Ирина Левонтина - Русский со словарем
С этим самым проектом «Имя Россия» (смешно, кстати, ошибся один из блоггеров, обозвав проект «Лицо Россия») дело, конечно, не только в простой аналогии с «Мисс Россия». Это проявление общей тенденции. Вообще экспансия именительного падежа — явление не новое. Но в последнее время в языке рекламы оно нарастает лавинообразно, так что происходит полный распад грамматических связей и вспухают целые цепочки существительных в словарной форме, облегчающей попадание в мозг потенциального потребителя: Новая хуба-буба воздушная лента мега-черешня; А теперь новый Колгейт максимальная защита от кариеса вишня; Пемолюкс гель сода эффект. И вот прямо на наших глазах процесс распространяется и на язык пропаганды. А кстати, знаете, как на сайте проекта «Имя Россия» называется список претендентов? «Имена 500». А ведь еще недавно написали бы «500 имён»…
P.S. Победителем проекта стал Эйзенштейн. Ну, в смысле, святой благоверный князь Александр Невский. Именно он теперь должен гасить свет и платить за квартиру. Разумеется, ни моральная сомнительность его сделки с Батыем, ни фактическая сомнительность обстоятельств Ледового побоища не обсуждались. Как не упоминалась и моя любимая — никак, кстати, не умаляющая славы русского оружия — история про то, что псы-рыцари — это своего рода «подпоручики Киже». При переводе Марксова конспекта по русской истории для нужд сталинской патриотической пропаганды некто старательный прочел Bund как Hund, так что вместо рыцарских союзов появились некие рыцарские собаки, то есть те самые псы-рыцари, которые существуют только в российском изводе европейской истории. С точки зрения немецкого синтаксиса это, конечно, нонсенс, но не больший, чем «имя Россия» — с точки зрения синтаксиса русского.
Что же до некоторой призрачности фигуры «Невского», как его теперь деловито и вместе с тем по-свойски именуют, так это для эффективности национальной мифологии, наверно, только плюс.
Оба хуже
Недавно по телевизору показывали последний фильм режиссера Леонида Марягина «Здравствуй, столица!» — историю о провинциале, который, мечтая стать известным писателем, приехал покорять Москву во времена хрущевской оттепели. Музыку к кинофильму Леонид Марягин написал сам. Но кроме того, в фильме звучит песня, которая и дала название фильму — «Здравствуй, столица». Вот об этой песне, собственно, и речь. Она из другого фильма — «Счастливый рейс» (второе название «Машина 22–12»), снятого режиссером Владимиром Немоляевым в 1947 (1949) г. Это лирическая музыкальная комедия о соперничестве двух шоферов грузовиков — ударника Синичкина (Николай Крючков) и очковтирателя Зачесова (Михаил Жаров). Песни к фильму написал композитор Сигизмунд Кац на стихи Анатолия Софронова (того самого, который потом много лет был главным редактором «Огонька»). Из этого же фильма — другая известная песенка:
Еду, еду, еду я по светуУ прохожих на виду,Коль я на машине не доеду,Значит, я пешком дойду!
Вообще Софронов и Кац в свое время написали множество известных песен, например «Шумел сурово брянский лес». С ней, кстати, недавно произошел курьезный случай: брянские депутаты решили назначить эту песню гимном области, но в своем решении написали, что это песня Анатолия Софронова, хотя вообще-то у песен обычно в первую очередь указывается композитор. Словосочетание «Сигизмунд Кац» депутаты, видимо, случайно пропустили.
Итак, в фильме «Здравствуй, столица» прозвучала песня из фильма «Счастливый рейс», причем исполнена она была тоже в ретростилистике. Авторы фильма во всем старались воспроизвести дух и букву изображаемого времени. Впрочем, как раз с буквой-то вышла загвоздка. Вот в современном фильме звучит припев песни:
Здравствуй, столица,Здравствуй, Москва,Здравствуй, московское небо!Каждому дороги эти слова,
И далее — следующая строчка:
Как далеко бы он ни́ был!
Таким образом, происходит странный и абсолютно неестественный для стиля песни сбой рифмы: небо — ни был. Разумеется, поэт Анатолий Сафронов имел в виду более точную рифму небо — не был. Так это и звучало в старом исполнении, во всех трех куплетах громкое и отчетливое не́ был. Нет, не то чтобы раньше никто не замечал, что здесь спутана отрицательная частица не и усилительная частица ни: в песенниках писали правильно — ни́ был, но исполняли всегда в рифму — не́ был.
И вот как быть человеку, который столкнулся с дилеммой: исполняя произведение (причем старое, так что с покойным автором уже не договоришься, и классическое, так что и сам не подправишь), он вынужден спеть либо не в рифму, либо с ошибкой?
Выбор непростой. Наверно, в душе режиссера Марягина эстет долго боролся с пуристом, прежде чем он принял решение в пользу лингвистической корректности и против благозвучия. Причем эта ошибка — не был вместо ни был сейчас настолько типична, что громогласное ни не в рифму звучит почти как вопль отчаяния.
Пожалуй, тут дело не только в личных вкусах режиссера, но и в веяниях времени. Сейчас художник чувствует себя в своем праве, коль скоро дело касается рифм и прочих средств художественной выразительности. А вот погрешить против грамматики для интеллигентного человека пока еще невыносимо.
Лингвистика против
Недавно мне на глаза попалась новая книга, посвященная судебной лингвистической экспертизе. Называлась она так: «Лингвистика VS экстремизма. В помощь судьям, следователям, экспертам».
Латинское сокращение «VS» в данном случае указывает на слово versus — «против». Это слово и его сокращение, иногда с точкой, иногда без, большими или маленькими буквами, широко используется в разных языках — издавна в научных текстах, в юриспруденции, а теперь и в спорте и компьютерных играх. Интересный вопрос — в какой форме стоит в русском языке второе слово? В латыни тоже есть падежи, и там должен быть Accusativus — винительный. Но в русском всегда оба слова ставились в начальной форме: искусство vs наука, матч Россия vs Испания, фундаментальный vs прикладной и т. п. Vs использовалось именно для того, чтобы соединить и противопоставить два обозначения, не подчиняя синтаксически одно другому, чтобы они были равноправны.
Я всегда думала, что в русском языке существует единственный способ употребления существительного после версус — начальная форма. И очень удивилась, увидев это «VS экстремизма».
Понятно, что родительный падеж возник здесь по аналогии с русским предлогом «против»: против чего-то, ну и версус чего-то, однако это абсолютно противоречит русской традиции. Я знаю, что некоторые коллеги даже вообще не поняли, что имеется в виду, предположив, что почему-то слово экстремизм употреблено в женском роде — такая экстремизма.
Я стала выяснять, и оказалось, что на форумах в Интернете все-таки можно найти родительный после версус — обычно в спортивных контекстах:
«Нашу команду разгромили вчистую в пяти поединках на товарищеском матче Китайское кунфу VS профессионалов карате со всего мира»;
«В субботу в „Хороших шутках“ команда „Камеди клаб“ vs. команды „Не родись красивой“»;
«Команда девушек VS команды юношей»;
Некто даже поясняет, что такое vs: «А по поводу vs. В русский язык (да-да, уже пишут в спортивных новостях „команда такая-то vs такой-то“) оно пришло с английского (Sic!), в который, в свою очередь, действительно, пришло с латинского».
Я нашла еще и случай употребления творительного падежа после версус — по аналогии с русскими предлогами «с» и «между»: «Завершились первые 2 матча 22-го тура Чемпионата Украины, что касается игры Металлист vs Черноморцем, нужно сказать, что игра получилась очень интересной». Обнаружилось даже такое: «одна команда vs против другой».
Вообще выбор падежа после иностранных предложных оборотов — вопрос непростой. Еще один пример на эту тему — это французское à propos — «кстати» (от латинского выражения ad propositum «к цели»).
Обычно апропо используется в русском языке как вводное слово: «Апропо — а как вы считаете…» Но иногда оно выступает как предложный оборот со значением «кстати о, по поводу». По-французски здесь à propos de, и раньше всегда по-русски использовался соответственно родительный падеж. Вот пример из «Старой записной книжки» Вяземского: «À propos в анекдотах вещь важная; à propos одного анекдота, вспомнишь другой, и часто целый вечер сыплются анекдоты, будто с неба. Вот еще один à propos». А вот пример из статьи Троцкого: «Эта парадоксальная гипотеза, казавшаяся мне очень заманчивой с самого начала, получила в моих глазах высокую степень вероятности по сопоставлении ее с одним поучительным анекдотом, рассказанным г-ном Струве à propos Азефа». Не утрачена эта модель управления и сейчас, в Интернете без труда находятся примеры типа: Апропо остального: nomen est omen, Апропо натурщицы, апропо замены и т. п.
