Николай Николаев - Русская Африка

Записку Грабера де Эмсо назвали «любопытным исследованием о варварской империи». Подробный анализ и истолкование ее содержания министерскими чиновниками свидетельствуют о том, что вопрос о Марокко в МИДе России рассматривался через призму русско-турецких отношений, а также о том, что в Петербурге знали о марокканской действительности пока еще немного и глядели на нее хотя доброжелательно, но через «русские очки».

Но какие бы старания ни прилагали в МИДе России, официальные власти Петербурга не сочли возможным поддержать предложение А. М. Горчакова.

С одной стороны, во внешней политике Е. Ф. Канкрин и некоторые другие представители российской дипломатии отстаивали австро-германскую ориентацию и не поддерживали активную политику России на Востоке, поощряя резко враждебное отношение Николая I к Турции. С другой стороны, состояние финансов и экономики феодально-крепостнической России в этот период не позволяло развивать широкую внешнюю торговлю. Росийские промышленные товары не выдерживали конкуренции с товарами из Франции и Англии, в которых уже давно произошел технический переворот и полным ходом развивался капитализм. Россия проводила политику строгого протекционизма, Е. Ф. Канкрин не видел альтернативы этому курсу.

Потенциал морского флота России в начале XIX в. был еще слишком незначительным для того, чтобы осуществлять регулярные перевозки между Средиземноморьем, черноморскими портами и Балтикой. Россия вынуждена была ввозить товары из колониальных, в том числе и африканских, стран на иностранных судах. Такая политика хотя и не учитывала интересы России в перспективе, но приносила моментальные выгоды.

А. М. Горчаков, напротив, отчетливо осознавал, что процветание российского государства в дальнейшем будет все больше зависеть от успехов России на Востоке, проявлявшихся не только в отношениях с Турцией, но и со странами Северной Африки. Понимание роли и значения восточной политики, в частности развития отношений с Марокко, Горчаков сохранил и в дальнейшем, когда стал министром иностранных дел и государственным канцлером России. Таким образом, А. М. Горчаков явился продолжателем политики Екатерины II, которая учитывала необходимость и полезность развития дружественных и мирных отношений со всеми, в том числе и малыми, государствами, а также большое значение, которое имело для России как великой державы развитие внешней торговли и мореплавания во всех уголках Средиземноморья.

Стране нужно было окно в Африку — такое же большое, как то, что «прорубил» Петр в Европу! Оно появится позже, а тогда, в 30–40-е годы XIX века, россияне читали книгу де Эмсо «Марокко: географическое и статистическое описание марокканской империи». Книга красочно иллюстрирована — это и гравюры с изображением Марракеша, Танжера, Рабата, Могадора, и портреты марокканцев. К книге была приложена большая, весьма четкая и подробная карта Марокко.

Книга о Марокко Грабера де Эмсо была широко известна в Европе в XIX в. В России долгое время она являлась единственным источником сведений об этой далекой стране. Подробное изложение ее содержания публиковалось в журнале «Библиотека для чтения» в мае 1836 г. Ссылки на нее имелись в журнале «Русский вестник», «Светоч» и в других.

Книга не утратила своей ценности и в XX в. Польскому исследователю Марокко А. Дзюбиньскому она служила одним из основных источников при написании истории Марокко в XVIII веке. Ее наверняка читали и следующие персонажи нашего повествования.

В 40–50-е годы в России широко публиковались очерки и путевые заметки иностранных авторов, в том числе о Северной Африке. Печатались они в «Отечественных записках», «Современнике», «Морском сборнике», «Русском вестнике», «Вестнике Европы», «Библиотеке для чтения» и др. Так, в 1852 г. в «Отечественных записках» (т. 50–51) публиковались главы: «Путешествия Александра Дюма и компании в Тунис, Марокко и Алжир», впоследствии изданные отдельной книгой. Отец и сын Дюма в сопровождении художника Жиро и писателей Маке и Дебароля посетили в 1846 г. многие африканские города и населенные пункты. Путевые заметки А. Дюма отличались яркими зарисовками жизни и быта африканского населения и фольклорного искусства, включая самобытную музыку. В 1844–1845 гг. была опубликована книга об Африке французского писателя Жака Араго «Путешествие вокруг света» в двух томах. Л. Н. Толстой, находясь на Кавказе в 1858–1859 гг., прочитал африканские очерки А. Дюма и книгу Ж. Араго. Интерес к Африке, к арабским странам возник у Л. Н. Толстого в 40-х годах XIX в., в период учебы в Казанском университете на отделении арабо-турецкой словесности. Он начал изучать арабский язык, историю Африки, знакомился с книгами об арабских народах, их судьбе и культуре. Книга Ж. Араго разочаровала Толстого тем, что он не нашел в ней полной описания экзотики, достаточного уважения к местному населению. «Путешествие Араго очень не понравилось мне, — писал он в своем дневнике. — Оно проникнуто французской самоуверенностью как в ученом, так и в моральном отношении». К этому периоду относятся первые публикации в русской печати очерков и путевых заметок наших соотечественников, посетивших Северную Африку.

В 1845 г. поездку в Марокко совершил Василий Петрович Боткин, литературный критик и философ-западник (1811–1869), брат основоположника русской клинической медицины С. П. Боткина. Во время путешествия по Испании в августе — октябре 1845 г. Боткин воспользовался случаем, «завернул» из Гибралтара в Танжер, где остановился на четыре дня. В опубликованные им впоследствии путевые очерки под названием «Письма об Испании» был включен очерк о Танжере.

Письма об Испании и Северной Африке вызвали большой интерес у русских и зарубежных читателей. В 30 — начале 40-х годов XIX в. Испания, находящаяся на юго-западной оконечности Европы, была для большинства европейцев далеким экзотическим краем.

Об Испании писали английские и французские писатели и путешественники. Их произведения были доступны русским читателям. Однако общей чертой публикаций являлось преувеличенно романтическое восприятие испанцев и их истории, прятавшее подчас недостаточное знание этой страны.

Путевые очерки Боткина выделялись на фоне испанистики тех лет. Он был представителем передовой творческой интеллигенции, человеком, наделенным тонкой поэтической натурой, счастливо сочетающейся с трезвостью и честностью суждений, В «Письмах» описаны не только туристические впечатления Боткина, но чувствуется его искреннее стремление понять испанскую и африканскую действительность, найти поэзию в гуще будней.

Испанские очерки Боткина удостоили высокой похвалы Белинский, Некрасов, Герцен, Гоголь, Тургенев, Дружинин, Чернышевский, Анненков, Фет и другие.

С восторгом отзывался о книге В. Г. Белинский. 4–8 ноября 1847 г. он писал Боткину: «Например, твои «Письма об Испании» были для нас находкою… Я скажу утвердительно, что их все хвалят, все довольны ими и нет ни одного против них голоса. Это успех, Ты теперь составил себе в литературе имя и приобрел в отношении Испании авторитет, пишет человек, видавший Испанию собственными глазами, знающий ее язык, и пишет с умом, знанием и талантом, с умением писать для публики, а не для записных читателей и писателей».

Собственно, вдохновителем и заказчиком «Писем» был H.A. Некрасов. В письме к В. П Боткину 16 сентября 1855 г. он спрашивал: «Когда ты приедешь! Да не бросил ли ты опять в долгий ящик мысль об издании «Писем об Испании»? Нет, этого я не позволю. Привози книгу, готовую к печати, — надо выпустить к ноябрю. Я займусь этим делом с лйэбовью, потому что уверен: окажу услугу публике». В другом письме от 16 июня 1856 г. Некрасов опять задал вопрос: «Ачто ж «Письма об Испании»? Сделай милость, пришли мне их… Чем тебя понудить?»

«Письма» стали первой серьезной русской книгой об Испании, ее охотно читали несколько десятилетий подряд как источник разнообразных сведений об испанцах, их обществе, нравах и культуре. В советское время «Письма об Испании» были высоко оценены Горьким, а также большими знатоками творчества В. П. Боткина академиком М. П. Алексеевым и филологом Б. Ф. Егоровым. Последнему, в сотрудничестве с А. Звигильским, мы обязаны переизданием «Писем об Испании» в 1976 г.

Если Испания была малоизвестна в России, то что же говорить о Марокко? В 30–40-х годах XIX в. эта страна была для русской публики, как, впрочем, и для многих европейцев, абсолютной terra incognita. Однако внимание передовой интеллигенции, представителей политических кругов все более и более привлекала активизация попыток Франции проникнуть в Марокко со стороны Алжира, широко освещавшаяся в русской прессе того времени. Автор «Писем» хорошо знал историю завоевания Алжира и был осведомлен о фактах бомбардировки Танжера и Мазагана, предпринятых французскими колонизаторами в 1845 г. Хотя отзвук этих событий и докатился до далекой России, откуда трудно было, не располагая нужными сведениями, понять, что же на деле происходило в Северной Африке: местный конфликт или очередной акт колониальной экспансии.