Сергей Емельянов - Феноменология русской идеи и американской мечты. Россия между Дао и Логосом
Но национальная идея: а) не может быть побочным продуктом рыночных реформ, лишних нефтяных денег и административной вертикали («идея» – это не прибавление денег, а приращение смысла); б) должна приходить не из (умной) головы политтехнолога или философа «в народ», а, наоборот, из жизни – в сознание и подсознание граждан (в том числе – философов). Идея нарождается в народе, в консолидирующей власти обретая силу императива.
Немалое количество «спасителей России» имитируют бурную политическую деятельность, страстно выступая на Форсайтах, заседая в экспертных и общественных советах при министерствах и всевозможных комиссиях. Имитация в определенной степени и становится «национальной идеей», объединяющей и власть, и оппозицию. «Место» намного дороже «истины».
Национальная идея не обязательно должна быть одета в военную форму, но невозможна без комплекса национального превосходства, гордости и достоинства. В современной «национальной идее» преобладает деструктивная составляющая, проявляющаяся как определенное недоверие и «отсутствие очень большой любви» народа к власти и государству. Россия может иметь конструктивную национальную идею только при определенной «отстройке» от американской мечты.
Для возвращения в живую Историю и объединения в собственно человеческом смысле надо опереться на избранные начала и иметь общую духовную собственность – ценности, которые объединяют людей без принуждения и которые они готовы защищать. Должно существовать некое не осознаваемое людьми на рациональном уровне «общее поле», в котором по самым трудным «смысложизненным» вопросам «уже достигнут консенсус» на уровне коллективного бессознательного. И все вместе верят во что-то общее, хорошее и большое.
В настоящее время все надежды в России возлагаются в лучшем случае на синергетику (греч. sinergeia – совместное действие), на чудо самоорганизации и на некие «аттракторы». Как полагают, именно с помощью этих притягивающих субстанций можно будет пройти опасные «точки бифуркации» (неустойчивый период с вариабельным продолжением) и «вытянуть» страну из социальной энтропии в светлое и «упорядоченное» будущее. Синергетика – одна из областей, куда переместились интересы многих современных интеллектуалов, не желающих полностью отказываться от мира.
Реальную страну можно построить только в том случае, если будет сформировано представление об идеальной. Жить, органично развиваться и быть богатым может только народ, способный к самоидентификации и имеющий целостное представление о себе. Скрепление общества образами будущего, идеалами и ценностями не должно заменяться административными методами. Следовательно, основная задача политической культуры на сегодняшний день состоит в создании собственной системы образов и смыслов.
В связи с национальной идеей возникают по крайней мере два взаимосвязанных нериторических вопроса:
Первый состоит в том, хватит ли у современного человека, вера которого основательно подточена, духа на то, чтобы возродить подлинную энергию нового роста и просвещенческого восхождения? Сохранился ли в глубинах общественного сознания спрятанный Прометей, готовый снова добыть для людей небесный огонь, или Прометеев порыв угас навсегда и потому вместо общей перспективы прогресса Россию ожидает участь покоренных и ограбленных?
Второй вопрос можно сформулировать следующим образом: согласятся ли устроители нового мирового порядка хоть как-то скорректировать его в пользу наиболее обделенных? Новый мировой порядок является социал-дарвинистским по своей сути. Это означает, что права и преимущества наиболее сильных являются не разовыми и временными, совпавшими с последним переделом мира, а возведенными в принцип, то есть воспроизводимыми постоянно. Следовательно, обделенным и вытесненным на обочину в рамках данного порядка нечего ждать [120] .
Следует заметить, что понятия «национальная идея» и «идеология» являются близкими, но не совпадающими.
Идеология как харизма государства и систематизированная доктрина имеет в конечном итоге классовый характер. Идеология доминирующего класса не терпит соперничества или плюрализма мнений и часто служит инструментом политической элиты для навязывания удобных ей правил игры. Она олицетворяет абсолютизм и волю к господству в области идей и представлений, обещая спасение тем, кто ее приемлет. Идеология возникает из синтеза утопии с субъектом истории, который рассматривает власть не только как средство, но и как цель и использует утопию в качестве средства ее достижения.
Национальная идея является объединяющим надгосударственным началом. Для нее чрезвычайно характерна вера в существование главенствующей трансцендентной силы, автоматически исключающей признание каких-либо иных объективных реальностей и социальных противоречий. Она должна быть уникальной и неповторимой. Национальная идея – своего рода проекция национальной задачи на национальное самосознание.
Без такого компонента, как экспансия, идеология теряет свой смысл. Система политических идей, собственно, для того и создается, чтобы распространяться. Идеология является не только интеллектуальным построением, но и энергетическим импульсом и не может находиться в пассивном состоянии. Она не должна быть замкнута в пространстве изолированного индивида. Необходим концепт, объединяющий как производство идеологии, так и ее распространение в единый процесс [121] .
Достаточно жесткая правда заключается в том, что идеология лучше всего реализуется через тоталитарные властные структуры. Либерализм и политкорректность лишают идеологию силы. Множественность современных модальных идеологий, опирающихся не на идеи, а на потребности, ослабляет энергетическое поле каждой из них. С другой стороны – появление и распространение идеологии есть реакция на некий кризис. Чем он острее, тем сильнее тоталитарная тенденция и тем более насущной проблемой становится наличие идеологии для группы, находящейся в состоянии «неустойчивого равновесия».
Под влиянием идеологии как могучего нормативного мифа должно происходить формирование особенностей мировоззрения, пучка общих для народа идей о мире и представлений о себе и своем предназначении. Тектонические сдвиги в национальном сознании происходят незаметно. Только после выхода наружу их конечные последствия приобретают впечатляющий вид грандиозных социальных катаклизмов.
Проблема состоит не в создании на пустом месте абсолютно новой идеологии, а в творческом развитии и переосмыслении исторического духовного наследия. Обилие концепций и парадигм по вопросу о сущности идеологии есть результат вполне определенной причины: современная философия превращается в один из видов духовного эскапизма («абстрагирования» от жизненных социальных проблем) и не входит в обыденное сознание народа. Точкой пересечения множества идеологий является прагматизм.
Основополагающей считается марксистская парадигма, согласно которой сознание есть «осознанное бытие» (это положение обоснованно не только содержательно, но и этимологически: слово, обозначающее в немецком языке «сознание» – das Bewusstsein – является соединением двух исходных понятий – bewusste и Sein) [122] . Идеология представляет собой искаженное и иллюзорное восприятие социальной действительности и материальной жизни общества. К. Маркс и Ф. Энгельс считали идеологией в первую очередь взгляды Гегеля и его последователей, которые они подвергали критике в «Святом семействе» и «Немецкой идеологии».
Следует оттенить и нюансировать взаимосвязь идеологии и науки. Обычно чем больше идеолог похож на ученого, тем он более убедителен. Сфера науки является основным палладиумом и поставщиком материала для идеологии. Но целью науки является понимание объективной реальности, а цель идеологии как формы детерминации будущего настоящим – формирование менталитета и управление им. Для простого человека более свойственно искать не научную истину, а счастье и славу. Счастья желают и достигают, славу заслуживают.
В любом обществе картина мироздания служит для человека фундаментом для «строительства» представлений об идеальном и допустимом устройстве общества. О влиянии ньютоновской картины мира на представления о политическом строе и формирование концепции «невидимой руки» А. Смита написаны кубометры литературы. Сейчас мы не всегда успешно занимаемся «амрестлингом» с этой «невидимой рукой».
Либеральная идея представлялась сторонникам консервативного мышления легковесной и лишенной конкретности. На это ее свойство они чаще всего и нападали. Для Гегеля она была просто «мнением», представлением, только возможностью, за которой прячется и скрывается тот, кто пытается уйти от требований дня.
