Эдвин Бернбаум - В поисках Шамбалы
Рис. 2. Чилупа, первый индийский учёный йог, отправившийся в Шамбалу на поиски калачакры.
Примерно через 60 лет индийский учитель Соманатха совершил путешествие в Тибет и ввёл там калачакру вместе с её системой измерения времени. По этой причине тибетский календарь начинается с 1026 г. — того года, когда он принёс учение Шамбалы в Тибет. За Соманатхой последовали несколько других индийских учителей, отправившись за Гималаи, чтобы помочь установить калачакру в качестве важной доктрины тибетского буддизма. Вскоре после этого в Индию с запада вторглись мусульмане, в основном уничтожив индийский буддизм, истребив монахов и разрушив монастыри. Так калачакра закончила свою недолгую историю в Индии и удалилась в горное убежище Тибета.
С тех пор ламы всех основных школ тибетского буддизма стали практиковать калачакру и написали множество комментариев к ней. Основной текст калачакры занял важное место в первом томе тибетского канона, а само учение стало важнейшей доктриной "желтошапочной" школы, или гелугпа, которая правила Тибетом при далай-ламах. Цонкапа, основатель этой школы, проявил особый интерес к калачакре, и сообщают, что он в духе отправился в Шамбалу, чтобы получить наставления от самого Владыки. Самый большой и могущественный монастырь Тибета, Дрепанг, был назван в честь Дханьякатаки, того места в Индии, где Будда впервые проповедовал это учение. Всё это ясно показывает, что Шамбала и калачакра оказали примечательное влияние на религию и культуру Тибета.
Шамбала повлияла и на политическую историю Тибета. В конце XIX в. индийский учёный и шпион Сарат Чандра Дас, посетив столицу Тибета Лхасу, сообщил о распространённом там поверии, что панчен-лама в ближайшие 200 лет собирается вернуться в Шамбалу. Согласно ему, китайские официальные лица воспользовались этим верованием, чтобы распространять убеждение, что русские и англичане и есть те самые злые варвары, которым суждено захватить мир и уничтожить буддизм, даже в Тибете. В результате тибетское правительство стало при помощи дипломатии и политики затягивания пытаться не подпускать к Тибету обе эти сверхдержавы. Чандра Дас заметил, что "китайцы всегда заняты придумыванием новых планов по защите страны от всех видов воображаемой иностранной агрессии".11
Двадцатью годами после, на стыке столетий, сибирский лама Доржиев стал влиятельным наставником далай-ламы и убедил его, что раз и Россия, и Шамбала лежат к северу от Тибета, это должна быть одна и та же страна. Всякий, кто не верил это и отрицал, что русский царь есть царь Шамбалы, считался еретиком и врагом буддизма. В результате далай-лама сделал царю дружественные предложения и обменялся с ним подарками, в то же время давая отпор британцам, действовавшим в Индии. Он пытался даже посетить с визитом Петербург, но его совет в последний момент сорвал этот план. В то время Великобритания и Россия соперничали за влияние и контроль над горными цепями, разделявшими азиатские владения их империй, и эта борьба, полная шпионажа и интриг, стала известна под названием "большая игра". Когда вице-король Британской Империи в Индии узнал, что собирается устроить Доржиев, он пришёл в смятение и направил в Лхасу экспедиционный корпус Янгхазбенда, чтобы заставить Тибет подписать торговое соглашение. Тибетцы были озадачены странными англичанами, которые вторглись в их страну и напали на их армию только для того, чтобы вырвать у них какой-то клочок бумаги и вернуться домой. Так или иначе, в Петербурге была, а может, имеется и сейчас, книга, которая притязает на то, что прослеживает династию Романовых к царю Шамбалы Сучандре.12
Для своих политических целей этот миф использовали даже коммунисты. Вера в Шамбалу в Монголии была столь же сильна, как и в Тибете — а фактически, вероятно, даже более. Потому во время войны за независимость Монголии от Китая и белой армии Сухэ-батор, национальный герой, основавший в 1921 г. Монгольскую Народную Республику, сочинил марш, в котором были такие слова: "Умрём на этой войне и возродимся воинами царя Шамбалы!". Несколькими годами позже, пытаясь продолжить линию хутукт, лам, традиционно правивших Монголией, съезд Монгольской Коммунистической Партии в 1926 г. принял следующую резолюцию: "...и поскольку есть предание, что после восьмого воплощения он не воплотится снова, но после этого родится великим генералом Ханамандом в царстве Шамбалы, то вопрос об установлении следующего, девятого воплощения не стоит."13
Миф о Шамбале имел тонкое влияние и на Западе. В конце средневековья из Европы отправилось множество католических миссионеров, чтобы обратить китайцев и тибетцев. Два из них, Жуан Кабраль и Эстебан Каселла, искали путь из Индии через Тибет в "Катай", т.е. Китай, и услышали о Шамбале, которую они называли "Xembala". В 1627 г., думая, что это просто другое название Китая, они отправились в Тибет в поисках пути в Шамбалу. Достигнув Ташилунпо, резиденции панчен-лам и главного монастыря лам, интересующихся мистическом царством, они поняли свою ошибку и вернулись в Индию. Их письма примечательны тем, что являются первым упоминанием Шамбалы на Западе.14
Через двести лет после этого путешествие через Тибет совершил ещё один католический миссионер, аббат Гюк, и услышал нечто похожее на искажённую версию пророчества о Шамбале. Согласно этой версии, последователи панчен-ламы образуют общество, известное как "келаны". Они верят, что однажды их предводитель перевоплотится к северу от Тибета, в стране между Алтаем и Тянь-Шанем, по всей видимости — в Шамбале. Когда это случится, китайцы захватят Тибет, и буддизм станет исчезать, чтобы остаться только в сердцах келанов. Тогда панчен-лама сзовёт их всех к себе, и те, кто умер, снова вернутся к жизни. И имея под своей командой огромную армию келанов, он победит китайцев, станет всемирным сувереном и распространит буддизм по всему миру.15
Поскольку Джеймс Хилтон в качестве основного источника информации о Тибете использовал книгу аббата Гюка, эта версия пророчества о Шамбале вполне могла вдохновить его на написание "Потерянного горизонта". Во всяком случае, он использовал Гюка и других католических миссионеров в качестве моделей для высокого ламы Шангри-ла — капуцинского монаха по имени отец Перро. В его романе отец Перро задерживается в скрытой долине и решает обратить её обитателей, но в результате постепенно обращается сам, пока не становится неотличим от буддийского ламы. Это фактически почти произошло с некоторыми из миссионеров, отчёты которых читал Хилтон — например, один из них, отец Десидери, поступил в монастырь в Лхасе, чтобы изучить и опровергнуть учения тибетского буддизма, но так заинтересовался этими исследованиями и проникся таким уважением к практикующим эту религию, что не смог совершить множество обращений. Наконец он написал: "мне стыдно, что у меня такое жёсткое сердце, что я не почитал своего учителя так, как этот народ почитает своего обманщика".16
Первым из западных учёных, написавших о Шамбале, был венгерский исследователь Чома де Кёрёши. В 1819 г. он отправился из Венгрии с рюкзаком за плечами искать родину предков своего народа, считая, что она должна быть где-то в Центральной Азии. После долгого пешего путешествия через Ближний Восток в Индию он достиг Тибета и провёл остаток жизни, изучая тибетский язык и литературу. Хотя он так и не нашёл прародину венгров, он нашёл тексты о калачакре и Шамбале и пришёл к заключению, что это знаменитое царство находится к северу от Сырдарьи, протекающей в Средней Азии. Почти через столетие двое других учёных, Бертольд Лауфер и Альберт Грюнведель, опубликовали переводы на немецкий двух тибетских путеводителей в Шамбалу. Они и работы Чомы де Кёрёши пробудили на западе некоторый интерес к этому царству, главным образом, в узком кругу востоковедов.17
Внимание широкой аудитории Шамбала привлекла благодаря верованиям теософов. Во второй половине XIX в. русская женщина Е. П. Блаватская основала Теософическое Общество, всемирное мистическое движение, которое впервые широко познакомило Запад с восточными религиями, особенно с буддизмом. Она заявляла, что получает телепатические и письменные послания от духовных учителей, живущих где-то за Гималаями. Многие из её последователей верили, что высший из этих учителей, "Господь Мира", находится в Шамбале, невидимом оазисе в пустыне Гоби. Согласно их взглядам, Шамбала является духовным центром мира и первоначальным источником тайных доктрин теософии.
Среди множества важных фигур, испытавших влияние теософии, был русский эмигрант Николай Рерих, художник и философ, который в частности разработал костюмы и декорации для знаменитой премьеры балета Стравинского "Весна священная", состоявшейся в 1913 г. Исследуя тибетскую мифологию, Рерих проявил большой интерес к Шамбале и возглавил научную экспедицию через Центральную Азию, чтобы искать следы скрытого царства. Шамбала стала для него предельным символом, соединявшим пророчества и цели поиска всех религиозных традиций. Многие из его поэтических статей по этому предмету, включая книгу "Шамбала", также могли дать Хилтону его идею о Шангри-ла.18
