Свято-Русские Веды. Книга Коляды - Асов Александр Игоревич

И взошли они на корабль, что построил Садко, сын Вана, по велению бога Велеса. И закрыл в корабле все окна. И корабль подняло волнами и погнало ветром свистящим. И сам Велес понёс корабль по-над морюшком тем бурлящим.

И носил он корабль по морю сорок тяжких ночей и дней. И затем о гибнущем мире пожалел бог, и снова ветер он навёл на тот Океан. И чтоб водушки те исчезли, он закрыл источники бездны.

И открыл в тот час Ван окошко. И увидел Солнышко Красное, и увидел гору Святую, в кою Святогор обернулся, а над нею башню Стожар. И поплыл Садко ко Святой горе. Тут корабль остановился, к круту бережку притулился.

И у той горы перед ними выходил из морюшка Велес. Он предстал великим драконом — семиглавым и златопёрым. Две главы огонь извергали: Огнебог Семаргл, Финист Огненный. Три главы извергали воду: Валья, Вритья и Змей Поддонный. Синим светом глава сияла — та, что лик Асилы являла, и горел Солнцем Красным у Рамны лик. Велес мудрый был семилик.

И попадали ниц пред богом Ван, Садко и все Святогоричи. Плакали они и стенали, гибель близких все поминали и великого Царе– града, и Алтынского государства, и всего Свя– тогорова царства.

Но изрёк Семиглавый Велес:

—       Перед Вышним вы согрешили! Макошь– матушку вы не чтили! Вам дала Вечерница зелье грёз, вы же это зелье варили! Как прекрасен сей маков цвет, но сгубил он весь белый свет!

И ещё изрёк мудрый Велес:

—               Я возьму С собою Плеянок В землю новую и святую, где за речкою Беловодной сотворю я сам Беловодье. Будет град там стоять на семи холмах, на семидесяти верстах. Будет в нём Семиверхий замок, поселю я там всех Плеянок. Пусть во сне своём зачарованном будут здесь они почивать. А когда восстанут от сна, в Беловодье придёт весна, станут вилушки те — Стожарни– цы и Остожницы, Святоярицы. Вам же дам я ^ такой совет — заселяйте весь белый свет!

И тогда Ван пустил чёрна ворона, чтобы землю тот отыскал, только он её не видал. Он пустил тогда быстру ласточку — и ни с чем она возвратилась, и едва с дороги не сбилась. Он пустил тогда сиза голубя — голубь полетел на восток и принёс маслины листок.

И сошёл тогда Ван на землю: славил Вышнего Всевеликого также Велеса Семиликого.

И теперь все Ильмерушке славу поют, Свя– тогору, Плеяне с Велесом, Вана и Садко поминают. И Всевышнего прославляют!

—               Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как родился Вышень-Дажьбог. И о битве Дажьбога с отцом своим, как они боролись-братались, расскажи о победе сына!

—               Ничего не скрою, что ведаю…

По лесам дремучим и шёлковым травам вдоль по Дону, крутому его бережку, сам Перун Громовник проезживал. На другом бережку его — девы-русалки пели песни, пуская венки по волнам.

Рось — русалка прекрасная смелой была, она спела Перуну, пуская венок:

—               Если б милый осмелился, Дон переплыл, поборол бы течение быстрой реки, — то герою тому я б любовь подарила, будь он стар, будь он молод, беден или богат!

Поднял брови густые Сварожич Перун и заслушался песней русалки Роси. Загорелась тут в жилах Перуновых кровь, удалая вскружилась его голова.

Он кидался-бросался в великий Дон и поплыл через Дон сизым Гоголем. Переплыл через первую струечку и вторую струю без труда переплыл, третья струечка взволновалась, закрутила Перуна Сварожича — и отбросила вновь на крутой бережок. Тут промолвил Перуну великий Дон:

—               Ты, Перун Громовержец, Сварога сын! Ты не плавай, Перун, по моим волнам, мои волнушки все свирепые: струйка первая — хо– лодным-хладна, а вторая струя — как огонь сечёт, третья струечка заворачивает.

Вновь Перун бросался в великий Дон. Дон опять Перуна отбрасывал, как отбрасывал — приговаривал:

—               Не видать тебе моей дочери! Не гневи, Перун, Рода-батюшку, Ладу-матушку богородицу и жену свою — Диву грозную!

Тут запела Рось песнь печальную:

—               Видно, нам с тобою не встретиться. Видно, мне, Рябинушке тонкой, век качаться одной у речки далеко от Дуба высокого!

Крикнул тут Роси Громовержец — раскатился гром по подоблачью:

—               Не могу переплыть я великий Дон, не могу я стать твоим мужем, Рось! Но прошу тебя — стань у берега, стань у Камешка у горючего, покажи лицо своё ясное!

Встала Рось у Камня горючего. Тут снимал Перун бурю-лук с плеча, и согнул его будто радугу, и пустил стрелу огнегромную. И сверкнула стрела, будто молния, раскатился гром в небесах. Рось тогда укрылась за Камешком — и стрела ударила в Камешек.

И возник в Бел-горючем Камешке — образ огненный, человеческий.

Собиралися-соезжалися к Камню тут цари и царевичи, также и короли-королевичи, и сошлись волхвы многомудрые. Рось с Перуном они прославили.

Солетались со всех сторонок к Бел-горюче– му Камню птицы. И слетела со Березани птица вещая Гамаюн.

Стала петь Гамаюн высоко в небесах:

—               Высечь сына Роси из Камешка лишь Сва– рог небесный поможет, позовите его на помощь!

Рось призвала Сварога-батюшку. Трое суток он Камень обтёсывал, бил по Камню горючему молотом. Так родился вновь Вышний Тарх Дажьбог.

Его ноженьки все серебряные, ручки Тарха — в червоном золоте, и горит во лбу Солнце Красное, а в затылке сияет Месяц. По косицам его — звёзды частые, за ушами его — зори ясные.

. И сказал тогда Праотец Сварог:

—               Нужен конь Дажьбогу прекрасному, чтобы бегал быстрее ветра, чтоб летал он быстрее птицы, чтобы мог тот конь целый год скакать! Ты ступай, Дажьбог, ко высоким горам, ты ступай к пещере глубокой, что закрыта железной дверью и запорами медными заперта. В той пещере цепями прикован конь. Белогривый конь — Кологрива. Разломай ту дверцу железную — конь услышит тебя и сорвётся с цепей, удержать тогда ты коня сумей!

И пошёл Дажьбог ко высоким горам, и нашёл пещеру глубокую, стал разламывать дверь железную. И услышал Дажьбога в пещере конь, и, заржав, сорвался с цепей своих, и хотел на волюшку вырваться. На коня вскочил молодой Дажьбог, обуздал его и осёдлывал.

И спросил Дажьбог:

—               Кто сильней меня? Кто смелей меня? И хитрей меня? Есть быстрее ли конь — моего коня?

И тогда ему Рось ответила:

—               Я бы рада была уродить тебя в Громовержца Сварожича смелостью, в Святогора могучего силою, ну а хитростью в Волха Змее– вича, но не так было Макошью связано. Но и ты хорош, молодой Дажьбог, есть в тебе, сынок, — Вышня Дух живой!

Был Дажьбог сын Перуна на возрасте, словно сокол ясный на воз лете. Обучился клубки он прочитывать и играть на гуслях яровчатых, прославлять Сварога небесного, и Семаргла, и Рода-Пращура.

Научил его ясноокий Хоре, как обёртываться златогривым Львом. Гамаюн его научила перекидываться Орлом. Волх учил обращаться Волком.

На крутую он хаживал горочку, и кричал, и звал зычным голосом:

—       Даст ли мне Сварог поединщика, чтоб под стать был мне он по силушке?

И пошла про Дажьбога слава — и великая слава, немалая да по градам всем и украинам, доходила до Алатырских гор и до сада Ирия светлого, до Перунушки Громовержца.

Громовержец тут собираться стал, обуздал коня — Бурю грозную, сбирал свои стрелы– молнии, брал и палицу громовую.

Его конь бежит — Мать Земля дрожит, дым валит из ушей, пышет пламя из рта. У коня Перуна — жемчужный хвост, его гри– вушка золочёная и унизана скатным жемчугом, а в очах его — камень Маргарит, куда взглянет он — всё огнём горит.

Сотворились тут чудеса — растворилися небеса. И поехал Перун да на Буре-коне, золотою главой потрясая, в небо молнии посылая.