Путешествие по русским литературным усадьбам - Владимир Иванович Новиков
Иногда приходил Вересаев. Постояльцы волошинского дома были ему чуждой средой, но с хозяином их сближало увлечение античностью. Вересаев с упоением переводил «Одиссею» и античных лириков.
Поговаривали, что при отъезде оставлял в «казначейском ящике» изрядную сумму А. Н. Толстой. Заработки самого Волошина были ничтожными.
Вот как вспоминал о Волошине А. Белый:
«Впервые открылся он мне в Швейцарии, где мы провели с ним несколько месяцев в эпоху начала войны. Здесь, объединенные одинаковыми интересами к слагаемым новым формам искусства, мы много беседовали о живописи… Но я увидел его в диапазоне всех даров лишь в Коктебеле, в 24-м году, где я прожил у него три с половиной месяца… Вся обстановка коктебельской жизни в доме, художественно созданным Волошиным, и в быте, им проведенном в жизнь, вторично выявила мне Волошина в новом свете, и я обязан ему хотя бы тем, что, его глазами увидевши Коктебель, его Коктебель, я душой прилепился к этому месту. Он учил меня камушкам, он посвящал меня в метеорологические особенности этого уголка Крыма, я видел его дающим советы ученым-биологам, его посещавшим; мне рассказывали, как он впервые предугадал особенности, вытекающие из столкновения и направления дующих здесь ветров; он художественно вылеплял в сознании многих суть лавовых процессов, здесь протекавших, он имел интересные прогнозы о том, как должны вестись здесь раскопки и определял места исчезнувших древних памятников культуры; он нас лично водил по окрестностям; и эти прогулки бывали интересными лекциями не только для художников и поэтов, но и для ученых… Сколькие деятели культуры, пройдя сквозь дом Волошина, впервые увидели и полюбили Коктебель, потому что дом Волошина по существу был домом отдыха московским и ленинградским писателям задолго до домов отдыха»[168].
Волошин завещал похоронить себя на вершине холма, откуда открывался вид на всю Коктебель. Цветаева отозвалась из Парижа:
Ветхозаветная тишина, Сирой полыни крестик… Похоронил поэта на Самом высоком месте… Выше которого только вздох, Мой из моей неволи. Выше которого — только Бог! Бог — и ни вещи боле. Всечеловека среди высот Вечных при каждом строе. Как подобает поэта — под Небом и над землею.Хоронили Волошина всем Коктебелем. Простые обитатели говорили: «Праведный он был человек», «такой человек раз в сто лет приходит на землю». Когда вдова поэта пошла в сельсовет договариваться о месте могилы, ей сказали: «Он был хозяин Коктебеля. Где выбрал место, там ему и лежать, не нам ему указывать»[169].
После смерти Волошина его дом отошел Литфонду и уже официально стал и литературным домом, и литературным санаторием, где люди творческого труда могли и отдыхать, и работать. Но это уже другая тема.
Литературное прошлое усадьбы Черкизово-Старки
Село Черкизово с погостом Старки вошло в историю русского искусства благодаря Никольской церкви, приписываемой Баженову. Уже одно это приковывает пристальное внимание; ведь сохранившиеся творения великого зодчего можно буквально пересчитать по пальцам. Однако прежде всего следует приглядеться к топонимам; они погружают нас в глубины русской истории.
Некогда Черкизово и Старки представляли собой единое обширное целое. Этими землями владел выходец из Золотой Орды царевич Серкиз, при крещении получивший имя Ивана. Его сын Андрей командовал в Куликовской битве Переяславским полком и погиб на поле брани. Старший сын Федор получил прозвище Старко (отсюда понятно название погоста). Серкизово же превратилось в Черкизово. Федор Старко стал родоначальником влиятельной боярской фамилии Старковых. К сожалению, его сын Иван печально прославился невиданным на Руси предательством. Будучи наместником в Коломне, он втерся в доверие юному великому князю Московскому Василию II. Противником Василия II был галицкий князь Василий Шемяка, его сослали в Коломну и надзор за ним поручили Федору Старко. Страж, однако, установил с пленником тайные связи (вероятно, он уверовал в счастливую звезду энергичного и воинственного Шемяки). Во время пребывания Василия II на богомолье в Троице-Сергиевом монастыре Федор Старко известил об этом Шемяку, и тот послал своих людей, которые захватили Василия II и ослепили его; с тех пор великий князь получил прозвище Василий Темный. Но справедливость восторжествовала: междоусобица в конце концов закончилась победой Василия Темного. Спустя полвека после этого род Старковых захудал и окончательно сошел с исторической арены. Черкизово стало государевым селом вплоть до петровских времен.
В 1689 году село было даровано боярину Михаилу Черкасскому. Он был крупным полководцем и опытным политиком, пользовавшимся уважением молодого и нетерпеливого царя. Достаточно привести только смахивающее на анекдот проявление государевой милости. По возвращении из Великого посольства Петр I не срезал бороды только у двух престарелых и снискавших всеобщий пиетет бояр: Стрешнева и Черкасского.
Со временем память о боярах Старковых совершенно отошла в прошлое. Поэтому возникла новая легенда о происхождении названия погоста. Якобы одновременно с Никольской церковью тогдашний владелец князь П. Б. Черкасский построил небольшой флигель, существующий в наши дни, и в этом флигеле оборудовал
