Картина мира в мифах древнего Китая - Валерий Петрович Даниленко

Хуан-ди сочинял торжественные песни, а сочинительницей первых любовных песен была Нюйцзяо – красивая девушка, которая стала женой Юя. Обстоятельства, в которых она сочинила свою самую первую песню, были печальными:

«В Тушани жила очень изящная и красивая девушка по имени Нюйцзяо. Она сразу ему (Юю. – В. Д.) очень понравилась, и он решил взять её в жены. Но он не успел сказать ей о своих чувствах, так как спешил на юг бороться с потопом. Нюйцзяо узнала, что Юй любит её, и тоже воспылала любовью к великому герою, которого почитали все люди. Она послала на южный склон Тушани служанку, чтобы та ожидала возвращения Юя. Нюйцзяо ждала долго, а Юй всё не возвращался. В тоске и печали она сложила песню «Ах, как долго жду любимого!». По преданию, это самая ранняя южная песня. Говорят, что от неё ведёт своё происхождение песня «Наслаждаться, но не терять меры» в разделе «Нравы царств» в «Книге песен»» (Юань. С. 174).

Бог Ди-ку наслаждался музыкой со своим братом Чжуаньсю-ем на небе. По возвращении на землю Ди-ку «приказал главному музыканту Сяньхэю создать мелодии цзюьиао – девять призывов, люле – шесть рядов, люин – шесть цветений и др. Своему музыканту Ючую он велел изготовить барабан гу и барабанчик гао, колокол чжун, каменный гонг цин, флейты лин, гуань и ни, окарину и другие музыкальные инструменты. Затем он приказал одним играть на этих инструментах; а другим стоять рядом и хлопать в такт» (там же. С. 122).

В правительстве Яо был Куй – министр музыки и композитор:

«Куй создал мелодию, подражавшую журчанию горных рек и потоков, и назвал её дачжан – большая пьеса. При звуках этой мелодии люди успокаивались и беспричинные ссоры прекращались. Куй ударял по камням и каменным пластинам и извлекал такие ритмичные звуки, что, слыша их, звери и птицы начинали прыгать и танцевать» (там же. С. 127).

Под музыку китайцы пели гимны и обрядовые песни. У них было два главных назначения – прославление богов и изгнание нечисти.

Известен гимн «Владыке Востока», в котором песнопение ведётся от имени бога солнца, который едет по небу на колеснице и любуется песнями и плясками прекрасных жриц (Янш. С. 111):

Лёгким взлётом с востока свой путь начинаю,

И порог свой – Шелковицу Фу – освещаю.

И коней своих резвым аллюром пускаю, —

Ночь светлеет, светлеет, и день наступает.

В колеснице дракона, на громе лечу,

Знамя-облако реет победно.

Вверх взмываю и тяжко вздыхаю.

В сердце грусть, и назад я гляжу с печалью.

Но дев песни, краса их – прекрасны,

На них глядя, ликуешь, вернуться забыв.

Флейты поют, свирели играют согласно,

Мерно бьёт барабан, стройно гусли звучат.

Как умны и прекрасны те жрицы,

Точно птицы в полёте летят.

Строфы песен и плясок их ритмы

Стройно, в такте едином, звучат.

Хороводом тесным сплетаясь,

Они Солнце собой затмевают.

Приблизительный смысл обрядовой песни, изгоняющей злого духа и прочую нечисть, Юань Кэ передал такими словами (Юань. С. 69):

Злой дух, злой дух,

Не беснуйся.

Нас двенадцать святых.

Каждый смел, с нами не справишься!

Мы не снисходительны.

Одним махом уничтожим гадов, вредящих людям,

Они зажарят твоё слабое тело,

Отрубят ноги и руки,

Разрежут на куски твоё мясо,

Вырвут у тебя лёгкие, печень, желудок и кишки.

Коль ты ещё не знаком с нами,

Убирайся вон побыстрее!

Промедлишь – тебя схватят и съедят!

Изредка в китайских мифах встречаются песни, выражающие народный протест против беспросветной и несчастной жизни. В мифе о жестоком правителе Дзе-ване приведены строчки песни, в которых звучит прямой призыв к борьбе с мраком и горем:

Пробуждайся! Пробуждайся!

Наша судьба определилась!

Отбросим мрак, устремимся к свету,

И тогда разве останутся горе и несчастье?

(Юань. С. 210)

2.5.2.4. Нравственность

В основе нравственности лежит человеколюбие. Это понимали конфуцианцы. В кодекс благородного мужа [цзюнь-цзы) они включили пять добродетелей: человеколюбие [жень), благопристойность [ли), справедливость [и), мудрость (чжи) и верность [сын). Человеколюбие в этом списке стоит на первом месте.

Вот как истолковала пять добродетелей благородных мужей Марина Евгеньевна Кравцова в своей прекрасной книге «История культуры Китая»:

Жень. «Категория жень включая в себя понятия «гуманность», «человеколюбие», определяет способность человека относиться ко всем окружающим его живым существам и предметам как связанным с ним кровным родством» [Кравцова М. Е. История культуры Китая. СПб., 1999. С. 215).

Ли. «Через категорию ли вновь определяются обрядовые акции, этикетно-ритуальное уложение, а также принципы взаимоотношений между людьми и поведения каждого отдельного индивида как члена социума, включая детали его внешнего вида, что совпадает с понятиями «этикет» и «благопристойность»» (там же. С. 215–216).

И. «Категория и совмещает в себе значения «долг», «справедливость», «ответственность», «добропорядочность», «правильность», «принцип», т. е. передаёт способность человека подчинять свои субъективные потребности объективным требованиям и свой внутренний мир – внешним императивам общественного долга» (там же. С. 216).

Чжи. «Категория чжи определяет всю умственно-гносеологическую деятельность человека: уровень его ментальных способностей, степень эрудированности и образованности, а также такие качества, как проницательность, умение разбираться в людях, обладание аналитическими способностями» (там же).

Сын. «Категория сын тоже охватывает собой весь спектр соответствующих понятий – от преданности стране (патриотизм), государю, непосредственному начальнику, отцу до верности собственным убеждениям и данному тобою слову» (там же).

Можно смело утверждать, что перечисленные качества благородных мужей присущи в значительной мере и некоторым мифическим персонажам древних китайцев. Во всяком случае, такие мифические герои, как Яо, И, Шунь и Юй, могут вполне претендовать на высокое