Антонио Менегетти - Кино, Театр, Бессознательное
Клиент приходит, ибо нуждается в себе самом. Когда человек пригоняет машину механику, ему важен не механик, а то, чтобы его машина была исправна. И платит он механику для того, чтобы тот ее починил. Машина готова, и клиент исчезает.
Вопрос об отношениях — дружбе, уважении, взаимной ценности — должен решаться по окончании психотерапии. Если затем клиент, исходя из личной внутренней свободы, обнаруживает, что с этим техником, воплощающим Ин-се жизни, возможна дружба, любовь, все станет ясно, когда они смогут разговаривать, будучи в равном положении, либо же на основе взаимодополняющих ценностей. Тогда отношения строятся уже совершенно по-иному: это мужчина и женщина, которые ведут диалог об универсальных параметрах. Таким образом, в том, что касается первых двух пунктов, психотерапевт полностью ошибается.
Типология "мужчины-червяка"3
Для синемалогии из присутствующих я выберу обычных, можно сказать, классических представителей данной мужской типологии, не являющихся шизофрениками или невротиками. Какие ощущения у вас возникли от главного героя, его жизненной реальности? Вы увидели его мир, его проблемы, саму его личность: каковы ваши впечатления от него, что вы чувствовали в процессе просмотра?
ЧЕЗАРЕ: "Многие ситуации казались вспышками реальности. Например, освобождение, которое выставляешь напоказ, но потом чувствуешь себя, как в клетке. Иногда человеку кажется, что он преодолел некоторые вещи, но потом он понимает, что на самом деле ничего не изменилось".
3 Подробнее о типологии мужской психологии см. А. Менегетти. Проект "Человек". Указ, соч., с.116-122.
ДЭВИД: "Я почувствовал, будто сдерживаю некоторые эмоции, которые у меня вызывали определенные вещи в фильме. Было какое-то ожесточение в отношении некоторых моментов, — что, очевидно, связано с нерешенными проблемами, — и отрицание. Его я заметил, сталкиваясь с некоторыми эмоциональными эпизодами фильма".
Как ты считаешь, главный герой изменился или нет?
ДЭВИД: "Не изменился".
Я мог бы попросить высказаться и других, но, в сущности, они сказали бы то же самое. В данном случае это проблема для женщин.
Следующий аспект: клиент действительно болен? Он решает свои проблемы или нет? Эксперты в этом деле, люди, схожие с главным героем по образу жизни и поведения, сказали, что он не изменился. Этот клиент использует психотерапевта, чтобы еще более логически выверенно, кристаллизованно утвердиться в своем прирожденном стереотипе инфантильности. Он получает подкрепление своих стереотипов, потому что, в конце концов, психотерапевт открывает ему доступ в такие глубины внутренней вагинальной сокровенности, какие прежде ему и не снились.
Существует внутренняя позиция, присущая мужчине, которую ни одна женщина не в состоянии распознать заранее. Женщине не удается выявить этот весьма распространенный тип мужского поведения, а такой мужчина не умеет вести себя по-другому. Тот, кто не осознает эти вещи, должен отдавать себе отчет в том, что находится в ситуации экзистенциальной ошибки по отношению к собственной автономии.
Все, что он говорит, его стиль поведения, тон голоса, манера двигаться и одеваться указывают на мужчину-червяка, который преспокойно "пасется на пастбище". Он научился любить — как сам он говорит — тех, кто разрушает его жизнь. В разговоре с матерью, после того как она вышла замуж за психиатра, в котором она пытается упрекнуть его, он, выказывая превосходство, отвечает: "Но ведь ты научила меня любить тех, кто меня убивает!". Что значит: "Внутри ты стала моей убийцей!". И он обходится с ней с превосходством абсолютного мужчины, когда целует ее волосы: в этот момент он демонстрирует поведение мужчины, доминирующего над своей женщиной, которой является мать.
Несмотря на то, что ему плохо и он не реализует себя, герой может способствовать нивелированию любой превосходящей его женщины, которую заприметит, но сам при этом не меняется. Такому искусству он научился у матери. В той сцене, в которой они лежат в постели, он обучается лжи. Она говорит ему: "Ты мой самый любимый!". То же самое она говорит и двум другим детям. Но там есть также момент, когда она эмоционально выражает свою нежность к нему: это момент оргазма, потому что мальчик находится между вагиной и шеей матери и ему передается максимальный сексуальный заряд. Впоследствии он чувствует себя столь значительным, что презирает свою мать и, как следствие, всех остальных женщин. Женщина часто недооценивает мужчину.
Очевидно, что, ведя себя подобным образом, он оказывается несчастливым. Каждый раз, пытаясь начать новую жизнь, он делает все по-старому, остается с тем же стереотипом, натыкаясь на одно разочарование за другим. Он не знает другой дороги, потому что это единственный известный ему язык. Представление о плохой матери находит отражение в каждой женщине, на которой он останавливает внимание, повинуясь своему тематическому выбору.
Почему в итоге он решает остаться в семье? Потому что там — его пастбище: кроме жены, у него есть еще три женщины. Он уже завладел старшей дочерью, двумя другими завладеет чуть позже. Это означает, что старшая дочь — в свою очередь, под воздействием материнского комплекса — научилась заманивать в ловушку отца, чтобы добиваться первенства в семейном кругу. Но, пока она растет, ориентируясь, прежде всего, на захват отца, тот загоняет ее в рамки зависимой женщины — участницы его всемогущей игры. Таким образом, все сводится ко взаимной лжи, причем каждый последовательно ужесточает собственные цепи и хватку на другом.
Таких персонажей часто можно встретить в нашем обществе. Они оканчивают жизнь, преподавая в каком-нибудь колледже, преимущественно в женском, и благодаря им происходит обезглавливание Ин-се многих молодых людей.
Здесь я хотел бы затронуть два аспекта. Во-первых, главный герой необычайно умен, и весь его подлинный ум и способность управлять людьми проявляются при встрече с другим мужчиной, скрипачом.
Это прекрасно обыграно в фильме: когда он тренирует мальчика, — который, в сущности, гораздо больше годится в скрипачи, нежели в футболисты, — в кадре вдруг возникает эта нога, доминирующая над окружающим пространством, и скрипачу удается его унизить. Это - всего лишь тончайшая игра на уровне слов, но позже он находит способ отыграться, используя для этого своего психотерапевта: он выбирает момент, когда героиня Барбары Стрейзанд очарована звучанием скрипки своего мужа. Музыка прекрасна, это поэзия, но он делает намек: "Нет, ты только посмотри на эту пианистку!" — так он запускает в нее ядовитую змею. Разумеется, вовсе нетрудно пробудить в женщине всю чувствительность ревности. Потом, как следствие, эта перепалка за столом: он разрушает всю эфемерную дружелюбную атмосферу, царившую среди собравшихся в тесном семейном кругу людей, зная, как нанести удар. Готовясь сбросить вниз скрипку Страдивари, он монополизирует всеобщее внимание театральностью своего поведения. Женщине, естественно, приходится идти за ним: ведь он — ее клиент, пациент, а он именно этим и пользуется.
Герой научился искусству, которое стало его наказанием и его коварной уловкой, поэтому он уничтожает, приуменьшает своего противника-музыканта и в итоге, завоевав первенство, получает доступ к матери, которую несет внутри себя, потому что не способен создать для себя хотя бы одну женщину. Он владеет искусством грабить других: он — вечный вор жизни, неспособный заслужить для себя ни одной женщины.
Этому искусству он научился у матери, которая всегда была покорной, кроткой, послушной: другие дети хоть чуть-чуть восставали, а он всегда соглашался, так как освоил стиль, который подразумевал: "Чем больше я поддакиваю, тем скорее меня заметят, чем больше я прикрываюсь вторыми ролями, тем скорее стану главным". И это прекрасно ему удается.
Трансцендентность над стереотипами
Эта женщина-психотерапевт проигрывает из-за того, что не обладает достаточной зрелостью онтического контроля. Глубокий профессионализм онтопсихолога должен иметь под собой элементарную личностную зрелость: психотерапевт терпит поражение не из-за превосходства другого, а из-за собственного набора стереотипов, который она накопила в семейной среде. Она не живет со своим мужем, но поддерживает с ним определенные отношения, и клиент ловко активизирует именно ту ее часть, в которой она до сих пор связана: она производит впечатление свободной женщины, но в действительности находится в тисках укоренившихся социальных стереотипов, собственнических отношений жена-муж, женщина-мужчина.
Таким образом, для того, чтобы быть настоящим профессионалом, необходима элементарная зрелость и трансцендентность по отношению к любым стереотипам биологического цикла. Уровень зрелости онтопсихолога неизбежно подразумевает это, поскольку клиент, кем бы он ни был, умеет нащупывать внутри стереотип, и именно в результате этого терпит поражение большинство психотерапевтов. Их провал обусловлен не тем, что другой превосходит их интеллектуально, но тем, что в их собственном поведении имеется слабое место. Клиент тотчас его видит, он умеет распознавать его благодаря своему тематическому выбору, уцепившись за что угодно: взгляд, жест, ситуацию. Он моментально определяет жертву, приближается к ней, обхаживает ее, чтобы подчинить себе: он уже знает, что это его частное владение, и у психотерапевта нет выхода. Таким образом, лишь собственная слабость, а не превосходство другого, приводит к неудаче.
