Вадим Елисеефф - Цивилизация классического Китая
Таким образом, Вэнь-ди проявил себя как могущественный администратор и хороший хозяйственник. Его основной заслугой стало применение превосходных и по большей части древних законов, которые к VI в. вышли из употребления. Между тем, как и все правители крупных политических образований, он не мог действовать в одиночку. Ему пришлось предоставить широкую свободу действий местным чиновникам, а это способствовало различным злоупотреблениям. Он запретил давать официальные ссуды под ростовщические проценты, но зато разрешил «всем государственным службам, как в столице, так и в провинции, перепродавать [свои запасы] на рынках, для того чтобы умножить [количество продовольственных товаров и поголовье скота] повсюду». Так традиционные понятия равенства и правосудия служили для того, чтобы прикрывать самые сомнительные операции, обеспечивая им получение дохода.
* * *Стремясь четко определить для каждого крупного социального слоя размеры земельных участков и налогов, а также его обязанности, Вэнь-ди завершил свою работу составлением вышедшего в 583 г. кодекса, включавшего пятьсот статей. Начиная с кодекса, который был разработан в правление династии Хань великим судьей Сяо Хэ (умер в 193 до н. э.) и состоял из трех разделов, законодательные тексты получили большое распространение. Кодекс династии Цзинь (268), последовавший за знаменитым кодексом Цао Цао из династии Вэй, насчитывал уже 1522 статьи. Кодекс Лян, обнародованный в 503 г., также насчитывал больше тысячи статей. Вэнь-ди в своем кодексе, который снова пересмотрел все законодательство, как в свое время это произошло в династии Северная Чжоу в 564 г., провел строгий и разумный отбор из необычайного изобилия законов, которые существовали на тот момент.
Как и его предшественниками, кодекс Вэнь-ди не был дополнен положениями гражданского права. Это был свод угроз, взысканий и наказаний: традиционное китайское право было и всегда оставалось исключительно уголовным правом. Ценность целительного профилактического страха, ужаса, который восхваляли легисты, с одной стороны, и бесконечные взывания к морали, к тому, что приемлемо, к тому, что должно, свойственные конфуцианцам, с другой стороны, — вот два крайних полюса этого кодекса. Единственная проблема, которая действительно занимала умы в эту эпоху, была проблема равенства всех перед законом. Легисты считали себя обязанными покоряться тем правилам, которые они издавали, тогда как конфуцианцы гордились теми привилегиями, которыми они рассчитывали обладать благодаря своему особому положению. Этот конфликт только обострялся, особенно после разработки в 653 г. крупного кодекса династии Тан, который с VII до XX вв. оставался практически неизменным: «Определять судьбу и решать вопросы жизни и смерти; отличать доброго от злого и определять их мотивы; уничтожать беспорядок и искоренять насилие, запрещать людям совершать предосудительные деяния — вот [чему служат] наказания… Наказания — это орудия [карательного похода против мятежа], это топор [для обезглавливания], это нож и пила [для отсечения], сверло и резак [для калечения], бич и палка, линейка и прут. [Кары] следует выставлять напоказ в открытом поле, подвергать им на рынках и во дворах. Происхождение этих наказаний восходит очень далеко». Общественная безопасность, семейная ответственность, иерархия правонарушений и преступлений, градация наказаний, использование пыток с целью добиться признания, значение уважения к судопроизводству — обсуждение этих вопросов пришло из глубины веков.
Чрезвычайное развитие архивов, официальных историй и китайской бюрократии напоминает нам об относительности времени и о том, что ускорение истории, которое Сыма Цянь чувствовал еще две тысячи лет назад, действительно происходит и будет продолжаться бесконечно.
* * *Наследником императора Вэнь-ди стала не менее яркая фигура. Речь идет о Ян-ди (604–618), втором и последнем императоре династии Суй. Однако по мере того как проходили года, он все больше навлекал на себя гнев современников, эхо яростных обвинений которых мы и сегодня можем увидеть в официальных историях. Разве их роль не состоит именно в том, чтобы оправдать приход к власти новых династий, подчеркивая по контрасту упадок старых?
Конечно, личность императора Ян-ди все же действительно кажется очень странной и даже разрушительной, так как он ответствен за смерть в 604 г. собственного отца, императора Вэнь-ди. Впрочем, замкнутая среда дворца способствовала подобным гнусным драмам: жизнь, власть, политика империи могли оказаться преданы из-за интриг придворного евнуха, обаяния женского личика, рождения или смерти наследника престола. Возможно, Ян-ди самостоятельно восстановил древнее правило тоба, согласно которому правящего главу государства умерщвляли, когда его старший сын достигал возраста совершеннолетия.[74] Также после родов убивали и мать наследника престола, чтобы заранее пресечь возможные мятежи кровных родственников. Историки, не интересуясь причинами этого преступления, останавливаются только на его последствиях. Юридическая часть «Суйшу» с отвращением описывает бесчинства и жестокость, которые поставили Янди на грань безумия и привели его к гибели.«… Законные правила были упразднены, и коррупция распространилась повсюду. Бедняки, которым не к кому было обратиться за помощью, объединялись в разбойничьи банды… Когда Ян Сюань-кан восстал [613], император подверг гонениям девять ветвей [его семьи]. Тех, кто был самыми важными обвиняемыми, казнили через четвертование или убили стрелами. Их [отрезанные] головы, насаженные на кол, выставили на всеобщее обозрение. Император заставлял высших сановников глотать кусок за куском плоть казненных».
Тем не менее в начале своего правления император стремился сделать более человечными те меры, которые были введены его неумолимым отцом, чтобы вести народ правильным путем. Кроме того, Ян-ди был великим завоевателем. Военные экспедиции: в Линьи против киданей, которые жили к северовостоку от Китая (605), на острова Рюкю (607), в Ганьсу (609) и особенно состоявшийся в 611 г. поход против Кореи — истощили физические и моральные силы империи. В то же время они заставили правителя, жаждущего быстрых успехов, потерять терпение. К положительному результату не привели и кампании в Корее. Престиж императорской власти слабел, а народ все хуже относился к насильственной вербовке в армию.
Помимо прочего, хроники упрекают Ян-ди в необузданной склонности к роскоши. Для того чтобы восстановить и украсить Лоян, куда император перенес свою столицу, он потребовал, чтобы со всей империи ему присылали диковинные или просто красивые растения, экзотических птиц и животных. Он отвел воду от двух притоков Хуанхэ, для того чтобы дворцовый парк пересекал «императорский канал», устроенный с помощью дамбы, по берегам которого были посажены ивы. Так как на севере лесов почти не осталось, он приказал искать к югу от Янцзыцзян стволы деревьев, которые были бы достаточно длинными, чтобы построить из них корабли: «корабли-драконы, судна-фениксы, [корабли, украшенные] желтыми драконами, красные корабли, лодки из нескольких ярусов, корабли, связанные бамбуком». Огромный императорский флот в 605 г. появился в спокойных водах новых каналов, проложенных или восстановленных так, чтобы можно было отправиться в Цзянту, который сегодня называется Янчжоу. Главы провинций и округов, через которые проезжал император, должны были приготовить провизию и торжественно принять кортеж. Продвижение по службе и лишение положения, даже сама жизнь чиновников этих пунктов зависели от того, насколько усердно они чествовали своего гостя — императора.
Этот легендарный кортеж, эти плавучие «палаты из золотой ткани», так сильно поразили всеобщее воображение, что навсегда остались символом низких пороков императора Ян-ди, его чрезмерной страсти к роскоши и тщеславия.
В конце концов император Ян-ди не ввел ничего нового. Его отец император Вэнь-ди в 584 г. тоже приказал инженеру Юй Вэнькаю (555–612) успокоить бурные воды реки Вэйхэ, исторической артерии старого Китая, так как ее неравномерная скорость делала трудным снабжение Чанъяни, города, который император выбрал в качестве столицы: «Столица располагается в том месте, где сходятся пять регионов. Многочисленные перевалы ограждают ее с четырех сторон, ее трудно достигнуть и по воде и по суше. Великая река несет свои волны на восток, все речки и все морское побережье объединяются благодаря ей в один огромный путь длиной в десять тысяч ли. Хотя у Трех Ворот [Дичжу] было несколько опасных мест, но если производить перевозки по суше от Сяо Пинлу до Шаня, где снова следовать по Хуанхэ, чтобы оттуда вплыть в реку Вэйхэ и одновременно провести [баржи] фэнь и цзинь в верхнее течение [Хуанхэ], то эта смена кораблей и повозок позволит получить значительное преимущество. Между тем сила течения реки Вэйхэ неравномерна, а ее ложе неглубоко, [его загромождают] песчаные мели, становящиеся препятствиями для судов. Однако эта особенность продолжается только на протяжении примерно нескольких сотен [ли]. Невозможно пользоваться силой воды и атмосферными течениями и в ту и в другую сторону. Таким образом, маневрировать кораблем — это тяжелая и утомительная работа.
