая Ногой не слушал ни одного из их доводов. Как только закончилась Пляска Солнца, он поспешно увел своих сторонников к агентству. Однако Одинокий Волк и его последователи были убеждены, что они должны остаться с решительными индейцами квахади.
На этот раз Сатанта не пошел вместе с Одиноким Волком. Решив, что он достаточно испытывал свое счастье, этот общительный и воинственный вождь неохотно повернул назад к форту Силл. По пути он взял с собой свою семью и нескольких друзей, находившихся возле Рейни-Маунтин-Крик, с тем чтобы посетить резервацию Уичито, где они обычно торговали с тамошними индейцами, выращивавшими зерно. Стояло славное лето, и Сатанта не спешил возвращаться в форт Силл, где надо выходить на переклички и выпрашивать пайки.
К концу лета, казалось, все на равнинах стало оборачиваться бедой. День за днем солнце пекло землю, и она делалась все суше, ручьи пересыхали, огромные тучи саранчи падали с тусклого, как металл, неба и пожирали иссохшую траву. Если бы такая засуха случилась на этой земле несколькими годами раньше, миллионы бизонов потрясали бы прерии грохотом своих копыт в диком, паническом стремлении к воде. Но теперь стада исчезли на этих опустошенных пространствах, покрытых костями, черепами и гниющими копытами. Почти все белые охотники ушли. Группы команчей, кайовов, шайенов и арапахов по-прежнему неутомимо бродили по равнинам в поисках бизонов, но находили лишь небольшие стада, так что многим пришлось вернуться в резервацию, чтобы не умереть с голоду.
