Картина мира в сказках русского народа - Валерий Петрович Даниленко
Много сказок у нас о воре-солдате. В отличие от мужика, этот обманывает и обворовывает всех подряд – не только богатых, но и бедных. В сказке «Солдатская шинель» он обманывает барина, продав ему свою шинель за большие деньги. В сказке «Солдат на исповеди» он ворует у попа его шапку, поскольку этот поп за исповедь потребовал от него целый гривенник.
В сказке «Кашица из топора» солдат вытягивает из хозяйки крупу, масло, хлеб и соль, чтобы сварить кашу из топора. В сказке «Солдатская школа» он обманывает старуху, которая сама привела своего бычка в его казарму, поскольку поверила словам солдата о том, что в городе этого бычка превратят в человека. В сказке «Солдат и сало» он ловко ворует у мужика мешок сала, который этот обманутый мужик сам ему отдаёт. В сказке «Два солдата» мы видим, как солдаты ловко воруют у бабы, отправившейся на рынок, кринку масла. И т. д.
Образ вора-солдата в наших сказках менее привлекателен, чем образ вора-мужика. Тем не менее и вор-солдат изображается в них без осуждения. Он не менее ловок, чем вор-мужик, да и вором он, как и мужик, становится не от хорошей жизни.
Не видели большого греха в воровстве и авторы некоторых русских пословиц. Таких, например:
Мужику воровать – не привыкать; Царского да барского и украсть не грех; И грех воровать, да нельзя миновать; Голод принудит красть; Голодный и архимандрита украдёт; Пустой мешок введёт в грешок; Согрешишь и ещё, когда в брюхе тощо.
Однако в большинстве наших пословиц воровству выносится суровый приговор:
Воровство – последнее ремесло; Всякое ремесло честно, кроме воровства; Сколько вору ни воровать, а расплаты не миноватъ; Сколь верёвочка ни вейся – всё равно укоротят; Кто ворует, – тот беды не минует; Вору – воровская и петля.
В волшебных сказках воры, как правило, наказываются самым жестоким образом (вспомним о борьбе богатырей с такими ворами-похитителями, как змей и Кощей Бессмертный). В бытовых же сказках ситуация меняется. Воры в них по существу остаются безнаказанными. Симпатии сказочников к ним объясняются здесь социальными причинами: бедные люди вынуждены воровать, чтобы выжить.
В русском языке слово правда часто сливается в своём значении со словом справедливость. Дух захватывает, когда читаешь русские пословицы о правде-справедливости. Такие, например: Правдой мир держится; Правда дороже золота; Правда краше солнца; Правда чище ясна месяца; Правда в воде не тонет и в огне не горит; Будет правда на земле – будет и свобода; Без правды не житьё, а вытьё; Правду не спрячешь; Правда с кривдой не уживутся; Правда всегда кривду переспорит.
2.5.2.6. Язык
В том случае, когда язык рассматривается как средство общения, имеют в виду его коммуникативную функцию. В том случае, когда он рассматривается как средство познания, подразумевают его когнитивную функцию. В том случае, наконец, когда в языке видят средство практического изменения действительности, в нём усматривают его прагматическую функцию (см. подр.: Даниленко В. П. Введение в языкознание. Курс лекций (с грифом УМО Министерства образования и науки РФ). 4-е изд. М.: Флинта: Наука, 2017. С. 19–38). Каждая из этих функций в сказках подвергается фееризации, т. е. наделяется чудесным своеобразием.
Коммуникативная функция языка
Чудесное своеобразие коммуникативной функции языка в сказках бросается в глаза: язык в них используется как средство общения их героев не только с такими сугубо сказочными персонажами, как Змей Горыныч, Кощей Бессмертный, баба-яга и т. п., но и с животными. Последние в сказках о животных говорят по-человечьи друг с другом. Более того, иногда в сказках на человеческом языке говорят растения и даже неодушевлённые предметы. Сфера использования языка в сказках, таким образом, охватывает по существу весь мир.
Сказочные злодеи очень словоохотливы. Перед битвой с богатырём змей (чудо-юдо) обычно похваляется своей силой и непобедимостью. В сказке «Иван Быкович» чудо-юдо кричит: «Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, а ты, пёсья шерсть, щетинишься? Аль вы думаете, что Иван Быкович здесь? Так он ещё не родился, а коли родился – так на войну не сгодился; я его на одну руку посажу, другой прихлопну – только мокренько будет!» (PC. С. 21).
Иван Быкович отвечает змею с достоинством:
«Не хвались, нечистая сила! Не поймав ясна сокола, рано перья щипать; не отведав добра молодца, нечего хулить его. А давай лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится» (там же).
Любит похвастаться и Кощей Бессмертный. В сказке «Марья Моревна» Ивану-царевичу удалось увезти от него Марью Моревну. Но Кощей не переживает. Он уверен, что всегда успеет догнать беглецов. Своему коню он самоуверенно заявляет: «Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать её, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть да тогда вдогонь ехать – и то поспеем» (РНС.С. 139).
При встрече с Иваном-царевичем баба-яга обычно ведёт себя, как обычная ворчливая старуха:
«Говорит старуха:
“Фу-фу! Доселева было русской коски видом не видать, слыхом не слыхать, а ноне русская коска сама во двор приехала. От-куль, Иван-царевич, взялся»”» (Аф. С. 139).
Иван-царевич в приводимом мною варианте сказки «Кощей Бессмертный» отвечает бабе-яге не очень ласково:
«Что ты, старая сука, расфукалась, неучливо встречаешь? Ты бы прежде накормила-напоила, на постелю повалила, тож-но бы вестей спрашивала» (там же).
В волшебных сказках животные (кони, коровы, волки, мышки и др.) обычно общаются с людьми. Вспомним трогательную сказку «Хаврошечка», где коровушка так утешает Хаврошечку перед своею смертью:
«А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай» (РНС. С. 209).
В сказке «Золотой башмачок» мать невзлюбила свою младшую дочь. Она заставляла её выполнять непосильную работу. У девочки появилась чудесная помощница – говорящая рыбка, которую она пожалела и пустила в колодец.
«Девушка пошла за водой, сидит у колодца и плачет; рыбка выплыла наверх и спрашивает ее:
– Об чем ты, красная девица, плачешь?
– Как же не плакать мне? – отвечает ей красная девица. – Мати нарядила сестру мою в самолучшее лопотьё, ушла с ней к обедне, а меня оставила дома и велела вычистить две меры ржи до прихода своего из церкви!
Рыбка говорит:
– Не плачь, ступай наряжайся да поезжай в церковь; будет рожь вычищена!» (PC. С. 138).
Мы помним сказку А. С. Пушкина о золотой рыбке, но эта сказка – пушкинская обработка
