Сергей Пушкарев - Российское церемониальное застолье. Старинные меню и рецепты императорской кухни Ливадийского дворца

государя наследника и всего императорского дома;

благоденствия России;

графа Михаила Семеновича Воронцова.

В этот день меню обеда в клубе состояло из следующих блюд:

уха из стерлядей;

пирожки расстегаи;

коза дикая с желе и ростбиф;

форели гатчинские;

пулярды с трюфелями;

спаржа разварная;

жаркое фазаны и разная дичь;

пудинг a la Nesselrode;

желе мараскиной.

Следует заметить, что в повседневной жизни М.С. Воронцов, как и многие из его современников, принадлежащих к военной и государственной элите России, был весьма неприхотлив.

Уже в 7 часов утра графа можно было застать за письменным столом. После заполнения дневника он занимался своими делами. В восемь приступал к выполнению обязанностей, неразрывно связанных с деятельностью канцелярии генерал-губернатора. Обычно в 9 часов следовал завтрак, который состоял из чая, куска белого подсушенного хлеба с маслом и яйца всмятку. Воронцов ел в течение дня два раза. Обедать садился в шесть часов пополудни. По словам современников, любил простые блюда (на первое – рисовый суп). Фрукты употреблял редко, квас терпеть не мог, вне отведенного времени никогда не пил, как бы ни мучила его жажда. Последнее особенно поражало его молодых спутников, во время долгих и изнурительных поездок верхом по Кавказу. Выносливость графа была удивительной.

В Алупке, где Михаил Семенович бывал обыкновенно летом и осенью, за обедом собирались от 70 до 120 особ. Каждый гость имел две комнаты, третью – для слуг, а для прогулок – экипаж и верховую лошадь. Распорядок дня самого графа оставался незыблемым, где бы он ни находился.

М.С. Воронцов родился при Екатерине II, которая была его крестной матерью, а отошел в мир иной при императоре Александре II, который дарует ему звание генерал-фельдмаршала.

Александр II устраивал торжества с особой, нарочитой пышностью.

По случаю рождения великого князя Сергея Александровича был дан обед на восемьсот персон, блюда пора жали изысканностью, а убранство стола – роскошью.

Торжественный въезд их императорских величеств в Москву. 1856 г. Литография В.Ф. Тимма

Французский писатель и путешественник Теофиль Готье так описывает один из приемов в Зимнем дворце:

«Императрица, окруженная несколькими лицами высокого ранга, взошла на помост, где был поставлен подковообразный стол. За ее золоченым креслом, словно гигантский растительный фейерверк, распускалась огромная, распластанная по мраморной стене ветвь бело-розовой камелии. Двенадцать высоких негров, выбранных среди самых красивых представителей африканской расы, одетых мамлюками, в белых тюрбанах, в зеленых куртках с золотыми обшлагами, широких красных шароварах, схваченных кашемировым поясом и по всем швам расшитым сутажом и вышивкой, ходили туда и обратно по лестницам помоста, передавая тарелки лакеям или беря блюда из их рук. Движения негров, даже в услужении, были полны изящества и достоинства, столь типичных для восточных людей. Забыв Дездемону, эти сыны Востока величественно исполняли свои обязанности, и благодаря им вполне европейский ужин выглядел азиатским пиршеством в лучших традициях.

Места не были распределены, и гости расселись за расставленные для них столы по своему усмотрению. Во главе стола сидели дамы в богатых платьях, расшитых серебром и золотом, с узорами из фигур и цветов, мифологических сцен или орнаментальных фантазий. Канделябры перемежались с пирамидами из фруктов и высокими предметами утвари роскошно накрытого стола. Сверху сияющая симметрия хрусталя, фарфор, серебро и букеты цветов видны были лучше, чем внизу. Два ряда выступающих из кружев женских бюстов, искрящихся бриллиантами, царили вдоль скатертей, выказывая свои прелести любопытствующему глазу, который мог прогуляться и по проборам на светлых и темных волосах, видневшимся среди цветов, листвы, перьев и драгоценных камней.

Император переходил от стола к столу, обращаясь с несколькими словами к тем, кого хотел отметить, иногда присаживаясь и пригубляя бокал шампанского, затем шел дальше. Эти остановки на несколько минут считались большой честью».

И еще один фрагмент из Т. Готье: «Зала с золотой и серебряной посудой не менее замечательна и более доступна описанию. Вокруг столбов – опор залы – расставлены круглые серванты в форме горок, в которые помещен целый мир из ваз, кувшинов для вина, кувшинов для воды, графинов, кубков, чаш, фужеров, кружек, черпаков, бочонков, бокалов, пивных кружек, чашек, чарок, кувшинов для омовений, кружек-пинт, оплетенных бутылок с узким горлышком, фляг, амфор и всего того, что относится к «попойке», как говорил мэтр Рабле на своем «пантагрюэльском» языке. За этой золотой и серебряной посудой сияют золотые и серебряные блюда величиной с те, на которых у «Бургграфов» Виктора Гюго (драма 1818 г.) подавали целых быков. Еще кубки с крышками, да какие кубки! Есть такие, что не менее трех или четырех футов высоты, и ухватить и поднять их сможет только ручища титана. Какой огромный расход воображения на это разнообразие посуды! Все формы, способные содержать напиток, вино, пиво, квас, водку, кажется, были уже исчерпаны. А какой великолепный, невероятный, гротескный вкус в орнаментации этих золотых и серебряных сосудов! То это вакханалии с толстощекими и веселящимися фигурами, танцующими вокруг скругленной нижней части кубка, то это листья, сквозь которые видны животные и охоты, то это драконы, обвивающиеся вокруг ручки, или это античные медали по бокам чаши, римские триумфальные шествия или евреи в голландских костюмах, несущие кучку земли обетованной, обнаженные фигуры мифологических персонажей, созерцаемые сатирами сквозь густые заросли. По капризу художника вазы принимают формы зверей, круглятся в медведей, вытягиваются в аистов, хлопают крыльями, словно орлы, важничают, как утки, или закидывают на спину оленьи рога». Времена меняются, но церемониал по-прежнему обязан подчеркивать незыблемость и величие царской власти.

Обед посланников в Золотой палате. 1856 г.

28 октября 1866 г. состоялось венчание наследника русского престола великого князя Александра Александровича со второй дочерью датского короля Христиана IX Марией-Софией-Фредерикой-Дагмар.

По окончании церемонии был дан парадный обед в Николаевском зале с музыкой и пением. Вечером молодые принимали поздравления дипломатического корпуса, по окончании которого начался бал в Георгиевском зале.

Пройдя в полонезе по всем парадным залам, новобрачные отбыли в Аничков дворец, на ужин для членов императорской фамилии.

Весной 1867 г. великий князь Александр Александрович и великая княгиня Мария Федоровна отправились в Москву, которая «вслед за северною столицей возликовала при виде молодой четы. Все сердца неслись к молодой царевне», – вспоминал граф С.Д. Шереметев. (Мемуары графа С.Д. Шереметева. М., 2001. С. 421.)

В это время пост московского генерал-губернатора занимал князь В.А. Долгоруков, который всегда посещал различные торжественные общественные собрания и праздники, не вызывая своим присутствием «никакой натянутости в обществе, где он бывал». Его часто можно было встретить прогуливающимся пешком по Тверской улице, в форме конногвардейского полка.

Москвичи искренне уважали своего генерал-губернатора, который, следуя московским традициям, отличался широким гостеприимством.

Кроме официального раута или бала 2 января, на которые приглашались все служащие первых пяти классов Табели о рангах, он давал в течение сезона несколько балов, принимал у себя Александра II, Александра III, великих князей и иностранных принцев.

«Московский Генерал-Губернатор князь Владимир Андреевич Долгоруков покорнейше просит сделать ему честь пожаловать сего 24-го Апреля на вечер в 9 час. пополудни, в праздничной форме без лент».

На ужин в этот день подавали: консоме со спаржей, филе пулярки со стручковой фасолью, каплунов, рябчиков и перепелок. На десерт – салат Moscovite с фруктами.

Широкое гостеприимство в прямом смысле дорого обходилось генерал-губернатору, который тратил на приемы личные средства. После смерти князя его дочери пришлось расплачиваться с поставщиками отца.

В 1890 г. Москва отмечала 25-летний юбилей правления Владимира Андреевича Долгорукова. Ценные художественные подарки, преподнесенные московскому правителю, после его смерти поступили в Румянцевский музей.

Пост генерал-губернатора Москвы занял великий князь Сергей Александрович.

Императорский трапезой ведала гофмаршальская часть во главе с обер-гофмаршалом. В его распоряжении находились официанты, кофеменки, кондитеры, тафельбекеры (накрывающие столы), повара и т. п. Личный повар Елизаветы Петровны, учитывая ответственность его работы, имел высокий чин бригадира.