Изяслав Адливанкин - О русских детях в окружении мигрантов … Свои среди чужих
После отметки в 40% остатки народа, возможно, станут жертвой периодического террора. Когда мусульман станет большинство - более 60%, граждане - немусульмане - начнут подвергаться преследованиям, гонениям, этническим чисткам, будут урезаны в правах, начнут платить дополнительные налоги, и всё это юридически будет основываться на шариатских положениях.
При достижении 80% - государство уже полностью во власти мусульман, христианские и иные религиозные меньшинства будут подвергаться регулярным запугиваниям, насилию, будут проводиться санкционированные государством чистки с целью изгнания из страны «неверных» или принуждения их к принятию ислама.
И когда эти проверенные историей методы дадут свои плоды, государство приблизится к тому, чтобы стать полностью исламским - на 100%, оно станет «Дар-аль-ислам» (дом, земля ислама). Тогда, как верят мусульмане, у них наступит полный мир, поскольку все станут мусульманами, медресе - единственным учебным заведением, а Коран - единственным писанием и руководством к действию одновременно» - заключает Питер Хэммонд.
Будем надеяться, что это не российский сценарий, но господин Хеммонд ничего не выдумывает, он просто объединяет уже видимые всему миру факты с детально разработанными доктринами радикальных богословов.
К примеру, в Югорском же городе Радужном баланс населения уже приблизился к отметке 50 на 50. Там чем-то разволнованная исламская молодежь уже переворачивает машины на улицах точно так же, как мы наблюдаем это в новостях об исламских бунтах в разных странах мира. Югорский депутат Гнетов говорит: «В этом городе нет ни одного русского молодого человека до 30 лет, которого не били бы приезжие». К нашей теме: как же на фоне этого чувствуют себя в данном случае «теневые граждане» - славянские, русские дети в школах этого Радужного?! Ведь логично, что чувствуют они себя плохо. Вероятно настолько, что об этом лучше молчать. Это приведет к необратимой деградации не только русских детей, но и отроков из степенных исламских семей, неизбежно ввергнув их души в водоворот злобы. Таковы законы детского общества...
Сейчас сложилась особая ситуация: с одной стороны переселенцы, особенно молодые, не знают фундаментальных основ своей религии и тем более быстро попадаются на своего рода «модернистскую» проповедь ваххабитов, с другой - все больше богословски подкованных молодых людей приезжают в Россию, и они в свою очередь так же представляют проблему в аспекте неизбежного прозелитизма.
При этом необходимо подчеркнуть неистребимость постсоветской ментальности и ее определенную идентичность с проповедниками радикального ислама, а ваххабизма - особенно. Не случайно такие фашиствующие течения как, к примеру, «скинхеды» исповедуют умопомрачительную смесь из большевистской архаики и анархии, «классиков» которой они при этом цитируют - Плеханова, например. Или взять изображение Че Гевары на майках молодежи. Это итоги постсоветского наследия, умноженного на фатальную культурную и духовную деградацию. Но формы такой генетической предрасположенности могут быть самыми непредсказуемыми и определенный успех радикалов от ислама - несомненно имеет к этому отношение. Отголоски нереализованных «свободы, равенства, братства» болезненно остро резонируют на «Аллах акбар» и на сплоченное вокруг этого сообщество.
Зампредседателя Духовного управления мусульман европейской части России Дамир Мухетдинов по-своему прав, анализируя увеличение числа сторонников радикальных течений ислама в России и приведя в пример Махачкалу, откуда появилось множество смертниц: «Только после того, как мусульман от традиционного языка перевели, они стали соучастниками банд-формирований. Через язык, через традицию прививается само понятие этой культуры, роль и место ислама в жизни твоего народа», - сказал он.
И уж тем более это касается мигрантов в принципиально иных культурных условиях.
2 часть
ИСЛАМ ПРИНИМАЕТ МОЛОДЕЖЬ
Уничтожение духовно-религиозной традиции сыграло пагубную роль для всех религиозных исповеданий России: равно как для православия, так и для российского ислама. Любая религия без традиции и определенной преемственности может легко превратится в экстремальное течение. Первые воспитывают в человеке определенную этику не только в отношении самих предметов веры - исполнении ее обрядов и установлений, но и жизни верующего в разных слоях мультикультурного социума, где просто неэтичное проявление веры может провоцировать конфликты. Традиционные Христианство и ислам, сталкиваясь с современной культурой западного образца и ассимилируя ее в себе, становятся манипулируемы, теряя духовный иммунитет и открывая в себе бунтарские стихии. Это конфликт цивилизаций, причем не в их "классическом" виде, а в деградировавших формах. И сдерживающие факторы на местах этого глобального противостояния - крайне ограничены. Но на разломах этого глобального столкновения оказываются, прежде всего, дети, молодежь.
Современному молодому человеку, воспитанному бесконечным насилием с экранов телевизоров, обделенному вниманием родных и окруженному непониманием - нужна опора, СИЛА. И эта «сила» призрачно мерещится замутненному сознанию некоторых таких искателей в исламе: агрессивная самость, умноженная на сакральную идею и групповую поддержку, может представиться идеальным вариантом. Но это все же не ислам, не религия, давшая миру великую культуру с ее врачами, зодчими, мыслителями и мистиками. Речь идет не о вере, а о самоутверждении. Молодые люди идентифицируют себя в этих условиях тождественно членам бандформирований - что в итоге часто и получается. Благодаря тому же телевидению и СМИ, массово тиражирующих привлекательные для молодежи поведенческие модели, которые встраиваются в определенный социум, превалирующей культурой молодежи стала так называемая «уголовная субкультура». То есть система взаимоотношений, принятых в уголовном мире. А особо привлекательна здесь «жизнь по понятиям». Так вот ваххабизм так же предлагает нечто подобное, только куда более обоснованное и реальное. И при крайней культурной ущербности это подменяет собой здравое понимание патриотизма и иных цивилизованных принципов общественно-государственного бытия.
Особую роль играют сегодня даже подсознательно действующие механизмы «толерантности» и «либерализма», экспортируемые всеми возможными средствами в сознание молодого поколения. Либерализм, отстаивающий сугубое право человека на самостоятельный выбор, приводит современных молодых людей к позиции, фатально умаляющей общественно-государственный институт преемственности и воспитания. А прилагаемая к этому модель «толерантности» распространяет это право на все, даже на то, что в разумном цивилизованном обществе этого права в принципе не имеет. Сформированный всем этим апломб юной личности готов к «эксклюзиву» даже в религиозности.
И даже потрясающая сегодня устои традиционного семейного мира «ювенальная юстиция», представляющая собой органическую часть пакета либеральных ценностей, - провоцируя управляемый бунт детей против родителей, трансформирует его в итоге в бунт против религиозной традиции. А эта новая «культура взаимоотношения поколений» требует и новую онтологическую базу - религиозную основу. Наше время переставило все наоборот: вначале религия формировала культуру, сейчас культура религию. Ваххабизм, как и многие другие неадекватные формы религиозности, вполне удовлетворяют данному запросу.
Пресловутая западная демократия, внезапно явившая себя народам «развивающихся стран», предложила им главное право - право на протест, бунт. Что мы повсеместно наблюдаем. У нас, конечно, не «развивающаяся страна», но молодежь постперестроечного периода, ознаменованного абсолютно размытыми духовными ценностями и неведомыми ранее соблазнами, - вполне «общество развивающихся стран» и потому открыта к религиозным подстрекательствам радикалов самых разных мастей. Это и своего рода компенсация украденных постперестроечным периодом тех сущностных составляющих человека, которые идентифицируют его как часть социума - потребности быть востребованным в своей стране. Точно так же, как вложенное в человеческую душу стихийное чувство религиозности заставляет искать Бога и веру, так же социальная и культурная несостоятельность приводит к спонтанному поиску их определенного восполнения. Так молодые люди, ощущая себя жертвами этой постперестроечной дискриминации, находят в исламе знак своей идентичности. На фоне фатального неведения родной культуры и веры этот выбор может быть даже понятен. К тому же православие не обещает быстрого достижения какого-то духовного и личностного преуспеяния, - это обещают секты и... радикальный ислам. Но, конечно, в причинах принятия радикального и «умеренного» ислама существенная разница. При этом есть категория людей, которые, объективно наблюдая до предела развратившийся мир, нашли убежище от него в исламе.
