Коллектив авторов - Культурогенез и культурное наследие
Из газеты «Первая Крымская» от 31 октября 2008 года: «В начале двадцатого века в Российской империи было 65 тысяч дворянских фамилий, но родовитых дворян было гораздо меньше. Среди них самым известным и загадочным был род князей Юсуповых». Ведя свое происхождение от ногайского хана Юсуфа, союзника Ивана Грозного, «за три века Юсуповы по богатству вышли на второе место после семьи Романовых. Они владели 2,5 тысяч десятин пахотной и лесной земли, многочисленными фабриками, заводами, рудниками, которые приносили им ежегодно 15 миллионов золотых рублей. Только в одном Петербурге у семейства Юсуповых было четыре роскошных дворца»[223].
Главный частный дом на Мойке славится своим домашним театром. Славилась своим сценическим дарованием и княгиня Зинаида Николаевна Юсупова. Ее младший сын Феликс писал в мемуарах: «Матушка от природы имела способности к танцу и драме и танцевала и играла не хуже актрис. Во дворце на балу, где гости одеты были в боярское платье семнадцатого века, государь просил сплясать ее русскую. Она пошла, заранее не готовясь, но плясала так прекрасно, что музыканты без труда подыгрывали ей. Ее вызывали пять раз. Знаменитый театральный режиссер Станиславский, увидев ее на благотворительном вечере в «Романтиках» Ростана, звал ее к себе в труппу, уверяя, что подлинное ее место – сцена»[224].
Оба сына унаследовали артистичность матери, правда, младший Феликс так и не нашел достойного применения своему дарованию; старший Николай, возможно, оставил бы свой след в истории как драматург, поэт, сочинитель романсов, актер…, если бы не роковая случайность.
Из «Мемуаров» Феликса Юсупова: «Пять лет разницы у нас с братом поначалу мешали нашей дружбе, но, когда мне исполнилось шестнадцать лет, мы сблизились. Николай учился в Петербурге, закончил Санкт-Петербургский университет. Как и я, не любил он армейской жизни и от военной карьеры отказался. По характеру был скорее в отца и на меня не походил. Но от матери унаследовал склонность к музыке, литературе, театру. В 22 года руководил любительской актерской труппой, игравшей по частным театрам. Отец этим его вкусам противился и дать ему домашний театр отказался. Николай и меня пытался затащить в актеры. Но первая проба стала и последней; роль гнома, какую он дал мне, оскорбила мое самолюбие и отвратила от сцены».
Николай был высоким, стройным юношей. Брюнет, темные глаза выразительны, брови густы, а губы крупны и чувственны. Имел красивый баритон и пел, подыгрывая себе на гитаре. Словесный портрет брата, выполненный Феликсом, вполне совпадает с живописными изображениями молодого князя Юсупова кисти В.А. Серова (о нем упоминалось выше), Н.П. Богданова-Бельского (оригинал находится в музее личных коллекций ГМИИ им. А.С, Пушкина в Москве). Николай даже не с юности, а с детства страстно увлекался театром (сохранилась небольшая пьеска, написанная им приблизительно в двенадцатилетнем возрасте). Получил юридическое образование, но не утратил своего влечения к театру, продолжал писать пьесы; не исключено, что даже печатался под псевдонимом Роков. «Под псевдонимом «Роков» Николай писал стихи к романсам, столь популярным тогда в великосветских салонах. Покоренные дамы писали автору влюбленные письма, а он оставлял их без ответа. <…>. Излишняя эмоциональность Николая нашла выход в его участии в актерской труппе, организованной молодежью высшего общества. Хороший тон того времени не позволял молодым аристократам идти на профессиональную сцену, поэтому они могли лишь довольствоваться хорошо организованными любительскими труппами, столь популярными у великосветской молодежи…»[225] Этикет, хороший тон, хоть и не запрещавший, но и не поощрявший профессионально заниматься аристократам актерским ремеслом – не единственная, но, возможно, одна из основных причин столь бурного развития домашних театров XIX – начала XX в.в. Случаи, когда профессиональными актерами становились представители дворянских семейств, известны, но редки: например, артист Малого театра Южин-Сумбатов происходил из грузинских князей. Пока не удалось найти печатных изданий молодого князя. О его деятельности актера и организатора «Великосветской труппы» можем судить лишь по высказываниям современников в мемуарной литературе, а также по переписке Зинаиды Николаевны с сыном Феликсом.
Летом 1907 года братья Юсуповы совершали путешествие по Европе. Младший сын исправно писал княгине Зинаиде Николаевне. Из письма от 13 июля 1907 года становится известно, что Алексей Александрович Стахович, один из директоров Московского Художественного Театра, предложил Николаю место в труппе театра: «Дорогая мама, только что получили все твои письма, а также письмо от Стаховича, который умоляет Николая поступить к ним в труппу (только ты не говори Николаю)». Через несколько дней от 19 июля: «…Мы с Николаем очень заинтригованы, что за человек Стахович. Может быть, нам это показалось, что он все время играет камерно, но, во всяком случае, он должен быть очень хитрый и тонкий человек...... Из ответа княгини от 24 июля: «Твое впечатление о Стаховиче очень верное. Он ловкий болтун, увлекается очень быстро и еще быстрее остывает к своим идеалам. <…> Доверять ему нельзя ни на грош. <…> Теперь его забрал Станиславский, которому нужны капиталы для процветания своей труппы. Поэтому он и старается завлечь Николая»[226]. Да, возможно, не столько способности, сколько богатство Юсупова заинтересовало директора МХТ, но, зная, насколько профессиональна была труппа Станиславского, этот факт подтверждает наличие серьезного сценического дарования Николая Юсупова.
«Осень 1907 года ничем не отличалась от предыдущих. С тем же блеском проходили светские приемы, с тем же успехом исполнялись романсы, написанные Николаем Юсуповым, с тем же успехом выступал на сцене он сам, на сей раз в роли Кречинского в пьесе «Свадьба Кречинского». Княгиня Зинаида писала ему с гордостью: «Вчера.// оркестр Кавалергардского полка сыграл твой романс «Я жду тебя». Ты не можешь себе представить умиление всего дома! <…> Ты получил благодарность от императрицы А.Ф. (Александры Федоровны – Е.С. ) за игру в театре». Муж Зинаиды Николаевны, отец Николая и Феликса, Феликс Феликсович старший, князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон занимал должность командира Кавалергардского полка. Как мы уже знаем, он, будучи человеком строгих правил, не поощрял увлечений своих сыновей, но, тем не менее, разрешил оркестру своего полка исполнить сочинения сына. К сожалению, пока не удалось ничего узнать ни о составе великосветской труппы молодого князя, ни о ее репертуарной политике.
Драматургическая линия жизни князя подходит к своей кульминации. Зима 1908 года проходила для великосветской петербургской молодежи в обычном круговороте дел: в светских раутах, любительских спектаклях, шумных репетициях новых постановок. С удовольствием двадцатипятилетний граф Николай Сумароков-Эльстон, князь Юсупов принимал участие в великосветских любительских благотворительных спектаклях в театре «Комедия». В начале весны на одном из ужинов кружка артистов-любителей Николай был представлен девятнадцатилетней графине Марине Александровне Гейден, одной из трех дочерей контр-адмирала А.Ф. Гейдена и его первой жены А.В. Мусиной-Пушкиной. Марина обладала веселым нравом и с удовольствием участвовала в спектаклях кружка артистов-любителей, членом которого она тоже являлась. К моменту своего знакомства с Николаем молодая графиня Гейден уже была известна в светских кругах, как удивительная красавица. Князь Сергей Оболенский в своих воспоминаниях писал: «В то время в Санкт-Петербурге было три сестры, пользовавшиеся успехом в обществе; одна из них, графиня Марина Гейден <…> более выделялась своей красотой. Она была соблазнительна, очень популярна и большая кокетка»[227]. Еще осенью 1907 года на представлении «Эсмеральды» в Мариинском театре в ложе придворного министра Марина была замечена офицером полка конной гвардии Арвидом Мантейфелем. Знатный балтиец Арвид сделал ей предложение. Отец Марины контр-адмирал А.Ф. Гейден дал свое согласие на брак, и свадьба была назначена на 23 апреля 1908 года, а незадолго до этого Марина Александровна была назначена фрейлиной императрицы. В начале марта 1908 года она была приглашена участвовать в благотворительном спектакле, организованном в пользу добрых дел Государыни Александры Федоровны. Николай Юсупов был приглашен на роль главного героя. Марине он, несомненно, понравился, но сама она не произвела на него столь значительного впечатления, и это заставило ее пойти на хитрость. Выбрав для себя роль старой барыни-горбуньи, она сыграла ее очень смешно, тем самым, обратив внимание блестящего Николая Юсупова. Марина влюбилась без памяти, да так сильно, что почти забыла о приближающемся 23 апреля и о своем данном слове. 22 апреля 1908 года по приглашению Николая, она пошла на «тайный прощальный» ужин в отдельном кабинете одного из модных петербургских ресторанов. Тут и состоялось признание влюбленных.
