Марина Бутовская - Антропология пола
Забота самцов о потомстве могла послужить одной из важных составляющих для формирования устойчивой пары (и основы брака у гоминин), однако следует представлять себе, что вклад самцов в заботу о подрастающем поколении мог осуществляться и вне постоянных пар. Например, у саванных павианов самцы-друзья формируют устойчивые аффилиативные связи с потомством самки-подруги.
Забота самца о детях, таким образом, не всегда тесно скоррелирована с формированием постоянных пар у приматов, и возможно, это же правило распространяется также на гоминин. Следовательно, не обязательно рассматривать отцовскую заботу как производное от института брака.
Вторым распространенным заблуждением является представление о том, что предпосылкой для межгрупповых альянсов является контроль мужчин за сексуальными контактами женщин. Это условие вряд ли было обязательным для сообществ гоминин. Женщины, переходя в соседнюю группу, могли продолжать поддерживать дружественные связи с родственниками и формировать при этом временные сексуальные связи с резидентными мужчинами. Л. Родсез с соавторами полагают, что женщины играли роль миротворцев, сплачивая соседние группы, еще до того, как возник институт брака. Принципиально новым шагом в социальном поведении гоминин, таким образом, следует считать не возникновение экзогамии и избегание инцеста, а формирование устойчивых сексуальных пар.
Доминирование мужского пола над женским закреплялось с развитием новых сфер социатьной жизни: первобытной магии, обрядной и ритуальной деятельности. В большинстве обществ охотников-собирателей магическими обрядами и ритуалами руководят мужчины. По мнению К. Бохума, это стало возможным лишь на определенной стадии развития интеллектуальных способностей человека, и лишь с появлением анатомически современного человека (около 100 тыс. лет назад). К этому же времени следует относить и появление первых истинно эгалитарных обществ. В условиях ледникового периода охота на большого зверя стала единственным способом выживания. При этом широкое распространение могли получить практики, препятствующие неравенству в распределении ресурсов питания (ограничение доминирования лидера группы коллективными усилиями подчиненных). Тактики контроля доминантных индивидов, выработанные группой в ледниковый период, оставались привлекательными и позже в силу того обстоятельства, что подчиненные члены группы почувствовали «вкус» к политической независимости. Любое проявление антисоциального поведения на внутригрупповом уровне становилось социально наказуемым и потому неадаптивным для индивида.
Раз изобретенная и отработанная на групповом уровне практика эгалитаризма не могла остаться незамеченной соседними популяциями. В условиях, когда ограничения на неравное распределение пищи являлись залогом выживания группы, эгалитарные стратегии постепенно вытесняли деспотические отношения. Как было показано нами совместно с А. В. Коротаевым и А. А. Казанковым, раз возникнув, традиция эгалитаризма продолжает непрерывно существовать в человеческой культуре, находя условия для своей реализации на базе самых различных социоэкономических укладов (начиная от охотников-собирателей и кончая современным постиндустриальным обществом западного типа).
12.3. Гендерное разделение труда
В традиционной антропологической литературе середины XX века широкую известность получила теория «естественной взаимодополнительности полов», выдвинутая американскими социологами Т. Парсонсом и Р. Бейлзом. В рамках этих представлений дифференциация мужских и женских ролей в семье и общественной сфере является базовой и неустранимой при каких бы то ни было преобразованиях общества. Причина гендерной дифференциации коренится в «инструментальное™» мужского поведения и «экспрессивности» женского. Как бы активно не вовлекалась женщина в общественно-трудовую жизнь, ее основная роль связана с делами внутри семьи (женщина в первую очередь — жена, мать и хозяйка), тогда как мужчина всегда играл и играет основную роль в делах профессиональных вне дома.
Эта теория активно оспаривается многими современными антропологами. Хотя многие аргументы в пользу ее справедливости могут показаться очевидными, попытаемся постичь суть дела.
Не подлежит сомнению, что мужчине во всех обществах охотников-собирателей, ранних земледельцев и скотоводов отводится основная роль охотника на крупного и морского зверя, пастуха (когда речь идет о крупном рогатом скоте), рыбака и собирателя меда. Мужчина также выполняет основную работу по расчистке земли под посевы. За женщиной же закреплена роль собирательницы растительной пищи, а также мелких беспозвоночных животных. В сфере ремесел за мужчинами практически монопольно закреплены любые работы с металлами, деревом, камнем, костью и рогом. Мужчины чаще всего занимаются изготовлением сетей и веревок, а также строительством домов. Женщины чаще мужчин заняты прядением, ткачеством, плетением корзин, шитьем одежды. В большинстве обществ женщины занимаются приготовлением пищи, заготовкой воды и топлива. Практически во всех без исключения обществах уход за детьми в основном ложится на плечи женщин.
Гендерное разделение труда подразумевает не просто разделение функций на мужские и женские, оно влечет за собой определенную стратификацию различных видов деятельности и порождает иерархические различия между полами. Суть проблемы не в том, что мужчина чаще охотится, а женщина — ухаживает за детьми, а в придании этим видам деятельности определенной меры общественной престижности. В большинстве обществ взаимоотношения между полами складываются в пользу признания большей значимости самих мужчин и мужских занятий. По меткому замечанию М. Мид «мужчины могут стряпать, ткать, одевать кукол или охотиться на колибри, но если эти занятия считаются мужскими, то все общество, и мужчины, и женщины, признают их важными. Если то же самое делают женщины, такие занятия объявляются менее важными».
Гендерная стратификация в различной степени проявляется в обществах охотников-собирателей и у земледельцев. По данным Э. Фридль дифференциация мужских и женских занятий и иерархия взаимоотношений между полами зависят от хозяйственной деятельности общества. В обществах охотников-собирателей власть мужчин над женщинами объясняется ведущей ролью мужчин в охоте, а у земледельцев — ведущей ролью мужчин в расчистке и распределение земельных наделов. Монополия мужчин на большую охоту сопряжена, не только и не столько с большей физической силой мужчин, но прежде всего, с необходимостью уходить на большие расстояния от дома. Для женщин такие перемещения затруднены наличием детей. Там, где охота осуществима вблизи дома (агта Филиппин), женщины принимают в ней участие наравне с мужчинами.
Возможно, что и мужская монополия на расчистку земли под посевы также не определяется необходимостью применения физической силы, а объясняется фактором повышенной опасности: новые земли часто лежат на границе племенной территории, и здесь вероятность подвергнуться нападению врагов многократно возрастает. А война в подавляющем большинстве культур — занятие сугубо мужское.
Иерархия полов в обществе во многом зависит от экологических условий и отношения мужчин и женщин к контролю над распределением ресурсов и социальных благ. В обществах, где женщины полностью отстранены от контроля над ресурсами и благами, их социальный статус существенно снижен, а там, где мужчины и женщины в равной степени контролируют распределение материальных благ, статус женщин близок к мужскому.
Доминирование женщин за пределами семьи, прежде всего в политической сфере, явление редкое. Примерно в 70% известных культур политическими лидерами являются только мужчины и лишь в 7% у власти могут быть оба пола. Однако и в этом случае число мужчин, занимающихся политическими вопросами, многократно превышает число женщин политиков. Вдобавок, как показывает реальная жизнь, власть почти всегда контролируется мужчинами.
Из 93-х обществ, проанализированных Н. Шеньеном, лишь в шести женщины могли занимать ведущие политические посты, и их влияние было выше, чем у мужчин. В четырех других оба пола имели примерно одинаковые права и власть. В половине из исследованных обществ женщины были практические полностью лишены возможности принимать какие-либо политические решения — власть полностью находилась в руках мужчин.
В гуманитарной литературе часто озвучивается мнение, что интересы мужчин и женщин сильнее всего перекрываются в условиях моногамных обществ. Однако ни в моногамных обществах, ни там, где прослеживается выраженный сдвиг в соотношении полов в пользу женщин, не выявлено какого-либо перевеса в сторону большего доступа женщин в политику. Незначительное число традиционных обществ, в которых высшая политическая власть действительно сосредотачивалась в руках женщин, принадлежали к разряду сложных матрилинейных обществ, или обществ с двойным порядком наследования. У сарамакка Гайяны и монтагнас, обитающих на Лабрадорском полуострове, крик юго-востостока Северной Америки, нама центральной и северной Калахари, мбанда Центральной Африки описаны случаи, когда место вождя племени занимала женщина.
