В поисках Зефиреи. Заметки о каббале и «тайных науках» в русской культуре первой трети XX века - Константин Бурмистров
5.2. Борис Поплавский – читатель
Можем предположить, что чтение книг о каббале и вообще интерес к еврейскому эзотеризму относятся примерно к тому времени, когда Поплавский начинает посещать лекции в Сорбонне и заниматься в библиотеке.
«В библиотеках я читал научные книги, в дешевых изданиях, с идиотическими подчеркиваниями и замечаниями на полях», – узнаём мы в самом начале романа «Аполлон Безобразов»544, а во втором романе, «Домой с небес», главный герой, Олег (двойник Поплавского), вспоминает, что
не получив никакого образования, он вырвал его, отсиживая зад на неудобных скамейках, из замусоленных, унизительно плохо освещенных библиотечных книг545…
В дневниках Поплавского «библиотека» упоминается неоднократно, но без каких-либо уточнений относительно того – какая именно. Возможно, он посещал Национальную библиотеку Франции, но основным местом его занятий все же стала библиотека Сорбонны, тем более что в романе содержится прямая отсылка к этому богатейшему университетскому книгохранилищу с обширными фондами старинных книг:
…в библиотеке St-Geneviève нашел средневековые лечебники и трактаты о растительных ядах, полные легенд и заговоров546.
По воспоминаниям отца,
Б. П. усердно посещал Художественную Академию «Гранд Шомьер», потом поступил в Сорбонну на историко-филологический факультет, погрузился в философию и теологию и сидел в библиотеке Святой Женевьевы в отделе редких изданий и рукописей547.
Эту библиотеку упоминает и Андрей Седых (Я. М. Цвибак), автор первой статьи в газете «Последние новости», появившейся после гибели поэта. Он писал:
Борис Поплавский, поэт, художник и начинавший романист, вел странный образ жизни. Целыми днями просиживал он в библиотеке св. Женевьевы за книгами религиозно-философского содержания548.
Отметим, что Поплавский был не только читателем, но и (что случается достаточно часто) – собирателем книг. Судьба его личной библиотеки, которая, судя по воспоминаниям его отца, была весьма значительной, остается загадкой:
В Париже Б. П. любовно собирал книги, которых осталось после его смерти свыше 2000 экземпляров549.
Поразительно, как совершенно нищий человек, которому часто было просто не на что пообедать, смог собрать столько книг, и надо думать – книг не случайных…
В 1932 году в статье «Среди сомнений и очевидностей» Поплавский рассказывает подробнее о часах, проведенных в читальном зале, где он не только брал книги, что-то узнавал, размышлял, но и отдыхал, фактически прячась от людей:
Часто от всех огорчений я ухожу в библиотеку. Ибо уже давно у меня сложилась идея глубокой обязанности относительно умерших писателей всех времен – прочесть их. Ибо, думаю я, они жили не для себя и не для современников, а именно для меня. Они как бы молят меня с полок, дай им исполнить их назначение, спаси их жизни, столь тщетные иначе. И мне казалось когда-то, что, если бы все горело и рушилось или тонуло, – я набрал бы полную охапку все равно каких книг и так и шел бы с ними, пока не упал бы и не умер. И вместе с тем «благословенный ученик Иисуса, св. Франциск, не любил книг», – думаю я вдруг, – и что узнал бы большего, прочтя, например, сперва «Физиолога» XII века и затем «О животных» Аристотеля, Гиппократа или Плиния Старшего. В «Физиологе» все это как-то даже интереснее. <…> Сколько времени я потерял даром, и на что мне были Полибий, и Диодор Сицилийский, и все ахейские союзы; если есть «Подражание Христу», «Цветочки» св. Франциска и «Трактат о темной ночи» Иоанна Испанского, да и их можно было бы сократить до одного «Изборника», подобного «Пчелам». И все же боюсь, что я, подобно св. Франциску, окажусь плохим защитником книг, ибо книги сильны против низменной жизни, но добро и гибель братьев сильнее всех книг, и Европа, увы, кажется, погибнет от того, чего, казалось, в ней меньше всего. Европа погибнет от морали550.
Обычно задача узнать, что именно читал тот или иной человек, живший 100 лет назад, остается практически неразрешимой. Нам известны лишь те названия книг и имена авторов, которые он сам упоминает в своих произведениях, письмах, дневниках. Все мы, работая в библиотеках и архивах, составляем списки требуемого, что-то выписываем, заполняем всевозможные бланки. Подобные бумажки никто не хранит, особенно после смерти человека, если только это не знаменитость, которая удостоилась отдельного фонда в хорошем архиве. Но все же иногда случаются чудеса.
В частном собрании Мишеля Карски (Париж), племянника Дины Шрайбман, сохранились листочки, на которые Поплавский выписал имена тех авторов и названия тех книг, которые он хотел прочитать, читал – и прочел551. Эти списки первой половины 1930‐х годов можно разделить на три части. Первую сам Поплавский озаглавил так: «То, что Ты должен срочно прочесть». Вторая – список книг (в основном на русском языке) с выписанными библиотечными шифрами. И третья, два листа, озаглавленные: «Что я прочел по ист[ории] рел[игии]» и «Что я прочел по оккультизму». Таким образом, мы имеем уникальную возможность узнать у самого Поплавского о «круге» его религиозно-философского чтения, его интересах и занятиях в библиотеке. (Мы приводим изображения фрагментов этих документов – см. ил. 22–24.)
Его библиотечные планы были чрезвычайно амбициозны, если учесть, что все это он собирался прочитать «в срочном порядке». «Платон – всё», Аристотель, Гераклит, Филон, Апулей, Сенека и другие философы и писатели Античности, отцы церкви, Дунс Скот, Уильям Оккам, Аверроэс552, Дж. Бруно («о Бруно – Карсавин и Грот»), Николай Кузанский, Лейбниц, Декарт, Кант («Пролегомены»), Гегель («Логика»), Фихте («или Куно Фишер о нем»), Гартман («или о нем Гурвича»), М. Шелер, В. Вундт («Психология»), Г. Коген, Х. фон Зигварт («перечитать»)… Значительная часть списка представлена христианскими мистиками: Якоб Бёме, Э. Сведенборг, Тереза Авильская, Парацельс, Г. К. Агриппа, Иоанн Креста, И. Экхарт, И. Таулер, У. Блейк, Екатерина Сиенская, «Подражание Христу», Мадам Гюйон, Л.‐К. де Сен-Мартен, Ф. К. фон Баадер…
Таковы были планы. Более конкретную информацию дает нам список с библиотечными шифрами. Он содержит в большинстве своем названия русских книг, что несколько странно, поскольку известно, что Поплавский в основном читал по-французски, хотя знал и немецкий. Так или иначе, в этом списке перечислены, помимо Платона, Плотина, Канта, Вундта, Зигварта, Зиммеля, Маха, Фихте, Шеллинга и пр., – Коран, «Материализм» Ильина553, «Агриппа» Орсье554, «Проблемы идеализма»555, неназванные сочинения А. С. Хомякова, Г. И. Чулкова, Льва Шестова556, Г. И. Челпанова, «Основание логики и метафизики» Б. Чичерина557,
