Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)
Мир по-прежнему основан на несвободе, господстве меньшинства, экономической нестабильности.
Без конструктивной альтернативы существующему обществу сбой глобального миропорядка может привести к откату общества во времена этнократии, ожесточенной борьбы национал-государственных машин за ресурсы, к трайбализму и архаизации.
Проблема постиндустриального общества и формирование информалиата
Достигнув предела своего развития, индустриальная цивилизация встала перед первой альтернативой XXI века – или движение вперед, к принципиально новому обществу, или дегенерация, откат назад к аграрному обществу, утеря завоеваний модерна. Пример такой деградации демонстрируют прежде всего страны периферии глобальной системы, в том числе постсоветское пространство, где наследие индустриальной советской культуры и социально-технологической структуры вытесняется и разъедается полу-феодальными кланами буржуазно-бюрократической олигархии.
Развитие человечества не может быть устойчивым, если оно опирается на узкий спектр идей между либеральным глобализмом и этнократическим национализмом. Для того, чтобы общество могло сделать следующий шаг в будущее (а не назад в древность), ему необходима модель посткапиталистического общества, и здесь никак не обойтись без наследия социалистической мысли.
В качестве альтернативы социалистической (пост-капиталистической) перспективе предлагаются концепции пост-индустриального общества. Ряд либеральных идеологов настаивает, что произошел качественный сдвиг от индустриального к постиндустриальному обществу. Не происходит, а произошел. Подмена возможности совершившимся фактом нужна именно для того, чтобы обосновать ненужность социальных перемен, достаточность только технологических и культурных сдвигов. Что же такое постиндустриальное общество и какова степень его развития?
Позиция авторов, которые настаивают, что современные западные общества уже достигли пост-индустриальной стадии, живут не в индустриальном, а в пост-индустриальном обществе, основана на слишком оптимистичной трактовке реальных изменений, о которых еще в XIX веке предупреждала социалистическая народническая мысль, а начиная с середины ХХ века стали фиксировать социальные мыслители Б. Вышеславцев, Д. Белл, Э. Тоффлер[24] и другие. Пост-индустриальные концепции в своей основе не противостоят социалистической традиции, а продолжают и дополняют ее. Индустриальное общество не может развиваться беспредельно, потому что его принципы противоречат прежде всего разностороннему, творческому характеру человеческой личности. Когда человек является винтиком индустриальной и государственной машины, это удушает в нем собственно человеческие свойства, его собственную личность. Перестав быть животным и даже получив комфортные условия жизни, настоящий человек стремится к большему – к творческой деятельности.
Во второй половине ХХ в. в развитых индустриальных странах стали нарастать новые социально-культурные и экономико-технологические тенденции. Начало этим переменам положили социальные потрясения, известные как «бурные шестидесятые». Рост самостоятельности интеллектуальных слоев, будущих проводников информационной трансформации общества, вступил в конфликт с жесткими рамками системы, развитие гражданского и демократического самосознания бросило вызов бюрократической и капиталистической иерархии, поставило производственное самоуправление в повестку дня. В 1968 г. «Красный май» впервые, пусть и на лозунговом уровне, поставил в повестку дня проблемы, актуальные для постиндустриальной, виртуализированной цивилизации. Однако в то время еще не возникли предпосылки для самостоятельного развития принципиально новых пост-индустриальных отношений, а капиталистическая форма индустриального общества оказалась достаточно гибка и динамична, чтобы интегрировать новые социально-культурные явления и изолировать очаги социального недовольства. В этом отношении «Красный май» можно отнести к «ранним» революциям, которые скорее ставят, чем реализуют задачи перехода общества в качественно новое состояние.[25] Кризис зрелого индустриального общества миновал, после чего на несколько десятилетий социально-культурная система Запада вновь приобрела устойчивость. Но «бурные шестидесятые» осуществили социально-психологический сдвиг в средних слоях общества, который положил начало качественным изменениям социума, связанным с информатизацией, виртуализацией, развитием неформальных движений горизонтального типа.
«Бурные шестидесятые» сформировали «социальный заказ» на культурно-технологические перемены 70–90-х гг., когда в западном обществе произошла новая научно-техническая революция, резко возросла роль персональных компьютеров и глобальных коммуникаций, что позволило говорить об «информационной революции». Персональные компьютеры усилили роль личности и небольших групп в производстве информации, резко интенсифицировали этот процесс, расширили возможности по обмену информацией. Стали формироваться сетевые сообщества, участники которых не привязаны к одной территории и равноправны в своем взаимодействии. Это позволило ускорить научно-технический прогресс и привело к дальнейшему росту роли гражданских структур и средних слоев, связанных с производством новой информации. Этот процесс получил условное наименование «информационная революция».
СССР и его союзники недооценили значение широкого распространения персональных компьютеров и гражданских коммуникаций. Они по-прежнему рассчитывали на мощные компьютеры, к которым имел доступ ограниченный круг специалистов. Но для быстрого развития научной и технической мысли было необходимо привлечь гораздо больший круг интеллектуалов, создать среду коллективного моделирования. На Западе в этот процесс были включены широкие слои специалистов, имевшие доступ к компьютерным сетям. Это было одним из проявлений кризиса советской сверх-государственной модели индустриализма. СССР стал проигрывать социально-экономическое соревнование с Западом. Когда эта проблема была признана советским руководством, оно далеко не сразу сознало, что дело не только в технологиях, но и в социальной организации. А когда стала очевидна необходимость преобразования общества, уже не было времени разработать его оптимальную модель. Попытка советского общества выйти из кризиса индустриального общества во время Перестройки потерпела неудачу.[26] СССР распался, и страны советского пространства превратились в часть периферии глобального капитализма. В этом положении оставшиеся в наследство от СССР структуры индустриального типа деградируют, происходит откат к полу-феодальным формам жизни. Эта деградация должна быть не только поводом для печали, но и важным уроком – если пост-советское общество намерено двигаться не только «назад», но и «вперед», ему снова придется решать те задачи, которые не смогла решить Перестройка. И думать об этом необходимо заранее, учитывая и современный мировой опыт.
«Информационная революция» создала новые условия для изменения структуры общества передовых стран мира. Стала уменьшаться роль промышленных классов, упало число пролетариев. Многие работы стала выполнять автоматика. Уменьшилась и роль промышленности как таковой, большинство занятых в «обществе потребления» стало перемещаться в сферу обслуживания и работы с информацией. Компьютеры позволили создать информационные модели реальности – «виртуальную реальность», которая серьезно изменила структуру потребностей, сдвинув их центр тяжести в область впечатлений. Потребовалась более образованная и многофункциональная рабочая сила. На место узкоспециализированного рабочего, выполняющего приказы менеджера и производящего стандартизированную продукцию, стал приходить хорошо образованный специалист, постоянно совершенствующий производство. Положение нового типа информационных работников в процессе производства отличается как от положения рабочих и обычных служащих, так и от прежней интеллигенции (интеллектуалов), которая жестко встроена в процесс разделения труда и управляется менеджерами. Руководство может ставить этим работникам лишь самые общие задачи, а конкретные решения вырабатываются специалистами самостоятельно с помощью компьютера и информационных коммуникаций. Их работа носит не воспроизводящий, а творческий характер.
Все это позволяет говорить о возникновении новых, принципиально отличных от индустриализма общественных отношений, основанных не на управлении («вертикальные связи», отношения господства), а на согласовании, координации («горизонтальные» связи, равноправные отношения).
Но, несмотря на появление новых явлений в социальной жизни стран Запада, основа их общественных отношений остается прежней. Капиталистическая, бюрократическая и технократическая элиты по-прежнему руководят мировым хозяйством. В мире по-прежнему преобладают социальные структуры индустриального и доиндустриального типа. Новые пост-индустриальные структуры развиваются лишь в виде элементов социального сектора. Однако, несмотря на преобладание старых общественных отношений, роль новых уже заметна.
