ДЖОРДЖО ВАЗАРИ - ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ
Однако больше всех сделала ему честь и оказалась наиболее выдающейся в живописи Софонизба Ангуишола из Кремоны с тремя своими сестрами. Талантливейшие эти девушки – дочери синьора Амилькара Ангуишола и синьоры Бьянки Пунцона, принадлежащих к знатнейшим семействам Кремоны. Об этой синьоре Софонизбе я в жизнеописании Проперции из Болоньи уже говорил немногое, так как в то время большего о ней и не знал; теперь же я скажу, что видел в этом году в Кремоне, в доме ее отца, написанную ею с большой тщательностью картину, на которой изображены за игрой в шахматы три ее сестры и с ними старая их служанка, так тщательно и живо, что поистине кажутся живыми и что не хватает им только речи. На другой картине я видел написанный той же Софонизбой портрет ее отца синьора Амилькара и рядом с ним с одной стороны его дочь и ее сестра по имени Минерва, обладающая редкими способностями в живописи и литературе, а с другой – его сын и ее брат Аздрубал; и они также написаны так хорошо, что кажется, будто они дышат совсем как живые. Есть в Пьяченце, в доме синьора архидьякона главной церкви, две прекрасные ее картины: на одной изображен названный синьор, а на другой сама Софонизба, и только что не говорят и тот и другая. Как упоминалось выше, она была впоследствии приглашена синьором герцогом д'Альба на службу испанской королевы, где она проживает и теперь в большом почете, получая щедрое вознаграждение, и написала много чудесных картин и портретов. Слава ее работ дошла и до папы Пия IV, и он уведомил Софонизбу, что желал бы иметь написанный ее рукой портрет ее величества, названной королевы Испании. Написав его с наивозможнейшим старанием, она отослала его в Рим в сопровождении письма его святейшеству, содержание которого мы точно воспроизводим.
«Святой отец! Преподобнейший нунций Вашего Святейшества поставил меня в известность, что Вам желательно иметь портрет ее величества, моей госпожи королевы, написанный моею рукой. Хотя предложение сие и было мною принято как знак особой милости и благосклонности Вашего Блаженства, коему я всегда готова служить, я все же испросила разрешения у ее величества, которое было дано весьма охотно, ибо предложение Ваше было воспринято как проявление отеческого к ней расположения Вашего Святейшества. Пользуясь случаем, посылаю Вам портрет с отъезжающим кавалером. И, если мне удалось угодить желаниям Вашего Святейшества, удовлетворение мое будет бесконечным. Остается, однако, добавить, что если бы было возможно передать кистью очам Вашего Блаженства всю красоту души этой светлейшей королевы, Вы ничего более удивительного и не смогли бы увидеть. Однако во все то, что возможно было изобразить моим искусством, я не преминула вложить все старания, на какие только была способна, дабы представить Вашему Святейшеству правду. На сем заканчивая со всей почтительностью и смиренностью, лобызаю Вашего Святейшества ноги. Вашего Блаженства смиреннейший слуга Софонизба Ангуишола. Мадрид, 16 сентября 1561 года».
На это письмо его святейшество ответил нижеследующим посланием, которое он, найдя портрет превосходным и дивным, сопроводил дарами, достойными большого таланта Софонизбы: «Pius Papa IV. Dilecta in Christo filia». Мы получили портрет светлейшей королевы Испании, дражайшей нашей дочери, который Вы нам послали, и он доставил нам удовольствие величайшее потому, что лицо, на нем изображенное, мы, помимо всего прочего, любим отечески за искреннюю набожность и другие прекрасные душевные качества, а также потому, что изображение его написано Вашей рукой прилежно и отменно. Приносим Вам за него благодарность и заверяем, что включаем его в число вещей нам самых дорогих, и, одобряя дивный талант Ваш, мы все же полагаем, что добродетель сия наименьшая из многочисленных Вам присущих. А в заключение посылаем Вам снова наше благословение. Да хранит Вас Господь Бог. «Dat. Romae, die XV octobris 1561».
Пусть же это свидетельство послужит достаточным доказательством таланта Софонизбы. Не меньшую славу оставила по себе и покойная сестра ее по имени Лучия, несколькими своими живописными работами, не менее прекрасными и ценными, чем названные работы ее сестры, о чем можно судить в Кремоне по портрету, написанному ею с синьора Пьетро Мариа, превосходного лекаря, и в еще большей степени по портрету герцога ди Сесса, изображенного талантливой девушкой настолько хорошо, что, как кажется, лучшего и не сделать, и не написать портрета, который так живо передавал бы сходство.
Третья сестра Ангуишола, по имени Европа, воплощенные изящество и добродетель, еще в девичьем возрасте; я беседовал с ней в этом году и, судя по ее работам и рисункам, сестрам своим, Софонизбе и Лучии, она не уступит. Она уже написала много портретов кремонских дворян естественно и поистине превосходно; один из них был отослан ее матерью синьорой Бьянкой в Испанию и там очень понравился и Софонизбе, и всем видевшим ее придворным. А так как и четвертая сестра, Анна, совсем еще маленькая девочка, также учится рисованию, делая большие успехи, не знаю, что уж мне и сказать, кроме того, что надо от природы иметь склонность к добродетели, а потом дополнять ее упражнениями и ученьем, как это делают эти четыре благородные и одаренные сестры, приверженные ко всем редкостным добродетелям и, в частности, к рисунку настолько, что дом синьора Амилькара Ангуишола (счастливейшего отца честного и уважаемого семейства) показался мне приютом не только живописи, но и всех добродетелей.
Но если женщины так хорошо умеют делать живых людей, следует ли удивляться тому, что те из них, которые пожелают, сумеют сделать их также хороша и на портрете? Возвратимся, однако, к Джулио Кампо, чьими ученицами, как я уже сказал, были эти молодые девушки. Помимо других вещей с большим старанием написал он темперой на полотне, закрывающем орган кафедрального собора, многофигурные истории Эсфири и Ассура и распятие Амана, и в той же церкви на алтаре св. Михаила есть еще изящная доска его работы. Но так как Джулио этот еще жив, я в настоящее время ничего другого о его работах не скажу.
Кремонцами были равным образом скульптор Джеремия, о котором мы упоминали в жизнеописании Филарете и который выполнил большую работу из мрамора в Сан Лоренцо, обители монахов Монте Оливето, и Джованни Педони, которому принадлежат много вещей в Кремоне и Бреше и, в частности, много прекрасных и достойных похвалы вещей в доме синьора Элизео Раймондо.
Так же и в Бреше были и есть превосходнейшие рисовальщики, и в их числе Иеронимо Романино, выполнивший бесчисленное множество вещей в этом городе; им же написан образ главного алтаря церкви Сан Франческо, по живописи отменный, а также и створки, которыми он закрывается, расписанные темперой внутри и снаружи. Равным образом его работы и другая великолепная доска, написанная маслом, где прекрасно изображены вещи с натуры. Но еще более стоящим был Алессандро Моретто, написавший фреской под аркой ворот Порта Брушата Перенесение мощей святых Фаустина и Ювита, где пятна сопровождающих фигур отлично сочетаются с самими мощами. Он же выполнил несколько толковых работ в Сан Надзаро, также в Бреше и в Сан Чельсо и очень красивую доску в Сан Пьеро, что в Оливето. В Милане, в помещениях Монетного двора рукой названного Алессандро написана картина с Обращением св. Павла, где весьма естественны лица и отлично выполнены одежда и ткани, так как он очень любил воспроизводить золотую и серебряную парчу, бархат, камку и всякого рода ткани, которые он с большим старанием располагал на фигурах. Лица, написанные им, весьма живы и напоминают манеру Рафаэля Урбинского, и были бы к ней еще ближе, если бы не жили оба художника так далеко друг от друга.
Зятем Алессандро был Латтанцио Гамбаро, живописец из Бреши, обучавшийся искусству, как упоминалось, у кремонца Джулио Кампо и ставший ныне лучшим живописцем Бреши. Для церкви черных монахов Сан Фаустино им написан на дереве образ главного алтаря и расписаны фреской свод и стены названной церкви, где есть и другие его работы. А в церкви Сан Лоренцо его работы образ главного алтаря, две истории на стенах и свод, расписанный также фреской, и почти что все эти вещи написаны в хорошей манере. Он расписывал также фасады разных домов, и в том числе своего собственного, который он расписал красивейшими композициями и снаружи и внутри; в его доме, что у Сан Бенедетто аль Весковадо, я видел, когда в последний раз был в Бреше, два великолепнейших портрета его работы: на одном изображен его тесть Алессандро Моретто с прекраснейшей головой старца, на другом его жена, дочь названного Алессандро. И если бы и другие работы Латтанцио были подобны этим портретам, он мог бы сравниться с лучшими живописцами. Но так как работ у него очень много, а сам он еще жив, пока достаточно и упомянутых.
В Венеции и в Милане много работ Джанджироламо из Бреши. В упоминавшихся помещениях Монетного двора есть четыре очень красивые картины с ночью и огнями, а в доме Томазо из Эмполи в Венеции также ночное Рождество Христово, очень красивое; есть и другие тому подобные фантазии, на которые он был мастер. Но так как он только подобными вещами и занимался и ничего крупного не создал, о нем можно лишь сказать, что он был изобретательным и хитроумным и что все сделанное им весьма похвально.
