К. Халин - Культурология (конспект лекций)
Первый уровень клеточный – индивид прикрепляется к своему физическому и социальному месту. Искусство разделения распределяет индивидов по рабочим местам, функциям, позициям. Клетки – позиции для надзираемых составляют в «живую таблицу». Дисциплина действует как орудие познания.
Второй уровень дисциплинарного контроля имеет объектом организм и основан на кодировании его активности.
Тело определяется во времени посредством ритма и режима деятельности. Кодирование действия во времени обосновывается принципом полезности. Ни одно движение не должно быть напрасным.
Вымуштрованное тело – это хорошо налаженная машина, каждый жест уже не стихиен, а находится в операторном контексте человеческого устройства.
Власть денатурирует органику и переводит ее в более простое и доступное для использования качество, но также социально индивидуализирует ее.
Третий уровень дисциплинарного подхода – исторический. Человек должен не просто что-то делать, а совершать ряд операций, объединенных в эволюционно-генетические линии.
Исторические последовательности поведения позволяют развивать цикл упражнений, удерживать действие в схеме развития.
В этих временных последовательностях возникает историческая индивидуальность, которая является таким же порождением власти, как и клеточная, и организмическая индивидуальности.
Четвертый уровень контроля – комбинаторный. Он соединяет силы. Самый наглядный пример – армия, составленная из подразделений, батальонов, полков.
Здесь дисциплина держится на тактике. Берутся уже готовые результаты: локализованные тела, запрограммированные активности, сформированные установки.
Чтобы комбинироваться с другими, индивид должен выполнить несколько условий: точно перемещаться в организованном пространстве, своевременно включаться в процесс общей деятельности, точно исполнять приказы при перегруппировках.
Сформированность этих навыков означает действие дисциплинарного контроля при управлении групповой динамикой.
Дисциплинарное наказание сводится к пяти операциям:
1) определению места отдельного поступка в ансамбле коллективного поведения;
2) дифференциации индивидов по их функциональным качествам;
3) количественным и качественным оценкам индивидов, их поступков;
4) установлению уровня должной комфортности;
5) отделению нормального и ненормального. Дисциплина смещает политическую ось индивидуализации.
При феодализме социально-политическая индивидуальность была привилегией высших сословий.
Она создавалась потомственными правилами, генеалогиями, ритуалами. «Наследственная индивидуальность» феодализма – восходящая, «дисциплинарная индивидуальность» – нисходящая. При феодализме о низах вспоминают лишь тогда, когда игнорировать их уже невозможно.
В случае нисходящей индивидуальности власть занята преимущественно низами: ребенком больше, чем взрослым, сумасшедшим больше, чем нормальным, преступником больше, чем законопослушным. Не каждому человеку удается попасть в ряды «ненормальных» или правонарушителей.
Но каждый проходит школьное обучение, медицинские процедуры, служебные санкции и поощрения, т. е. попадает под нормализирующее действие власти. Это дисциплинарная подоплека прогресса индивидуальности в новое время.
Трудно найти специальный общественный институт, который поддерживает дисциплину. Дисциплина – это универсальная технология власти, она везде: в семье, в школе, на фабрике, в больнице.
Этим Новое время отличается от Средневековья, когда власть наиболее запретительная. Теперь власть накрепко связана с позитивным, продуктивным началом и поэтому воздерживается от демонстративного воздействия.
Дисциплину нельзя идентифицировать ни с отдельным институтом, ни с отдельным аппаратом. Она является типом власти, модальностью ее распространения посредством ансамбля инструментов, техник, приемов.
Она использует или специальные институты, или специализированные заведения, или же средства, придуманные самой дисциплиной.
Четвертый, заключительный раздел книги называется «Тюрьма». Этот раздел показывает власть в отдаленном виде от других систем общества.
Тюрьма объединяет признаки всех современных учреждений: казарма, но без увольнений, школа, но без снисхождения, фабрика, но без квалификации.
Тюрьма – это подлинная лаборатория власти-знания. В местах заключения человек изолируется от горизонтальных связей, взамен подчеркиваются вертикальные связи, собственно властное отношение.
Труд не имеет экономического характера, он также подчиняется дисциплине.
Самое главное условие в тюрьме – принудительная нормализация. Пребывание человека в месте заключения рассматривается как интенсивная корректировка личности и поведения.
Социальная функция тюремного заключения в том, что становится возможным снизить риск опасности преступника. Отбывший срок наказания очень редко становится добропорядочным гражданином. Однако теперь он состоит на учете полиции, и отношение общества к нему уже другое.
В этой части есть целая глава, которая посвящена карцеру. Фуко называет его «тюрьма в тюрьме». Одиночная камера заключения введена для того, чтобы «дрессируемое тело стало индивидуальностью, личностью, послушной государству или власти».
Здесь в полной мере проявляется аппарат власти, когда человека полностью подчиняли законам общества или власти. Одиночная камера заключения заимствована из психиатрической больницы и госпитальной медицины.
На этом заканчиваются исследования М. Фуко в области данной темы.
Однако проблемы, которые он поднимает в этой книге, не умирают и исследуются автором далее в последующих работах.
15. Роберт Бертон. Анатомия меланхолии
(пер. В.А. Шкуратова)
Книга вышла в свет в Англии в 1621 г. на английском языке. Автор Роберт Бертон (1577–1640) взял себе громкий псевдоним Демокрит Младший. После окончания Оксфордского университета он был священником. «Анатомия меланхолии» – это научное произведение о человеке и медицинское наставление. Это произведение позволяет изучать человека, не выходя за художественную форму. Бертон описывает эпоху Ренессанса, точнее, человека этой эпохи. Автор выражает неуверенность в будущем и возможностях человека. Общественный пессимизм олицетворяется фигурой меланхолии. Здесь меланхолия не просто аллегория человеческой слабости, изображаемая художниками и поэтами. Это заболевание, которое лечит врач. Книга открывает подробное описание состояния меланхолии. Каждому человеку свойственно это состояние в той или иной степени. В более специальном понимании меланхолия – это болезнь, которая проявляется в том, что меланхолические состояния усиливаются, учащаются и переходят в постоянный недуг.
Автор делает акцент на том, что к этой болезни имелось два подхода. Душевная болезнь трактовалась как бесноватость и как проча мозга.
По объяснению болезни Гиппократом меланхолия – это отравление мозга черной желчью. Бывает меланхолия от природы, но есть и другие факторы возникновения этого недуга. Сферу этих «иных» факторов автор определяет очень широко, например влияние планет, звезд, комет.
В эпоху Возрождения астрологическая тематика очень широко использовалась. Считалось, что врач не может вылечить больного, если он не знает расположения звезд.
Небеса – это инструмент Бога, а звезды – буквы, по которым можно читать послания. Также Бертон перечисляет среди причин климат, питание, образ жизни, физиологическую причинность.
Одна из глав книги посвящена медицинской демонологии. Бертон изучал эту тему в трудах других авторов различных эпох: Платона, Плотина, Порфирия, Прокла.
Он пришел к следующей классификации злых духов:
1) фальшивые идолы древних. Их принц – ВЕЛЬЗЕВУЛ;
2) творцы двусмысленности и обманов вроде греческих прорицательниц – пифий во главе с АПОЛЛОНОМ;
3) сосуды гнева вроде древнеегипетского Тета. Их принц – БЕТИАЛ;
4) вредоносные медлительные духи. Их принц – АСМОДЕЙ;
5) колдуны и маги под предводительством САТАНЫ;
6) воздушные духи. Они портят воздух, вызывают чуму, громы, молнии. Их принц – МЕРЕСИН;
7) разрушители, насылающие воины, беспорядки, мятежи. Их принц – АБАДОННА;
8) злокозненные клеветники, повергающие человека в отчаяние. Их принц – ДЬЯВОЛ;
9) искусители во главе с МАММОНОМ.
Наряду с этой Бертон дает и другую классификацию, где духи подразделены в соответствии с природными средами. Выделяются воздушные демоны, демоны вод, демоны земли, огня, подземные демоны. Автор не просто изучает и классифицирует демонов, а применяет знания о демонологии, накопившиеся к тому времени, к медицине. Смешение демонологии и медицины было заложено в язык трактата. В то время не было разделения духов на духов как сверхъестественных существ и как воздушно-телесной основы жизни. В английском языке эти понятия обозначаются одним и тем же словом.
