Андрей Флиер - Избранные работы по теории культуры
Итак, суммируем: Культура – это устойчиво повторяющаяся нормативная деятельность, имеющая определенную социальную значимость, обеспечивающая социальную интеграцию сообщества и осуществляемая в контексте социального взаимодействия людей. Из множества возможных определений культуры вполне допустимо и такое. Причем следует подчеркнуть, что имеется в виду деятельность в любой отрасли: и материально-производственная, и социально-организационная, и идеологическая, и художественная и т. п. Другое дело, что в деятельности, непосредственно направленной на регуляцию сознания людей (например, в познавательной, образовательной, идеологической, художественной, религиозной), осуществление отмеченных выше нормативных и социальноинтеграционных задач культуры выражено ярче, показательнее. Поэтому исследователи культуры в большей мере сосредоточены именно на этих отраслях культурно обусловленной деятельности. Но на самом деле в реализации общих социально-функциональных задач культуры столь же значимую роль играет и деятельность, направленная на регуляцию социального поведения людей (экономическая, правовая, политическая, социально-организационная и пр.). Во всех этих отраслях деятельности в более или менее выявленном виде присутствуют базовые признаки культуры, что позволяет нам говорить об инженерной культуре, о культуре производства, о политической культуре, о правовой культуре, о культуре социального управления и т. п. [см. об этом: 225].
Деятельность и взаимодействие людей, попадающие под определение «культурных», начались еще в глубокой палеолитической древности и за миллионы лет своего функционирования прошли определенное развитие, породили множество новационных форм. На примере процессов зарождения и развития новых черт и признаков культуры, обретаемых в ходе ее эволюции, прослеживается общая динамика порождения культурных новаций, являющаяся во многих своих параметрах общей для всех человеческих сообществ [см. об этом также: 310]. Конечно, в историко-теоретическом исследовании уделяется должное внимание и практике использования «старых» культурных форм и технологий, что называется «осуществлением традиции». Но все-таки теоретика истории культуры прежде всего интересует процесс рождения культурных новаций, в ходе которого и происходит историческое развитие культуры. В первую очередь это касается новационного изменения самых общих характеристик культуры.
В числе изменений такого масштаба можно выделить:
• перемену преобладающего фактора, по отношению к которому осуществляется адаптация исторических обществ средствами деятельности (от адаптации природных условий существования к адаптации внешних исторических условий, а затем к адаптации результатов собственного социально-экономического развития);
• перемену основных технологий жизнеобеспечения, материального, символического и социального производства (от присваивающего хозяйствования к технологиям производящей деятельности, сначала экстенсивного, а затем и интенсивного типа);
• перемену приоритетов в выборе технологий социального регулирования общественного Бытия (от сакрализованного обычая к идеологически обоснованному насилию, а затем к идее консенсуса, «общественного договора»);
• перемену типов преобладающего образа жизни (от неустойчивого полукочевого промыслового образа жизни к оседлому аграрному, а затем преимущественно к урбанистическому образу жизни);
• перемену характера мировоззренческих рефлексий (от панвитального натуроцентрического мировоззрения мифа к мистико-теоцентрическому религиозному и, наконец, к рационально-антропоцентрическому научному мировоззрению) и т. п. [см. об этом: 825].
Совершенно очевидно, что речь идет о таких глубинных переменах и способах Бытия человеческих обществ и принципах отношения к этому Бытию, которые ведут к построению людьми новых структур социального сосуществования и обретению новых мировоззренческих представлений. Этим переменам сопутствует как деградация прежних норм и стандартов деятельности, взаимодействия, мировоззрения, так и постепенное вызревание и формирование новых, основанных на иных принципах, т. е. происходит изменение самих морфологических признаков культуры.
Поскольку любой сколь-либо протяженный во времени процесс в интересах его анализа может быть тем или иным образом периодизирован, разбит на периоды, стадии, этапы, фазы и т. п., то и история культуры также поддается подобной умозрительной периодизации, принципы которой определяются теми познавательными целями, которые ставит перед собой тот или иной исследователь. Из этого тезиса вытекает важный методологический вывод: любая периодизация любого процесса всегда относительна. Она не может иметь исчерпывающий, учитывающий все параметры изучаемого процесса характер, а сконцентрирована на тех свойствах, которые в данном случае являются основным предметом изучения, и абстрагируется от менее актуальных в данном случае параметров [см.: 348]. Таким образом, любые периодизации (а стало быть, и концепции) истории культуры в принципе имеют право на существование постольку, поскольку ни одна из них не исчерпывает всей полноты параметров исследуемого явления и потому всегда уязвима для критики.
В основу предлагаемой периодизации истории культуры положена стадиальная типологизация систем норм и стандартов деятельности и взаимодействия в человеческих коллективах в глобальном масштабе в разные периоды истории. Она опирается на два ключевых признака:
• доминирующие на определенных стадиях развития объективные факторы, определяющие условия Бытия тех или иных локальных сообществ и требующие адаптации посредством развития особых форм деятельности;
• специфика преобладающих целей и ценностей Бытия людей на соответствующих стадиях, детерминирующие наиболее приемлемые методы, нормы и стандарты их деятельности и фактически регулирующие социальную жизнь сообщества.
При этом следует помнить, что хотя общий путь такого рода эволюции отличается более или менее очевидной единой направленностью в масштабах всего человечества, тем не менее, все человечество участвует в этом процессе не как единая, внутренне системная социальная целостность, а лишь как совокупность самодостаточных локальных сообществ или межэтнических общностей. Каждая из них самостоятельно, в своем индивидуальном темпе и в своих уникальных формах проходит те или иные этапы этого пути, а порой и погибает, не миновав очередного этапа. Таким образом, искомая периодизация истории культуры отражает только наиболее общие общечеловеческие этапы абсолютной хронологии истории и стадиальность динамики изменчивости культуры, но не является универсально применимой к частным обстоятельствам истории каждого сообщества в отдельности, протекающей более или менее автономно и с теми или иными вариациями в реализации общих закономерностей [этот вопрос обстоятельно рассмотрен К. Леви-Строссом в кн.: 707–711].
Система оснований, по которым наука типологизирует культуры в их исторических проявлениях, развивалась с глубокой древности. В принципе сложилось четыре подобных типа оснований:
• по духовно-культурным чертам (преимущественно религиозным характеристикам и тому, как они выражаются в различных нравах, обычаях, социальных установлениях), на основании этого взгляда сложился цивилизационный подход к классификации культур;
• по природно-географическим условиям их существования (в основном это концепция хозяйственно-культурных типов);
• по художественно-стилевым признакам и образным системам той или иной эпохи;
• по стадиям исторического развития.
Цивилизационных типологий культуры столь же много, как и самих сторонников этой теории. В отсутствие единых оснований для определения понятия «цивилизация» поклонники этого подхода объединяют народы в цивилизации то по религиозным, то по географическим, то по политическим признакам и т. п. Поэтому этот метод не может рассматриваться как вполне научный.
Объединение народов по географическим условиям проживания, напротив, жестко строится на едином основании, однако, оно не является собственно культурно-исторической, а скорее хозяйственной типологией и подобные объединения называются хозяйственно-культурными типами [см. об этом: 443]. Речь идет об объединении в один тип народов, проживающих в схожих природно-климатических зонах, чем детерминируется близость технологий их сельскохозяйственной деятельности, но при этом не учитывается разный уровень их развития. Таким образом, в одну группу попадают все народы, живущие в тропической зоне: индейцы бассейна Амазонки, народы Тропической Африки, население южной Азии, аборигены островов Океании. Или, например, кочевые скотоводы: азиатские монголы, африканские туареги и североамериканские индейцы, хотя в культурно-историческом плане они не имеют между собой ничего общего. Тем не менее, такой подход обоснован, когда речь идет о племенах первобытной стадии развития, чья жестко детерминированная природными условиями сельскохозяйственная культура, действительно является всей культурой данных сообществ. Однако такой принцип типологизации выглядит нелепым, когда речь заходит о народах, находящихся уже на стадии развитых городских цивилизаций.
