Этьен Кассе - В тисках мирового заговора
Но спин применяют в своей деятельности и государственные структуры. «Им-то зачем рассказывать про яблони на Марсе? — спросите вы. — Они и так привлекают всеобщее внимание». В том и дело, что привлекают. А в некоторых случаях выгоднее это внимание переключить, когда администрация садится в большую и грязную лужу из-за своей некомпетентности. Например, в самых верхах правительства зафиксированы случаи коррупции. Как лучше всего спрятать это дело, отвлечь обывателя? Правильно, со всех телеэкранов кричать ему про марсианские яблоки или что-нибудь в таком же духе.
Суть флэшмоба заключается в том, что в определенном месте с определенной целью собирается какое-то количество людей, изображают определенную сцену (например, массовое хоровое пение), фотографы и операторы быстро снимают это на пленку, а потом все расходятся. Занимает это от силы пять-десять минут, зато потом можно рассказывать, что состоялся большой концерт хорового пения и даже предъявлять видеозаписи в качестве доказательства.
Глава 6
Оружие третьей мировой
Исчезновение биолога
В тот день Жерар пришел в офис в явно раздраженном расположении духа. Я ожидал, что он сам поделится новостями, но он насупился и молчал.
— Какого черта ты нахохлился, как сыч? — не выдержал я.
— Пустяки, — отозвался Жерар. — Иракский биолог позвонил мне вчера вечером и заявил, что хотел бы встретиться. Он, вроде бы, вспомнил нечто важное и интересное. Договорились на сегодняшнее утро в том же кафе, а этот сукин сын не пришел и вообще как в воду канул.
Не пришел и как в воду канул? Эта история была мне слишком хорошо знакома для того, чтобы оставить меня равнодушным. Именно так, бесследно, не успев сообщить мне важную информацию, пропали Варламов, Руж и многие-многие другие. Поэтому к сообщению Жерара я имел основания отнестись более чем серьезно.
Взяв куртку, мы вместе с Жераром отправились на квартиру к «нашему» иракцу. Дверь была заперта, на звонки и стук никто не отвечал. Ломать дверь мы не стали, опасаясь привлечь внимание соседей. Можно было под каким-то предлогом вызвать полицию, чтобы дверь вскрыли копы, но мы боялись невольно сдать нашего знакомого тем, кто может его разыскивать. Оставалось ждать наступления сумерек.
Вечером, прихватив с собой еще одного человека (специалиста по открыванию сложных замков, который за хорошую плату согласился молчать и не проявлять излишнего любопытства) мы вновь очутились у знакомой двери. Через минуту она распахнулась перед нами, открыв темную пасть коридора. Входить туда было страшновато, включать свет — тем более. Но мы уже привыкли ничего не бояться.
В квартире не было никого — ни единой живой души. Царили идеальная чистота и порядок, было даже как-то слишком пусто. Приглядевшись, мы поняли, почему создалось такое впечатление. Интерьер был крайне скуден, вещей практически не было. Мы открывали ящики шкафов и письменного стола — и не нашли ни одного документа, письма, ни малейшего клочка бумаги.
Конечно, нельзя было исключать, что биолог боялся обысков и прятал все свои бумаги. Но наш специалист-«взломщик» покачал головой и сказал:
— Здесь уже побывали до нас.
— Почему вы так думаете?
— Посмотрите на эти полки. Они прогнулись, видимо, под весом книг или бумаг. Сейчас они пусты. Очевидно, кто-то вынес…
Конца фразы мы дослушать не успели. В дверь постучали, и громкий голос произнес: «Откройте, полиция!» Мы замерли, глядя друг на друга. Пытаться затаиться было бесполезно — мы включали свет, и наши силуэты наверняка отчетливо просматривались в окне. Объяснять полицейским, что мы делали в чужой квартире, мне явно не хотелось. К тому же неизвестно, какую информацию о нас они получили от неизвестного доносчика. Да и полиция ли стояла за дверью? В этом я тоже не мог быть уверен.
Поэтому поведение законопослушного гражданина в этом случае исключалось. Я переглянулся со своими спутниками. Они всё поняли без слов. И, бросившись к электрическому щитку, я одним движением сорвал предохранители. Квартира погрузилась во тьму.
Жерар рванулся на балкон. Тем временем полицейские начали ломать дверь — на наше счастье, неплохо укрепленную. Я присоединился к Жерару и посмотрел вниз. Мы находились на третьем этаже: довольно высоко. Но под окном виднелась цветочная клумба, которая могла значительно смягчить падение. Полицейских на улице не было — очевидно, никто не рассчитывал, что мы начнем прыгать.
Первым пошел Жерар. Приземлившись, он тут же вскочил и отбежал в сторону, показывая, что у него все в порядке. Полицейских вокруг по-прежнему не было. Следом прыгнул я — приземление оказалось на удивление мягким. И лишь когда третий из нас коснулся земли, из-за густых кустов, завывая сиреной, выехала полицейская машина.
Но они просчитались. Мы бросились в подворотню, а затем, через узкий проход между гаражами и старую свалку, — на территорию каких-то складов. Сирена смолкла вдали. Прозвучала пара выстрелов в воздух, но мы понимали, что преследователи потеряли нас, и только прибавили скорость.
Судьба иракского биолога в тот момент совершенно нас не волновала. Было ясно, что помочь мы ему ничем не можем. Только отдышавшись в офисе (Софи заботливо приготовила нам кофе), я спросил у Жерара:
— Наш иракский друг ничего не успел тебе сказать?
— Нет, почему же. Он упомянул, что связался с рядом коллег и обнаружил одну примечательную подробность. Помнишь ретранслятор, который нашли у них в институте? Так вот: похожие штуки обнаружили и на других объектах Ирака накануне вторжения! Это была не шпионская аппаратура. Он был уверен, что разгадал их назначение. И об этом, собственно говоря, и хотел нам рассказать.
Снова оборванная нить, которую приходится восстанавливать собственными руками. Как же мне это все надоело…
И снова ретрансляторы!
Для начала я крепко задумался над тем, для чего могли служить эти ретрансляторы. Возможно, для передачи какого-то обращения американцев к иракскому народу? Но тогда почему они не сработали? Не могли же иракцы обнаружить все приборы? И я начал собирать сведения о том, в каких целях могут вообще применяться ретрансляторы. Я не знал, что ищу, но на краю сознания копошилась какая-то мысль. Воспоминание о какой-то информации, которая была когда-то случайно услышана мной… краем глаза увиденный текст… слова, которым я не придал значения…
Я промучился весь день и лег спать в скверном расположении духа. Очевидно, поэтому мне немедленно начали сниться кошмары. Вот я стою на побережье, светит солнце, передо мной — ласковое море. Волны лениво катятся к моим ногам и разбиваются о прибрежные камни… каждая из них выше предыдущей… я поднимаю глаза — на меня бесшумно идет гигантская стена воды. Я не могу пошевелиться, лишь в оцепенении наблюдаю за этой водяной горой, которая сейчас погребет меня под своей массой…
Я вскочил с кровати в холодном поту. Не потому, что меня напугал кошмар. А потому, что я вспомнил, где видел эти чертовы ретрансляторы! Опрокидывая стулья и прочие легкие предметы мебели, я рванулся в свой рабочий кабинет. Разбуженная Софи посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Ничего, ей не привыкать. Где же эта папка? Да вот же она! Материалы об урагане «Катри-на», заботливо собранные и подшитые.
А вот и эта статья. Подробное описание действия урагана и его последствий. И фраза:
Странным образом устояли мачты с ретрансляторами сотовой связи, разбросанные по побережью через каждую милю, которые были установлены за две недели до страшных событий.
На фотографиях, сделанных сразу же после урагана, эти мачты действительно были видны. Правда, весьма нечетко: как правило, они оказывались на самом краю снимка, поэтому рассмотреть их во всех подробностях не представлялось возможным.
На следующий день я позвонил своему другу, живущему в США, и попросил его заснять для меня мачты ретрансляторов сотовой связи, установленные год назад в Новом Орлеане. Объяснил это тем, что мне заказали статью о новых технологиях в этой сфере, и теперь нужны фото. Через несколько часов раздался ответный звонок: страшно ругаясь на английском и французском языках, друг заявил, что не для того тащился через два штата, чтобы стать жертвой дурацкого розыгрыша.
— Какого розыгрыша? — не понял я.
— Совершенно идиотского! Я битых два часа искал эти долбаные мачты, которых там нет и в помине!
— Может, ты их просто не нашел?
— Как же, не нашел! Что же я, по-твоему, — крот слепой, что ли? Более того: я обратился в местные сотовые компании. Там на меня посмотрели как на идиота и сказали, что никаких мачт никогда не устанавливали!
Меня охватил охотничий азарт. На всякий случай я позвонил в одну французскую сотовую компанию и уточнил, по какому принципу ставятся ретрансляторы. Там подтвердили мою догадку: ставить их в одну линию по берегу моря, да еще через каждую милю, мог бы только умалишенный. Потому что рыбы пока еще не научились пользоваться сотовыми телефонами. Ретрансляторы располагаются ближе к центру города, чтобы покрыть как можно большую зону, и радиус их действия намного превышает полмили.
