Антонио Менегетти - Кино, Театр, Бессознательное
В сущности, этот фильм можно использовать как учебник по онтопсихологии: в нем прекрасно проиллюстрированы особенности поведения различных членов семьи.
Все герои фильма глупы. В начале фильма мы видим супружескую пару, но затем жена возвращается к себе домой, а полковник остается на своей земле. Почему она уезжает? В диалектике, разворачивающейся внутри этой пары, встретились два сильных характера. В общем-то, он ее любил, но желал ею командовать. Ни один из них не шел на компромисс, ситуация была доведена до крайности, превратилась в некое "или-или", и в результате в этом скрытом армрестлинге побеждает он: по окончании войны индейцы уходят, его сыновья остаются с ним, он живет на своей земле и в своем доме, а она может претендовать лишь на роль гостьи. Жена уезжает из-за того, что проиграла партию, однако, хотя ей и не удалось подчинить себе мужа, она сохраняет свое вездесущее семантическое присутствие. Она присылает вместо себя Сюзанну, как бы пробуждаясь в ней с новыми силами. Кроме того, находясь в отдалении, она превращается в миф, превозносится как некое священное присутствие. Затем она возвращается, чтобы отступить уже по-другому, разрушив все планы мужа. Он намеревался выстроить политику согласия с индейцами, политику, основанную на новых взглядах, но жена все расстраивает, пытаясь таким образом отомстить: в глубине души оба испытывают агрессию по отношению друг к другу. Он совершил ошибку, женившись на такой женщине, да и она в свое время недостаточно просчитала ситуацию. Она понимает, что в данных обстоятельствах ей никогда не одержать верх, и поэтому уезжает. Таким образом, это некое подобие любви-ненависти, которое возникает из-за стремления к первенству, основанного не на любви, а на желании завладеть и подчинить. Когда человек идет по такому пути, то есть полагает, что для счастья необходимо подчинить себе другого, это значит, что с ним что-то не в порядке. Эта женщина лишь ощущается внешне, как постоянная семантика, но мы не знаем, как она живет. Может ли быть, чтобы она все время сидела за столиком и писала? Нет, будучи неспособной добиться чего-то в жизни, она мстит за счет мифологизации. Мифологизация все освящает.
Герой не позволяет себя победить, с гордостью остается на своей земле и с уважением ее отпускает, не давая сбить себя с толку, и в этом проявляется его величие. Но он ошибается, отдаваясь ассистенциализму, идя на поводу у жалости: никогда нельзя привлекать к своим делам того, кого мы в свое время простили, потому что при первом же удобном случае тот постарается реализовать свою потребность в отмщении: ему необходимо компенсировать фрустрацию, которую он испытал. Индеец был вождем, и поэтому не мог любить того, кто одержал над ним победу. Ошибка полковника связана с политико-идеологическим великодушием: он ощущает себя великим человеком, отстаивающим гуманизм. Истребив тысячи индейцев, он все же пощадил двоих-троих: комплекс вины настигает его уже после победы в войне. Поселить у себя в доме старого индейца — самая крупная его ошибка.
301
Таким образом, основная доля ответственности лежит на отце, однако, чем мать может оправдаться в собственных глазах, перед лицом жизни? Вся ее семья разрушена, и именно она позволила этому случиться.
В отношениях старого индейца и жены полковника угадывается флирт на уровне глубочайших клиторальных, но не сексуальных, эмоций. В конечном итоге, белая женщина уезжает, не выдержав натиска семантики индейца: без нее он смог бы почувствовать себя более свободным. Многие женщины сознательно испытывают отвращение к определенной расе, однако в своих навязчивых фантазиях тянутся именно к ней. Например, если в ресторане за одним столом посадить негров, а за другим — белых, то вскоре во всех навязчивых мыслях белых женщин будет фигурировать половой член негра. Необходимо быть крайне внимательными к тому, что быстрее всего отвергается на уровне логики, ибо оно является самым желанным на бессознательном уровне. Кроме того, индеец, это примитивное существо, обладает логикой, отличающейся от нашей рациональности, и способен воздействовать на эмоциональность женщины: как раз наименее развитое может отравлять человеческие эмоции. Исходя из этого, белая женщина разрушает всю свою семью, всего лишь исполняя волю того, кто сильнее. В конце концов, она тоже проигрывает: будучи воплощением матери негативного типа, она, если бы осталась с семьей, уничтожила бы одного-двух сыновей, но, по крайней мере, одному из троих, во имя себя самой, открыла бы дорогу к успеху. В фильме же, как мы видим, не спасается никто.
Негативная женская психология
В фильме мы видим двух молодых женщин. Одна — это Сюзанна, на какое-то время превращающаяся в главную героиню, и вторая — молодая индейская девушка.
Сюзанна — избранная посланница, прекрасно сформированная собственной матерью; впоследствии она встречает свекровь, которой удается довести ее негативность до полного совершенства и поместить эту бомбу замедленного действия в семью. Почему в конце фильма она совершает самоубийство? Самюэль убит, карьера Альфреда сломана из-за брата, объект ее любви оказывается в тюрьме, а в роли дирижера оркестра выступает все тот же старый индеец. Впрочем, не следует забывать о том, что никогда молодую женщину не разрушает непосредственно мужчина: изначально ее разрушение на уровне структуры осуществляет другая женщина. Мужчина приходит уже в конце и оказывается виноватым, выступая в конкретной ситуации в роли мусорного ведра. Семантически мать появляется в ключевые моменты эмоциональных перипетий семьи. Когда Тристан женится на индейской девушке, мать возвращается, и в течение двух-трех минут мы наблюдаем, как она осматривает свадебное платье, сокровенный наряд. Это означает, что она семантизирует девушку, формализует ее. Старый индеец не мог оказывать непосредственное влияние, но через женщину он воздействовал на всех. Поэтому в этой интимной сцене необходимо внимательно отнестись к тому, как мать прощупывает девушку, как руководит ею, вживается в ее диковатое тело. Возможно, она была тем единственным лесным цветком, девушкой, действительно подходившей Тристану.
Эта молодая девушка понимала очень многое, была наделена двойным умом — умом индейцев и умом белой культуры. Она многое видела, обо всем знала, любила Тристана с детства, но не сумела защитить свою любовь. Она, столь многое понимавшая, оказалась не в состоянии отстоять собственное положение, своего мужчину: она поддалась важности того события, что важная дама возвратилась домой для совершения интимного обряда одевания невесты. Именно в этот момент она позволяет другой женщине полностью себя захватить. Из этой сцены уже понятно, что эта женщина будет запрограммирована на недоверие собственной интуиции, своему уму, на попустительство несчастьям, которые с ее помощью станут еще серьезнее.
На пути к разрушению женщина проживает два этапа: вначале она проходит через пустой эротизм, а затем — через черный вагинизм5. Мужчина появляется после.
Когда женщина начинает действовать правильно, продвигается по своему пути, приводит в исполнение собственные планы, когда она красива и добивается успеха в полноте своей жизненности биологического порядка, ее тут же высматривает другая женщина. Ею может быть подруга, случайно подвернувшаяся женщина, мать, сестра — кто угодно. Выжидающая и испытывающая потребность в контакте женщина сближается с той, которая находится в состоянии благодати, и при помощи языка намеков, бесконечных взглядов, четко выверенных жестов, особых улыбок, тонкого эмоционального воздействия постепенно ее заполучает. Молодая и реализующая себя женщина6 подчиняется этому влиянию, проживает, выбирая его; то есть, все дело не в превосходстве женщины, нуждающейся в контакте, а в содействии со стороны женщины-объекта, которая с удовольствием уступает. Так разворачивается пустой эротизм: приятные ощущения при обмене висцеральными, сердечными эмоциями. Существуют разновидности этого эротизма, замкнутого на себе самом. Вслед за этим (первый этап) появляется другая женщина, способная установить отношения по принципу черного вагинизма (второй этап) и забрать у молодой женщины все, что только можно: это означает окончательную вампиризацию, полный захват. Молодая женщина позволяет полностью себя поглотить и осознает это. Что касается женщины с негативной предрасположенностью, то она делает это, так как чувствует, что жертва этого хочет, что ей это нравится, и она делает это сознательно, не оставаясь в неведении. Женщине в позитивной форме кажется, будто эти ощущения не несут в себе ничего опасного, не ведут к истощению, регрессу. Она думает: "В глубине души я получаю удовольствие, но ведь я остаюсь все той же; я развлекаюсь, мне это нравится, но это вовсе не отражается на моем уме, красоте, возможностях и достижениях". Она не подозревает, что все это означает упадок, депривацию, снижение уровня оперативного ума, присущего эгоизму здорового субъекта. Субъект теряет ум, волю, инициативу, интуицию, то есть сразу утрачивает всю гамму активности, лучших импульсов, высшего ума, высших инстинктов и остается в состоянии зомбической посредственности. "Зомбичес-кой" в том смысле, что представляет собой лишь часть биологической массы и ничего больше. Жизненная энергия такой личности улетучивается, лидерство сходит на нет, и человек превращается в нагромождение клеток, живущих по заданной схеме в контексте, где превалируют определенные стереотипы. Он теряет даже способность с умом использовать нужные стереотипы7. Поэтому такой субъект расстается с выигрышными, функциональными стереотипами и остается с неизменными тремя-четырьмя, то есть, использует для самовыживания всего два-три инструмента. Все остальные уже выпадают из волюнтаризма его личности, и свет гаснет. Это означает, что субъект теряет не только онто Ин-се — это было бы еще не так страшно, но и техническую способность использовать стереотипы, культуру, воспоминания, привычки, знания: определенное поведение во время сделки, определенные особенности телефонного звонка и т.д. Он превращается в объект, наподобие компьютера, который до какого-то момента мог работать с десятью программами, но затем был упрощен до двух и перестал активизировать оставшиеся восемь. Его ум ограничивается, и он не понимает, что видит не дальше своего носа, что это уже не тот универсум, который он намеревался увидеть. При таком положении дел, куда бы ни направился субъект, он сам программирует собственные несчастья, бедность, фрустрацию, вынуждает других обрушиваться на него с обвинениями, постоянно его обкрадывать, осуществлять по отношению к нему исторический, экономический, бюрократический и культурный вампиризм.