Сусанна Парч - Домашний музей
Поначалу открытие фотографии вызвало у живописцев протест. Однако уже вскоре они начали использовать это достижение. Фотографии стали служить образцом при написании картин. И наконец-то можно было достаточно точно изобразительными средствами передать процесс движения.
В 1878 г. Э. Муйбридж сделал серию фото, демонстрирующих лошадь, скачущую галопом. Движения ног лошади настолько быстры, что человеческий глаз не в состоянии воспринимать их верно. Художники рисовали галопирующих лошадей всегда так, словно те плыли по воздуху, с вытянутыми передними и задними ногами. То, что это не соответствует действительности, и то, что галопирующая лошадь короткое время парит в воздухе, когда ее ноги приближены к животу, стало известно лишь благодаря этой серии фотографий.
Подобные сведения изменили зрительное восприятие живописцев. Художники пытались запечатлеть на картине движение и в то же время изобразить, поймать мимолетные нюансы этого движения.
Клод Моне (1840–1926), Огюст Ренуар (1841–1919), Эдгар Дега (1834–1917), Берта Моризо (1841–1895) и другие художники познакомились примерно за десять лет до этой выставки. Молодые люди были недовольны своими педагогами, которые навязывали им академические правила живописи и требовали, чтобы они писали полотна на сюжеты из Библии, греческих мифов или на героические темы. Художников восхищал новый подход к использованию красок на полотнах Эжена Делакруа (рис. 204), реализм Курбе (рис. 207) и пейзажи Джона Констебла (рис. 206). Но самое большое впечатление на них произвели работы Эдуарда Мане (1832–1883) (рис. 212). С ним молодые художники часто встречались в одном из кафе, беседуя о новых формах и возможностях живописи, об искусстве фотографии и об особенностях восприятия человеческого глаза.
Рис. 212. Эдуард Мане в 1868 г. написал портрет своего друга, писателя Эмиля Золя. Золя изображен сидящим за письменным столом в кабинете. В руках Золя держит книгу по истории живописи, которой часто пользовался Мане. На письменном столе — беспорядок. На стопке книг и бумаг лежит рукопись. Художник подразумевал, что это та самая рукопись, в которой Золя защищал творчество Мане. Золя написал эту статью после того, как картина Мане «Олимпия» подверглась разгромной критике в Салоне. Публику тогда возмутило, что обнаженная натура не являлась персонажем какого-либо сказания или мифа, а была современной женщиной. Золя же настаивал, что Мане присущ поиск правды.
Над рукописью висит фотография «Олимпии». Однако обнаженная дама смотрит не в ту сторону, как на картине. Здесь она повернула голову в сторону писателя. Фотография «Олимпии» наполовину скрывает уменьшенную копию с полотна Веласкеса (см. зал 12, гл. «Картины-загадки»).
Рядом висит японская гравюра. Позади стула, на котором сидит Золя, стоит модная тогда декоративная японская ширма. Золя же во всем этом не принимает участия, он смотрит с полотна куда-то в сторону, вдаль. Этим полотном Мане благодарил своего друга за открытую поддержку «Олимпии». Фотографией «Олимпии» Мане подчеркнул свою собственную современную манеру живописного письма. Воспроизведением фотографии «Олимпии» на полотне художник хотел показать, что не только Золя, но и он сам является инициатором движения за современное искусство.
Способность воспринимать все новое была присуща Золя. Мане подчеркивает это на картине японскими мотивами. (Лишь незадолго до этого в Европе познакомились с японскими гравюрами, которыми восхищались многие из художников.)
В свое время Тишбейн прославил Гете (рис. 198). Мане же изобразил Золя как современного писателя и борца за новые направления в искусстве.
Клод Моне и его друзья хотели писать природу в своем истинном виде. Следовательно, они могли не делать эскизов. Они должны были работать там, где находили объекты их сюжетов. Они знали, что снег не просто белый, небо голубое, а тени темные, нет, все это состоит из множества цветных точек. И лишь глаза человека, соединяя их воедино, создают целостное цветное полотно. Эти знания они использовали в своих произведениях.
Художники перестали смешивать краски на мольберте. Вместо этого они накладывали кистью ряд за рядом множество небольших мазков различных цветов. В итоге с определенного расстояния глаз человека мог составить из этих цветных точек целостную картину.
В настоящее время для нас не составляет никакого труда понять эти картины, поскольку с 1874 г. восприятие художественных произведений несколько изменилось. А тогда все было по-другому. Большинство людей отвергали эту «мазню», ибо не были готовы принять что-либо новое. Сегодня импрессионисты знамениты, и нам только остается удивляться, что когда-то их творения не пользовались успехом.
Картины и их темы
Клод Моне купил себе баржу, чтобы дни и ночи проводить на Сене (в окрестностях Аржантея, в котором он тогда жил). На большой реке Моне наблюдал и зарисовывал отражения воды при различном освещении. Летом 1874 г. у него гостили Огюст Ренуар и Эдуард Мане. Тогда появилась одна из самых значительных картин, написанных в духе импрессионизма: Мане изобразил рисующего Клода Моне в лодке (рис. 213).
Рис. 213. Картина «Барка» Эдуарда Мане, на которой изображен на своем суденышке рисующий Клод Моне, демонстрирует процесс создания полотна импрессионистом.
Этим полотном Мане объявил себя импрессионистом. На картине он изобразил необычайный для того времени процесс работы художника: Моне сидит в лодке перед мольбертом с незавершенной картиной. В дверях каюты появляется его жена. Лодка тихо покачивается на воде, написанной широкими разноцветными мазками. Если рассматривать полотно с некоторого расстояния, то эти мазки создают иллюзию отражения в реке неба, откосов берега и лодки. Мы можем увидеть даже мерцание бликов света на воде.
Пока мы познакомились с творчеством лишь одной художницы. Артемизия Джентилески (см. подпись к рис. 175) являлась одной из немногих женщин, которой удалось получить специальное образование и своими произведениями зарабатывать на жизнь. Среди импрессионистов мы тоже можем назвать женские имена, оставившие след в искусстве: француженка Берта Моризо (1841–1895) и американка Мэри Кэссет (1845–1926), жившая тогда в Париже.
Берта Моризо училась у одного плэнериста из Барбизона (см. зал 13, гл. «Человек и природа»). Позднее она сблизилась с Мане, который часто писал ее портреты. Мане важна была оценка Берты как художницы. Она же в основном писала портреты своей семьи. На выставке 1874 г. творчество Берты Моризо было представлено картиной «Колыбель» (рис. 214).
Рис. 214. Берта Моризо написала много картин, на которых была изображена ее сестра, вышедшая замуж за брата Эдуарда Мане. Когда появилась картина «Колыбель», сестра Берты как раз родила ребенка.
Молодая мать сидит у колыбели, охраняя сон ребенка. Сквозь тонкие занавеси окна в комнату проникает голубовато-красный свет, окрашивая полог колыбели нежно-розовым цветом. Со времен раннего средневековья традиционным изображением матери с ребенком являлись картины, посвященные Марии с Младенцем Иисусом (рис. 90). Однако Берта Моризо нарисовала не Марию, а свою современницу. Тем самым Берта выступала против устоявшихся требований к тому, что следует изображать.
Принято считать, что импрессионизм положил начало современному искусству. Следует, однако, помнить, что импрессионисты также имели предшественников, творчеством которых они восхищались и у которых многому научились. Это, например, Делакруа, Курбе, Мане, Констебл и многие другие. Представления импрессионистов о живописи были затем восприняты и развиты другими художниками.
Цвет
Импрессионисты при помощи красок пытались передать нюансы изменяющегося света. Их подтолкнули к этому исследования эффектов света и новые научные достижения в области изучения свойств человеческого глаза. Это, конечно, не значит, что художники прежних времен не экспериментировали с красками. Исходя из опыта, они знали, какие краски необходимо смешивать, чтобы достичь нужного эффекта на полотне. Они оставляли записи о своих методах и способах передачи света изобразительными средствами. Однако краски на их картинах всегда подчинялись предметам на полотне или служили для изображения персонажа и раскрытия его характера. Так, Мария всегда должна была иметь плащ небесно-голубого цвета, а предателя Иуду узнавали по желтой накидке.
В первой половине XIX столетия не только художники — вспомним, в частности, Делакруа (см. зал 13, гл. «Искусство не по заказу»), — но и писатели, например Гете, начали раскладывать цвета на составные части. Они обнаружили, что различные цвета радуги возникают вследствие преломления света. Три цвета являются чистыми, или основными, три получаются в результате смешивания основных. Так, смешав желтый и голубой, получают зеленый, желтый и красный — оранжевый, а смешение голубого и красного дает фиолетовый. Если составить из этих красок круг (рис. 215), то напротив друг друга всегда будут располагаться основной цвет и составной, то есть красный — напротив зеленого, желтый — напротив фиолетового, голубой — напротив оранжевого. И хотя красный цвет не содержит зеленого, при определенных условиях освещенности в красном проблескивает зелень.
