О природе смеха - В. И. Зазыкин
Смех существует в двух ипостасях: как знак и как механизм разрядки.
В качестве знака смех имеет аналоги в животном мире — «радостный лай» у собак, «радостное ржание» у лошадей, «частое и тяжелое дыхание» у шимпанзе. Но на поверку всё же оказывается, что у человека это знак особого рода — способный мгновенно перерасти во взрыв неистового хохота.
Не найдя воплощения в сексе, избыток энергии может также реализовываться в экспансии (покорении людей, территорий, природы) и игре. Отсюда — агрессивный и игровой смех, хотя основа здесь всё равно сексуальная (таков сам механизм смеха).
Аналогичную основу имеют и все другие виды данного феномена, в том числе широко распространенный «смех свободы» (об этом см.: Penjon 1893), знаменующий восстание против ограничений.
Современный смех многолик. Он постоянно развивается, и развитие его теперь идет в основном под знаком мышления. При этом смех как бы «раздваивается»: физиология его прежняя — плотская, материальная, а побудительный мотив, «запускающий» смех, уже связан с работой ума.
Вместе с тем еще не изжили себя и архаичные формы смеха, примером чему — одно из развлечений современного социума — стриптиз, зрелище, в котором женщина, постепенно раздеваясь догола, самим этим действом сексуально возбуждает мужчин.
Сначала под музыку она снимает верхнюю одежду и остается в чуть прикрывающем тело купальном костюме, затем обнажается и грудь и наконец — «низ» тела.
И вот женщина стоит в чем мать родила в окружении ревущих от восторга мужчин. Некоторым из них это тело уже кажется и самым красивым на свете. На этом заканчивается классический стриптиз. Казалось бы, апогей. Имеется ли еще какая-то возможность повысить сексуальный накал? Оказывается, имеется.
В современном стриптизе один из коронных номеров выглядит приблизительно так. Женщина подходит к понравившемуся ей мужчине («понравившемуся» — в финансовом отношении) и поворачивается к нему спиной. После этого она нагибается или становится перед ним на четвереньки таким образом, чтобы ее зад оказался придвинут к его лицу. За счет высоты помоста для стриптиза лицо и данная часть тела оказываются примерно на одном уровне. Затем стриптизерша как можно шире раздвигает ягодицы.
Теперь уже не только «смешные» ягодицы, но и сам потайной «смеховой центр» женского тела «упираются» в глаза наблюдателя. «Смеховой центр» раскрывает последнему свою тайну, тайну радости и веселья. Он настолько «смешит», что наблюдатель больше не может сдерживать себя и громко «ржет»!
«Ржут» и окружающие. Это уже кульминация.
Стриптизерша тоже довольна. Она смогла добиться желаемого эффекта.
Как охарактеризовать эту сцену? Примерно так: все ее участники воспроизводят ситуацию (конечно, сами того не сознавая) огромной исторической давности, из той древнейшей эпохи, когда смех еще только зарождался.
Хорошо ли это? Трудно сказать. Подобная оценка и не входит в нашу задачу. Мы лишь прокомментируем сцену с точки зрения главной темы книги. Раз люди «ржут»-смеются, значит, им весело (в каком угодно смысле слова).
Но бывает и так, что накопившаяся в людях «веселость» проявляет себя совсем иначе. Подобное состояние человека Кэррол Э. Изард описывает следующим образом:
<...> представьте, что вы словно заряжены электричеством, что всё ваше тело вибрирует от рвущейся наружу энергии, что кровь пульсирует у вас в висках, в кончиках пальцев, в каждой клеточке вашего тела. Вам хочется плясать, прыгать, кричать — чтобы выплеснуть переполняющую вас радость. <...> Радость заставляет человека с особой остротой ощутить свое единство с миром. Радость — это не просто позитивное отношение к миру и к себе, это своеобразная связь между человеком и миром. Это обостренное чувство сопричастности, собственной принадлежности к миру. <...> В состоянии радостного экстаза человек ощущает необыкновенную легкость, энергичность, ему хочется летать и он порой действительно ощущает себя воспарившим, и тогда всё приобретает для него иную перспективу, иное значение, иной смысл (Изард 1999: 35, 153).
Радостный экстаз тоже часто сопровождается смехом, хотя данный смех, конечно, разнится от предыдущего. Видимо, его вообще можно выделить в отдельную категорию. Ведь когда «под ногами не чувствуешь земли», «тело становится легким», а «за спиной словно вырастают крылья», то есть о себе дает знать вторая сторона природы человека — нематериальная, родственная стихиям огня и света.
Безусловно, животным тоже свойственно радоваться и веселиться. Но очевидно также, что в сравнении с ними человек имеет гораздо больший заряд «веселости». Об этом свидетельствуют и его повышенная сексуальность, часто характеризуемая фольклором как «веселость», и его неустанное желание «играть» («Что наша жизнь? Игра!») и, наконец, та своеобразная форма проявления «веселости» (в вокальном выражении — звуки «ха-ха-ха»), которая стала известна как феномен смеха.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Абрамян 1983 — Абрамян Л. А. Первобытный праздник и мифология. Ереван, 1983.
Архангельский словарь 1980—2001 — Архангельский областной словарь / Под ред. О. Г. Гецовой. М., 1980—2001. Вып. Ι-ХІ.
А се грехи 1999 — «А се грехи злые, смертные...»: Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России ( X — первая половина XIX в.) / Под ред. Н. Л. Пушкаревой. М., 1999. («Русская потаенная литература»).
Афанасьев 1997 — Афанасьев А. Н. Народные русские сказки не для печати, заветные пословицы и поговорки, собранные и обработанные А. Н. Афанасьевым. (1857—1862) / Изд. подгот. О. Б. Алексеева, В. И. Еремина, Е. А. Костюхин, Л. В. Бессмертных. М., 1997. («Русская потаенная литература»).
Байбурин, Топорков 1990 — Байбурин А. К., Топорков А. Л. У истоков этикета. Л., 1990.
Барков 1992 — Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова / Сост., подгот. текстов, статьи, примечания А. Зорина, Н. Сапова. М., 1992. («Русская потаенная литература»).
