Николай Ссорин-Чайков - Топография счастья
Принято считать, что переломным моментом карьеры дистрибьютора, ее апофеозом становится достижение именно этого уровня. В иерархии дистрибьюторских целей уровень Бриллианта приобретает значение «последнего рубежа», с которым связывается реализация самых «смелых» и «заветных» желаний, другими словами, долгосрочных целей, запротоколированных в альбомах мечты. Весь сетевой дискурс словно нанизывается вокруг драгоценной лексемы и порождаемых ею значений: любое лидерское выступление на уикенд-семинаре заканчивается лаконичным призывом «Будьте Бриллиантом!» («Go Diamond!») и соответствующим жестом, иконографически воспроизводящим символ успеха — бриллиант (большие и указательные пальцы соприкасаются вместе, образуя ромб); в любом альбоме мечты будет указана предполагаемая дата достижения уровня Бриллианта; наконец, организация специфических «ритуалов перехода» направлена на формирование и поддержание представления об особом статусе Бриллиантов. С самой первой «встречи по бизнесу» будущий дистрибьютор узнаёт, что ему предлагают потратить «всего» пять лет своей жизни на то, чтобы стать Бриллиантом, а после этого открывается новая веха в его жизни — «этап наслаждения», когда выстроенная сеть функционирует как бы «сама по себе», во всяком случае не требует вложения значительных трудовых и материальных затрат, приносит стабильный (предположительно высокий) доход и позволяет предпринимателю «отойти от дел» и наконец ощутить тот аромат свободы, о которой он так долго мечтал:
А через пять лет я как смогу путешествовать? Да я смогу, блин, сесть на самолет и летать по всему миру, вообще не вылезая из него, например. Я смогу вот… я смогу вообще всё! Понимаешь, как это — свобода? Вообще вот… вот всё-ё-ё!.. И всего пять лет (М, 31 год, 6 %).
Но если для основной массы рядовых дистрибьюторов, не имеющих высоких титулов или существенного стажа работы в сетевом маркетинге, подобная жизненная стратегия («всего пять лет», а затем «свобода») представляется достаточно привлекательной, чтобы стать основным источником мотивации к «тяжкому труду», то среди опытных и одновременно успешных продавцов преобладают менее утопические настроения. В их рассуждениях о природе сетевого предпринимательства[279] работа дистрибьютора предстает в принципиально ином свете: как процесс непрерывного, ежедневного, рутинного труда, сопоставимого в этом отношении с работой по найму, с тем «наемным рабством», от ига которого мечтает избавиться любой сетевой продавец (во всяком случае, противопоставление работы по найму и «свободного предпринимательства» занимает видное место в арсенале риторических средств, используемых сетевыми ораторами). Любая остановка или «уход от дел», с точки зрения опытных продавцов, представляются одинаково невозможными, причем подобная невозможность аргументируется двояко: утилитарно-прагматически (сеть дает прибыль только в том случае, если она расширяется, т. е. растет число рекрутированных продавцов) и психологически (работа становится привычкой и потребностью):
Это не такая вещь, которая может… такая вот, всё, вечная машина: ты ее запустил, ты группу создал, ничего не делаешь — такого не бывает. Здесь нужно всё равно работать, все время. И все время работать, и все время тебе нужно сбоку строить (расширять сеть за счет новых «ветвей». — Д.Т.), потому что если не будет сбоку — ты бездействуешь, ты ничего получать не будешь… Надо постоянно здесь немножко работать. Лучше много работать, чтобы хорошо зарабатывать (Ж, 51 год, Платина).
…Здесь нельзя останавливаться. Просто это уже становится потребностью… А потом уже приходит осознание, что… это как работа! Ну вот ходим же мы на работу, делаем же мы какие-то действия, которые нам и не хочется делать: вставать на работу с утра, давиться в транспорте, выслушивать начальство. Особенно когда этот директор тебя вызывает, и думаешь, Господи, ну что же там такое будет? И думаешь, Господи, пронеси только… Понимаешь, это же тоже цена, но мы же это делаем. Только потому, что идет вознаграждение денежное. Вот. А здесь это тоже потом привычка (Ж, 54 года, 21 %).
Социально-психологические корни этой привычки, побуждающей продавца к беспрестанному труду, хорошо продемонстрированы в работе Мишеля Пратта, посвященной анализу «идентификационного менеджмента» («identification management») компании «Амвэй». Пратт приходит к выводу, что компания заинтересована в поддержании среди своих консультантов постоянного «дефицита идентичности», выражающегося в остром переживании несоответствия между идеальным «я» продавца (образом себя, обращенным в будущее, например: «я — тот, у кого через год будет семья, свой дом и спортивный автомобиль») и настоящим «я», которое всегда служит поводом для сожаления, беспокойства, разочарования, что, в свою очередь, порождает «динамичную мотивацию» к преодолению разрыва между двумя моделями самовосприятия («я — тот, у кого до сих пор нет семьи, своего дома и спортивного автомобиля, — значит, надо усерднее трудиться»). При достижении поставленной цели (мечты) дистрибьютор формулирует новую, превосходящую прежнюю по масштабам и уровню амбициозности, тогда как обратная ситуация — удовлетворение достигнутым — воспринимается как угроза, как знак будущих потерь и выхода из игры (Pratt 2000). Описанный Праттом механизм самоидентификации проясняет особую темпоральность сетевого дискурса, обращенного в будущее. Воображаемые образы счастья (успеха), ставшие неотъемлемой частью идентичности продавца, стремятся утвердить себя в настоящем за счет постоянного взаимообмена настоящего и будущего времен[280]. В этой логике вечного откладывания, принципиальной незавершенности образа самого себя и неудовлетворенности одним настоящим можно усмотреть общие типологические черты, схожие как с протестантской этикой, так и с более поздней советской «поэтикой временности» («poetics of the temporary»), застывшей в фазе бесконечного перехода от состояния хаоса к новому социальному порядку (Ssorin-Chaikov 2003: 136–137). Что касается последнего сходства, сами продавцы безошибочно улавливают эту связь на уровне цитирования советских лозунгов и клише, лишенных в новом контексте прежнего денотата, но сохранивших свою специфическую темпоральность (устремленность в будущее), выраженную при этом на хорошо знакомом и понятном языке:
Бриллианты говорят так: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» (Из выступления Бриллианта-администратора, уикенд-семинар).
Но, сделав «сказку былью», Бриллианты не собираются останавливаться на достигнутом. Их вновь приобретенный статус действительно становится поворотным пунктом карьеры, но за этим поворотом следует лишь новый виток движения, а не конец пути. И этот новый виток раскручивается по тем же законам и правилам, что и предыдущая часть спирали. По рассказам дистрибьюторов со стажем, для лидеров (от 21 % и выше), элиты сетевого сообщества, предусмотрены отдельные, лидерские, обучающие семинары, идентичные по своей структуре и функциям семинарам для менее титулованной массы продавцов. Но если на обычных уикенд-семинарах, рассчитанных на самую широкую публику, состоящую из продавцов всех рангов и званий, статус Бриллианта маркируется как наиболее значимый и престижный, то на элитных лидерских собраниях с «узким кругом участников» и «гостями высокого уровня» происходит переоценка прежнего статуса Бриллианта, лишенного теперь атрибутов былого величия и престижа. Лишенного только потому, что здесь высшие знаки внимания оказывают другим, более титулованным категориям продавцов (Двойным, Тройным Бриллиантам, Тройным Бриллиантам — основателям бизнеса, Коронованным и проч.). Оказавшись в новой системе координат, Бриллианты на таких семинарах, по выражению информанта, «ощущают себя 6-процентниками», т. е. автоматически попадают в категорию новичков, отброшенных к подножию сетевой иерархии и вынужденных начинать свое восхождение с нуля.
Подобная запрограммированность продавца на непрерывный труд и «развитие», заложенная в основание обучающих программ и «идентификационный менеджмент» компании, как правило, остается до поры до времени незаметной для основной массы дистрибьюторов, соотносящих свои наивысшие ожидания с достижением уровня Бриллианта. Однако для тех, кто уже близок к заветной цели или уверенно приближается к ней, относительность этого рубежа становится очевидной и зачастую сопровождается рефлексией, направленной на поиск новых интерпретативных рамок для определения вечно ускользающего счастья. В этих размышлениях продавцов о природе «удовольствия» происходит парадоксальное, на первый взгляд, переворачивание исходных категорий и смыслов, когда долгожданная «свобода», к которой изначально стремился продавец, вновь исчезает за горизонтами непрерывной работы, переходящей в «привычку» и «потребность», а смысл и предназначение труда окончательно замыкаются на нем самом:
