Человек читающий. Значение книги для нашего существования - Хисген Рюд
Акт о клятвенном отречении (процитированный ранее текст начинается с четвертой строки, после приветствия «всех, кто услышит или прочтет настоящий документ»).
Но какой изощренный и убедительный текст сочинил Ван Асселирс! Комар носа не подточит. Король существует для людей, а не наоборот. Если король угнетает народ, то народ вправе свергнуть короля. Что и произошло в Соединенных провинциях. По словам Ван Асселирса:
Вышеизложенное дало нам достаточно законных оснований отречься от короля Испании и пригла-сить другого могущественного и милосердного правителя защищать нашу землю. Более двадцати лет наша страна была погружена в хаос и брошена на произвол судьбы. С нами обращались не как с подданными, а как с врагами, насильственным путем пытающимися свергнуть монарха. <…> Отныне мы больше не позволим ему вмешиваться в дела наших провинций.
Представляя новаторскую идею, Ван Асселирс с невозмутимым видом подчеркивает ее самоочевидность: всем известно, утверждает он, что монарх, подобно пастуху, должен ограждать свой народ от несправедливости и насилия. Эта отправная точка напоминает вступительную фразу знаменитого романа Джейн Остин (1775–1817) «Гордость и предубеждение», до сих пор читаемого и изучаемого:
Холостяк, если он обладает солидным состоянием, должен настоятельно нуждаться в жене, такова общепризнанная истина (Джейн Остин. Гордость и предубеждение).{41}
Опытные читатели мгновенно улавливают иронию в этом предложении. Однако в отличие от Джейн Остин, Ван Асселирс говорит абсолютно серьезно.
Возможно, Филипп II тоже был внимательным читателем и разглядел манипулятивную риторику аргументов Ван Асселирса. Возможно, он воскликнул в гневе: «Что? Как это понимать? На каком таком основании я должен защищать народ? С какой стати? И что значит — это известно всем?» Во всяком случае, ответ Филиппа был краток: «Чушь! Защищать народ должен Бог, которому я служу, и вам, мои подданные, ничего более не остается, как повиноваться мне, а следовательно Богу». Принуждение к подчинению было единственным действием, которое он собирался предпринять.
С позиции сегодняшнего дня неопровержимое утверждение, положенное Ван Асселирсом в основу Акта о клятвенном отречении, свидетельствует о том, что Ван Асселирс много и вдумчиво читал. Мысль о монархе как защитнике народа он заимствовал из трактата «О праве магистратов» французского протестантского юриста и теолога Теодора Безы (1519–1605). В этом трактате, написанном в 1574 году в ответ на массовое убийство французских кальвинистов католиками в Варфоломеев-скую ночь (1572), Беза оправдывает дальнейшее сопротивление протестантских гугенотов французскому католическому королю именно тем, что тираническое поведение короля идет вразрез с его обязанностями по отношению к подданным.
Акт о клятвенном отречении 1581 года, узаконивший независимость Республики Соединенных Нидерландов, может считаться первой в мире конституцией. Путем подписания аналогичной Декларации независимости 4 июля 1776 года Соединенные Штаты Америки освободились от гнета британского короля. Томас Джефферсон (1743–1826), один из отцов-основателей США, известен как официальный автор Декларации независимости, принятой почти через два столетия после вступления в силу Акта о клятвенном отречении. Оба документа обнаруживают поразительное сходство, и, разумеется, неслучайно. Второй параграф Декларации независимости начинается почти так же, как и Акт о клятвенном отречении («Всем известно, что…»):
Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами <…> Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство <…>.
История правления ныне царствующего короля Великобритании — это набор бесчисленных несправедливостей и насилий, непосредственной целью которых является установление неограниченного деспотизма <…>.
Государь, характеру которого присущи все чер-ты, свойственные тирану, не может быть правителем свободного народа.
<…> Поэтому мы, <…> заявляем, что <…> они освобождаются от всякой зависимости по отношению к британской короне и что все политические связи между ними и Британским государством должны быть полностью разорваны, что в качестве свободных и независимых штатов они полномочны объявлять войну, заключать мирные договоры, вступать в союзы, вести торговлю, совершать любые другие действия и все то, на что имеет право независимое государство[124].
Джефферсон, третий президент США, был чрезвычайно начитанной личностью. В 76-летнем возрасте он основал Университет Виргинии, ставший первым светским университетом, где в центре кампуса вместо традиционной часовни была построена библиотека. Тем самым Джефферсон наглядно продемонстрировал свои взгляды на роль книг в образовании. Его собственная библиотека, насчитывавшая более шести тысяч наименований, заложила основу Библиотеки Конгресса, крупнейшей библиотечной коллекции в мире. Учитывая его необъятную любовь к книгам, весьма вероятно, что именно через чтение он наткнулся на Акт о клятвенном отречении. В эссе «Акт о клятвенном отречении как модель для Декларации независимости: Томас Джефферсон и искусство имитации» Стефен Э. Лукас пишет:
<…> есть веские основания полагать, что Джефферсон знал о существовании Акта, понимал его значение и использовал документ в качестве модели для Декларации[125].
В 1781 году, работая послом в Нидерландах, Джон Адамс (1735–1826) писал нидерландскому правительству (ближайшему европейскому союзнику): «…истоки двух республик настолько схожи, что история одной кажется лишь дубликатом другой».
Президент Барак Обама (1961) пошел по стопам своего славного предшественника. Во время визита Обамы в Нидерланды в 2014 году премьер-министр Рютте (1967) показал ему оригинал Акта о клятвенном отречении. То был исторический момент, подчеркнувший, что радикальные перемены могут быть результатом внимательного и критического чтения, а также творческого и решительного использования идейного наследия прошлого.
16 июня 2021 года британский юрист Карим Хан (1970) был назначен новым прокурором Международного уголовного суда, сменив на этом посту Фату Бенсуду (1961) из Гамбии. В газете NRC Handelsblad отмечали, что этот опытный и начитанный британский юрист азиатского происхождения идеально подходит для придания Международному уголовному суду большей легитимности. «Одной из сильных сторон Хана <…> является способность представлять сложное дело в ясной, наглядной и лаконичной форме, чем, по его собственным словам, он обязан чтению Шекспира и Диккенса»[126]. Так от права мы снова возвращаемся к литературе.
Трудности полупонимания
Вдумчивое чтение — отнюдь не врожденная способность. «Заразиться» вирусом вдумчивого чтения можно через общение с теми, кто овладел этим искусством. Ошибочно полагать, что молодым людям следует рекомендовать исключительно простые тексты. Так же как доктор Копленд из романа «Сердце — одинокий охотник» недопонимал сложное хитросплетение мыслей и тяжеловесные фразы Спинозы, но, читая, внутренним чутьем доходил до сути, каждый человек независимо от возраста бывает заворожен таинственной силой полупонятных текстов, магический смысл которых постигается лишь со временем.
Один из таких примеров поразительно описан в романе «Карусель в море» (1965) австралийского автора Рэндольфа Стоу (1935–2010). В нем девятилетний Роб просит любимого двоюродного брата Рика, недавно вернувшегося с войны, написать ему что-нибудь на память в блокнот. Прочитав запись, Роб никак не может взять в толк, что она значит:
