Генри Франкфорт - В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

Первые строки вводного раздела мифа обращены непосредственно к Энки и Нинхурсаг; эти божества — «Ты» этого текста. Затем рассказ продолжается в обычном повествовательном стиле.

Когда вы делили — первозданную землю (с вашими богами-собратьями),Воистину вы! — и была страна Тильмун святою землею,Когда вы делили первозданную землю (с вашими богами-собратьями),Воистину вы! — и была страна Тильмун святою землею.Страна Тильмун была светла, страна Тильмун была свежа,Страна Тильмун была свежа, страна Тильмун обширна была.И когда возлегли они на землю в уединении своем,B стране Тильмун,Ибо место, где Энки возлег с супругой,Было свежим местом, просторным местом,Когда возлегли они на землю в уединении своем,В стране Тильмун,Ибо место, где Энки возлег с супругой,Было чистым местом, просторным местом.Там ворон не каркал в Тильмуне (как ныне каркают вороны).Там петух не кукарекал  (как ныне петухи — кукарекают),Там лев не убивал,Волк ягненка не хватал.Дикий пес не знал, (как) схватить козленка,Как едят зерно, не знал осел-жеребец.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Глазная болезнь — «я болезнь глазная» — не говорила.Головная боль — «я боль головная» — не говорила.Старая женщина — «я старуха» — не говорила,Старый мужчина — «я старик» — не говорил.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Приведем только два примера следующей группы мифов, повествующих лишь об установлении какой-то одной детали мирового порядка, а не о происхождении вещей и сил, как таковых. Первый из них — миф, дошедший, к сожалению, в поврежденном состоянии, — рассказывает о том, как была организована природная экономика обитателей Месопотамии.

Энки организует мировой манор[11]25

Несохранившееся начало этого мифа рассказывало, вероятно, о том, как Ану и Энлиль утвердили Энки в его должности. С того места, где текст поддается прочтению, Энки инспектирует свою территорию, включающую большую часть известного тогда мира, и посещает крупнейшие административные комплексы, на которые он распадается.

Энки останавливается в каждой стране, благословляет ее и посредством своего благословения наделяет ее процветанием и подтверждает ее специфические функции. Затем он организует все водные массы и все, что имеет отношение к воде. Он наполняет реки Евфрат и Тигр чистой водой и назначает бога, который должен надзирать за ними. Затем он наполняет их рыбой и наделяет зарослями тростника. Для присмотра за ними он назначает еще одного божественного надзирателя. После этого он упорядочивает работу моря и назначает божественного надсмотрщика для управления морем. От моря Энки переходит к ветрам, приносящим дожди, а затем к сельскохозяйственным работам. Он заботится о пашне, прокладывает борозды и заставляет зерно расти на полях. Он выстраивает амбары в ряд. От полей он переходит к городу и селу, назначает бога кирпичей ответственным за их изготовление; он закладывает фундаменты, строит стены и назначает божественного мастера-строителя Мушдаму надзирателем за такого рода работами. Наконец, он организует дикую жизнь пустыни, отдав ее на попечение богу Сумукану, возводит загоны и стойла для домашних животных, отдав их под покровительство бога-пастуха Думузи, или Таммуза. Энки учредил все важнейшие функции в экономической жизни Месопотамии; он наладил ее механизм, он назначил божественного смотрителя для наблюдения за его работой. Порядок в природе рассматривается и интерпретируется в точности так, как если бы вселенная была огромным, отлично функционирующим поместьем, организованным умелым управляющим.

Энки и Нинмах: создание уродов26

Вселенский порядок, явный и очевидный для человеческого разума и обычно также вызывающий восхищение, тем не менее не всегда и не во всем таков, каким человек хотел бы его видеть. Даже оптимистически настроенный Александр Поп, как может припомнить читатель, считал, что он не может дать этому миру большей похвалы, чем назвав его «лучшим из возможных миров», что, очевидно, совсем не то, что «идеальный мир». Древние жители Месопотамии подобным же образом находили, что в этом мире есть вещи неприятные, или по крайней мере странные, и недоумевали, почему боги устроили так, а не иначе. Проблемы такого рода рассматривает миф, к которому мы сейчас обратимся. Он предлагает ответ, вполне соответствующий духу социального и психологического подхода жителей Месопотамии к силам вселенной: у богов, несмотря на всю их силу, есть и человеческие стороны. Их эмоции, особенно после того, как они выпьют слишком много пива, берут верх над разумом, и когда это случается, они подвергаются опасности быть сбитыми с толку своей собственной силой, обязывающей мощью своих собственных приказаний.

Этот миф — как и множество других шумерских мифов — рассказывает об Энки, боге пресных вод, и Нинхурсаг, богине земли. В этом мифе она названа своим эпитетом Нинмах, «великая госпожа», и мы сохраним это имя в нашем пересказе. Действие происходит опять-таки в те времена, когда мир был молод:

Во дни былые, во дни, когда небеса от земли отделились,В ночи былые, в ночи, когда небеса от земли отделились…

В эти отдаленные времена боги вынуждены были сами трудиться, чтобы заработать себе на жизнь. Все боги должны были пользоваться серпом, мотыгой и другими сельскохозяйственными инструментами, копать каналы и, как правило, зарабатывать свой хлеб в поте лица. И они терпеть не могли это делать. Самый мудрый и широко мыслящий из них, бог Энки, погрузился на своем ложе в глубокий сон и не желал вставать. К нему-то в отчаянии обратились боги, и его мать Намму, богиня водных глубин, изложила их жалобы своему спящему сыну. Старания ее не были тщетны. Энки приказал Намму подготовить все для того, чтобы дать рождение «глине, что над апсу» («над апсу» означает «под землей», но над водной глубиной, которая располагается под землей и более или менее идентична самой богине Намму). Эта глина должна быть отделена от Намму, подобно тому как ребенка отделяют от матери. Богиня Нинмах, земля, должна была встать над ней — земля, конечно, находится над подземными водами — и помочь ей при родах; другие восемь богинь также должны были оказывать помощь.

Таким образом глина, что над апсу, была рождена, и из нее был сотворен человек. Тут, однако, большой пропуск в тексте прерывает рассказ и мешает нам точно узнать, как было создано человечество. Когда текст вновь становится читаемым, Энки готовит пир для Нинмах и для своей матери, предположительно для того, чтобы отпраздновать ее разрешение от бремени. Приглашены все великие боги, и все они хвалят Энки за его ум, но по мере того, как пир разгорается, Нинмах затрагивает неприятную тему:

Когда Энки и Нинмах много выпили пива, их сердца взвеселились.Так Нинмах говорит Энки:«(Воистину) плоть человечья — хороша ли, дурна ли?Как мне сердце подскажет — добрую, злую — судьбу назначу…»

Энки незамедлительно откликается на вызов:

«Судьбу, что ты ему замыслишь, — хороша ли, дурна ли —Воистину я уравняю (?)».

И вот Нинмах берет немного глины, что над апсу, и лепит из нее странные человеческие существа, каждое с каким-либо телесным дефектом: мужчину, который не может удержать мочу, женщину, неспособную рожать детей, существо, у которого нет ни женских, ни мужских органов. Шесть таких существ, одно за другим, принимают форму под ее пальцами. Но для каждого из них Энки немедленно приготовляет жребий, или судьбу. Для каждого из них он находит место в обществе, образ жизни, который позволит им существовать. Существо, у которого нет ни женских, ни мужских органов, очевидно евнуха, Энки назначает прислуживать царю, бесплодную женщину помещает среди придворных дам царицы и т. д. Несомненно, шесть уродов, сделанных Нинмах, соответствуют определенным разрядам лиц шумерского общества, которые по той или иной причине отличались телесно от нормальных людей и тем самым представляли собой проблему.

Но состязание продолжается всерьез. Энки доказал, что он способен справиться даже с худшим из того, что может выдумать Нинмах. Теперь он предлагает поменяться ролями. Он вылепит уродов, а она придумает, что с ними делать. И Энки принимается за работу. О первой его попытке мы не знаем, так как текст мифа в этом месте поврежден, но узнаем о второй — о существе по имени У-му-уль, «мой день ушел», т. е. о таком старом человеке, чей день рождения — далеко в прошлом. Глаза несчастного больны, жизнь его угасает, болят сердце и печень, руки дрожат — это лишь часть его дефектов. Это-то существо Энки и преподносит Нинмах.