Огюстен Кальме - Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов
Однажды он застал ее на даче одну и пригласил ее идти с ним в одну пещеру, которая была недалеко от дачи, обещая ей показать там много чудесного. Пришедши в пещеру, они нашли здесь много мужчин и женщин, которые танцевали вокруг козла. Магдалина сначала почувствовала сильный страх, но Гофреди ободрил ее: «Это мои друзья, сказал он ей, собрались здесь, к обществу их и ты должна теперь принадлежать». Затем он сказал ей, что ради ее он призвал все демонские силы, и что так как она отдалась уже ему, — он хочет соединить ее брачным союзом с самим князем демонов для того, чтобы таким образом сделать крепче и надежнее их собственную связь. Наученная уже прежде, что духовные отцы имеют право по произволу распоряжаться своими духовными детьми, она согласилась на этот союз. Союз был утвержден собранием. Девушка была погружена в серу, смешанную с солью и мочой, — затем всем сердцем, всеми силами своей души отреклась она от Бога и религии и написала свое отреченье своею собственной кровью из урезанного мизинца правой руки. Было сделано шесть или семь копий с этого отречения для того, чтобы тем больше закрепить союз. Она, кроме того, была заклеймена на голове, на груди и на других частях тела, и потом все присутствовавшие общим торжественным хором начали танцевать, величая новопосвященную царицей своего собрания. И с этих пор Магдалина стала уже регулярно посещать это общество. Гофреди принадлежал уж к этому обществу с самого времени своих связей с демоном, его даже здесь сделали князем шабашей французских, испанских, английских, германских, турецких, значит, князем шабашей всей Европы и части Азии; и он в качестве князя посещал все эти собрания и председательствовал на них. Его господин — диавол прислал и Магдалине демона-асмодея для того, чтобы он служил ей, хранил ее в союзе с ним, поддерживал и усиливал в ней любовь к нему. Дело шло таким образом долго; но вот у Магдалины рождается мысль поступить в монастырь св. Урсулы. Гофреди всеми силами старается помешать исполнению этого намерения; но так как он не мог сделать по-своему в этом случае, он грозит обрушить на этот монастырь все силы ада. Три года жила Магдалина спокойно при этом монастыре, только по средам и пятницам, в эти роковые дни, когда обыкновенно бывали шабаши, ею овладевала мрачная тоска, которая делала для нее несносной саму жизнь и тяжелым Божий свет. Со времени поступления в монастырь ее осаждали целых пять демонов; и в спокойном до того времени монастыре теперь происходил такой шум, что настоятельницами монастыря овладел ужас. Арестованная инквизицией и порученная для расспросов Якобинскому монаху Михаэлису, Магдалина открыла многое из рассказанного выше и, кроме того, много еще других вещей. Она отвечала свободно по-французски на все вопросы, которые предлагались ей на латинском языке, рассказала много относительно порядков в обществе демонов, относительно падения Люцифера с соучастниками и назвала двадцать четыре злых духа, которые владели ею.
Рассказы Магдалины обратили внимание Прованского парламента на Гофреди; его арестовали, и в 1611 г. 19–21 ч. февраля совершен был над ним судебный процесс. Особенное внимание было обращено на показания Магдалины, которая подробно передала о колдовстве Гофреди и о всех совершенных им над ней злодеяниях. В продолжение целых 14 лет он был колдуном и начальником колдунов; и если бы правосудие не овладело им, диавол навсегда овладел бы всем его существом.
Гофреди беспрекословно отдался под арест. При первом допросе он отказался от всего, в чем его обвиняли, говорил, что он ни в чем не виноват. Но сделанные относительно его расследования доказали, что он человек в высшей степени безнравственный, что он развратил Магдалину фон Палюд и других женщин. которым он был духовным отцом. 21 февраля Магдалине был сделан официальный допрос, и она рассказала всю историю своего развращения, передала о колдовстве Гофреди и о шабашах, на которые он ее несколько раз водил. Но когда, спустя несколько времени, между ею и им была сделана очная ставка, она начала говорить, что он человек хороший, что все слухи, какие о нем ходят, вымышлены; теперь она отвергала все то, что сама передала. Гофреди со своей стороны сознался, что он был с Магдалиной в коротких связях, а от всего остального, в чем его обвиняли, отказывался, — утверждал, что ею владел злой дух, который и внушил ей рассказать все то, что она передала. Потом он сознался, что когда он решился раскаяться, к нему являлся Люцифер и угрожал ему множеством страданий, что он уже и действительно кой-что потерпел. Он подробно рассказал о шабашах, передал, между прочим, что при шабашах находится обыкновенно колокол во сто фунтов весу, в четыре локтя ширины, с железным языком, который издает глухой, печальный звук; сообщил много кой-чего о тех нечестивых, безбожных вещах, какие совершаются на шабашах. Сознался также и в том, что он получил от Люцифера записку, которой он (Люцифер) обязался привораживать к нему всех женщин, какие только ему понравятся. По рассмотрении дела, Генерал-Прокурор положил следующее решение: так как Гофреди в различных частях своего тела имеет клейма, в которых (частях тела), если их колоть, он не чувствует никакой боли, и из которых не выходит никакой крови, так как он, Гофреди, имел часто сношения с Магдалиной де ля Палюд как дома, так и в церкви, и днем, и ночью имел с ней плотские сообщения и заставил ее отречься от Церкви и Бога; так как Магдалина имеет также на своем теле различные дьявольские клейма, так как он сам сознался в колдовстве, в том, что он пользовался магической книгой для заклинания злого духа, в том, что он с упомянутой Магдалиной бывал на шабашах и совершал там множество нечестивых, беззаконных, безбожных дел, каково напр. поклонение Люциферу, то, на основании всего этого, Генерал-Прокурор требует, чтобы поименованный выше Гофреди, который сам признал себя виновным во всех указанных преступлениях, в наказание за эти преступления и для заглаждения их, предварительно был лишен священнического сана и потом, в следующий присутственный день, с обнаженной головой и босой, с петлей на шее и с горящим факелом в руке, публично просил о помиловании Бога, князя и правосудие; затем, чтобы палач провел его по всем площадям и всем перекрестным улицам города Аіх’а и потом жег по всему его телу раскаленными щипцами; наконец, чтобы он, Гофреди, был сожжен живым на Якобинской площади и чтобы пепел его был рассеян ветром; но еще прежде совершения над ним этого наказания, Гофреди должен быть подвергнут самым жестоким пыткам, какие только могут быть придуманы для того, чтобы таким образом принудить его открыть своих соучастников. Приговор состоялся 29 апреля 1611 года. Подверженный обыкновенным и необыкновенным пыткам, Гофреди сказал, что он на шабашах никого не видал из своих знакомых, кроме Магдалины Палюд, что он видел там также некоторых монахов, имен которых он не знает, что диавол колдунам намазывает чем-то головы, отчего у них все исчезает из памяти.
Замечательно, что девушку Магдалину парламент не приговорил ни к какому наказанию. Таково было общее правило у инквизиторов: тем, — которые допустили себя другим обесчестить и развратить, не полагалось уже никакого другого наказания, кроме того позора, которому они сами себя подвергли. Это, впрочем, правило впоследствии изменено. Священник Гофреди был приговорен к сожжению, как говорилось в доносе о решении относительно его, который представлен парламентом канцлеру, за то, что он был обвинен не только в колдовстве, но и в духовном еще блуде с его духовной дочерью, девицей Магдалиной фон Палюд.
Со своей стороны заметим, что как Гофреди, так и Палюд были жалкими жертвами обмана собственного расстроенного воображения — подобно тем колдунам, о которых шла речь в двух предыдущих главах.
ГЛАВА XXV
Народные поверья во времена язычества о заклинаниях к смерти
Древние Греки и Римляне приписывали магии силу не только заклинать тени умерших, но и умерщвлять живых людей посредством заклинаний, соединенных с известными обрядами. Делали обыкновенное восковое изображение, по возможности похожее на лицо, приговоренное к смерти, далее заклинали его посредством волшебства, наконец плавили, — и в той мере, как расплавливалось изображение (так по крайней мере думали, не более), мало-помалу слабела и наконец совершенно угасала жизнь заклятого лица. Гораций[343] рассказывает о двух колдуньях, заклинавших души умерших с целью узнать будущее. Прежде всего они разрывали зубами молодого ягненка, и его кровь вливали в могилу, заклиная при этом души усопших, от которых желали узнать будущее, потом ставили подле себя два изображения: одно из воска, другое из овечьей шерсти, последнее было больше, и как бы властвовало над первым; восковое стояло перед последним на коленях, как бы осужденное на смерть. После различных чародейских церемоний восковое изображение нагревалось и расплавлялось в огне[344].
