Огюстен Кальме - Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов
Гассенди, получив письмо с просьбой дать свое мнение относительно этого явления, отвечал 13 ч. того же месяца. Сначала он говорит, что не знает, что сказать относительно этого явления; потом говорит, что явление, может быть, посылается Богом с тем, чтобы предуведомить о чем-нибудь графа. Эта мысль имела то оправдание, что граф и графиня были люди благочестивые и что явление не возбуждало никакого страха. «Но при этом, продолжает он, нужно обратить внимание на то, что если бы явление было от Бога, то Он дал бы знать, для чего его совершает. Бог не шутит; и так как совершенно непонятно, что должно делать при этом явлении, надеяться, или страшиться, обращать или не обращать на него внимание, то это доказывает, что призрак не от Бога; иначе — это значило бы, что Бог не имеет здесь и на столько любви, сколько имеет ее отец, царь и даже всякий добрый и благоразумный человек, когда они, сообщая что-нибудь своим подчиненным, стараются, чтобы сообщаемое не было для этих последних непонятной загадкой, а было понятно им. — Если призрак, продолжает Гассенди, есть какое-нибудь естественное явление, то понять, в чем именно дело, слишком трудно; слишком трудно придумать даже какое-нибудь предположение, которым бы можно было объяснить его. Но, сознавая свое бессилие относительно подобных вещей, попытаюсь однако ж дать хоть какое-нибудь понятие о них. Нельзя ли допустить, что свет являлся вам от того, что ваши глаза были аффектированы каким-нибудь образом, изнутри или извне? Во-первых, глаза по самой своей организации могут быть устроены таким особенным образом, как они напр. были устроены у императора Тиверия, который, как известно, когда просыпался ночью и открывал глаза, то из них выходил свет, посредством которого он мог и в темноте видеть предметы. Я знал одну знатную даму, с которой происходило то же самое. Во-вторых, глаз может испускать свет вследствие какого-нибудь возбуждения, что иногда случается со мной самим при пробуждении; когда я открываю глаза, то из них выходит свет, хотя вокруг не бывает ничего такого, что бы его производило. Никто не станет отвергать, что наши глаза обладают светом, посредством которого и происходят в нас представления тех предметов, которые производят на наши глаза впечатления. Известно, что ночные животные владеют таким сильным зрением, что и в темноте отыскивают себе добычу; известно, что жизненные соки глаза огненной природы и потому светлого вида. Быть может, что во сне, когда глаза закрыты, эти соки как-нибудь посредством век воспламеняются и таким образом возбуждают деятельность воображения; известно же, что напр. дерево и подобные вещи, если в них каким-нибудь образом возбуждается накопившаяся, вследствие гниения, теплота, производят свет; почему же не производить света и теплоте, возбуждаемой жизненными соками глаза?»
Когда граф фон Але в другой раз приезжал в Марсель и останавливался на прежней квартире, прежний призрак опять начал являться. Граф теперь писал к Гасссенди, что призрак, вероятно, входит как-нибудь сквозь крышу дома. Философ обещал тщательнее обсудить дело, но решительного ответа не давал, а ограничивался только тем, что успокаивал графа, — говорил, что, если явление от Бога, то Он не допустит, чтобы граф остался в неведении относительно значения явления, а если оно не от Бога, то Бог не допустит, чтобы оно долго продолжалось, что в таком случае скоро непременно должно открыться, что явление происходит от каких-нибудь естественных причин.
Спустя три года после всего этого, жена графа созналась ему, что призрак устраивала она сама при помощи своей служанки, из того побуждения, что ей не нравилось жить в Марселе, что все дело состояло в том, что служанка залезала под кровать и посредством фосфора производила свет. — Граф фон Але рассказывал обо всей этой истории г. Пугеру из Лиона, этот лет 35 назад рассказывал о ней г. Фальконету, доктору медицины и члену Императорской академии искусств, а Фальконет сообщил ее мне. Так, для того, чтобы давать решительное мнение о таких или других необыкновенных явлениях, необходимо прежде всего исследовать их надлежащим образом.
ГЛАВА X
Привидения, беспокоящие дома
Привидения или духи, которые беспокоят дома, производят в них шум и иногда являются в каких-нибудь видимых образах, можно разделить на несколько различных видов. Одни из них — это домовые духи, находящие удовольствие в том, что беспокоят людей, другие — души умерших, являющиеся живым людям затем, чтобы испросить надлежащего погребения своим телам; иные — души убитых, являющиеся затем, чтобы вытребовать отмщение за свое убийство и должное погребение телам своим. Рассказов об этого привидениях так много, что они в настоящее время уже не пользуются никаким вниманием и доверием. В самом деле, эти рассказы, при более точном исследовании дела, оказываются совершенно вымышленными и ложными.
То кто-нибудь старается опорочить дом, в котором квартирует, для того, чтобы таким образом отстранить от него других, кто бы захотел нанять в нем квартиру, как поступают напр. делатели фальшивых ассигнаций из боязни огласки своих занятий; то снимающие дома под аренду хлопочут о том, чтобы у них кто-нибудь не отбил места; то наконец кошки, совы или крысы производят в доме шум и таким образом пугают хозяев и слуг, как это много лет назад был случай в Молсгейме. Здесь в одном доме крысы (на чердаке) по ночам обыкновенно играли машинами, которыми чешут лен и коноплю. Один правдивый человек, который мне и рассказывал обо всем этом, захотел сам непосредственно узнать, в чем дело; взявши с собой два пистолета и слугу, который также вооружился, он в ночь отправился на чердак; и когда они притаились тут, на их глазах крысы начали свою обычную игру; они выстрелили по ним, двух убили, а остальных распугали. История эта огласилась, и мнимый домовой сделался предметом смеха.
Я передам несколько рассказов о привидениях указанного рода для того, чтобы читатели сами могли судить об этом предмете. Плиний младший рассказывает[210]: в Афинах был один очень красивый дом, который однако был совершенно оставлен, вследствие того обстоятельства, что в нем являлось привидение. Когда в этот город прибыл философ Афинодор и узнал, что указанный дом продается слишком дешево, купил его и расположился в нем ночевать с своими людьми. Ночью, когда философ по обыкновению читал и писал, он вдруг услышал сильный шум и бряцанье цепей, и потом пред ним явился страшного вида старик, окованный железными цепями; старик приблизился в нему, Афинодор продолжил писать: привидение сделало знак, чтобы он следовал за ни, но философ с своей стороны сделал ему знак, чтобы оно обождало, и по-прежнему продолжал писать. Наконец он взял свечу и последовал за привидением, которое повело его на двор и здесь, в одном месте, оно вдруг исчезло в землю. Афинодор, нисколько не испугавшись, наметил это место, сорвал на нем траву и возвратился спать. На другой день он известил о случившемся начальство; пришли в дом к нему полицейские, начали рыть в указанном месте и отрыли кости скованного цепями человека. Кости были преданы обычному погребению, и в доме с тех пор было совершенно спокойно.
Подобную же историю рассказывает Лукиан. В Коринфе, рассказывает он[211], был дом, принадлежавший некоему Эвбатиду, — дом, в котором тоже, по слухам, бродило привидение. Один господин, по имени Аригнот, решился провести ночь в этом доме; он был знаком с известными магическими египетскими книгами и посредством их заклинал духов. Итак, ночью он со свечой приходит в этот дом и спокойно себе начинает читать магию, ходя по двору. Привидение скоро явилось, сначала в виде собаки, потом оно приняло вид быка и наконец вид льва. Аригнот, нисколько не смутившись, прочел из книги известные заклинательные слова, и по силе их привидение ушло в угол двора, где и исчезло в земле. На другой день Аригнот призвал хозяина дома, и стали рыть в том месте, где скрылось привидение, и также нашли скелет, которому и дано было должное погребение. С тех пор в доме ничего не видели и не слышали.
Лукиан, как человек, которому наименее можно верить относительно подобных вещей, заставляет рассказывать это происшествие другого Аригнота. Тут же он рассказывает о Демокрите, который не верил ни в духов, ни в демонов, — следующее: однажды этот философ заключился в одну гробницу за городом (Афинами) и занимался там своим делом. Одни молодые люди захотели напугать его; одевшись в черное платье, в котором обыкновенно хоронили покойников, и надевши на себя безобразные маски, они в таком виде отравились ночью к тому месту, где сидел философ, — и начали здесь бегать туда и сюда и подняли страшный шум. Демокрит совершенно невозмутимо слушал и видел все это и наконец совершенно хладноровно сказал им: «Будет вам шутить!»
Не знаю, не воспользовался ли автор жизнеописания св. Германа Авксерийского[212] приведенными рассказами, рассказывая в этом жизнеописании совершенно подобное сейчас рассказанным фактам происшествие. Он рассказывает: Герман, однажды путешествуя по своей диецезии, должен был вместе с своими спутниками-духовными ночевать в таком доме, который уже давно стоял пустым вследствие того, что в нем являлись привидения. Ночью один из спутников святители, читая для него, вдруг увидел привидение, которое сначала его испугало. Он разбудил епископа; и святитель во имя Иисуса Христа повелел привидению сказать, кто оно и чего желает. Призрак отвечал: «Мы с моим товарищем совершили множество преступлений, умерли и погребены в этом доме, и будем беспокоить обитателей его до тех пор, пока не получим надлежащего погребения». Св. Герман повелел призраку указать место, где зарыты их трупы. Привидение привело его на это место. На другой день епископ собрал народ; стали рыть в отмеченном месте и нашли скелеты двух людей, которые лежали один на другом и были скованы цепями. Кости преданы были надлежащему погребению, совершена была за покойников молитва, и привидение более уже не являлось.
