Тамара Адамьянц - Социальные коммуникации
Традиционно диалог связывают с вопросно-ответной формой мышления и общения, со способом усвоения информации, с авторским приемом, художественным творчеством. Исследователи-искусствоведы одними из главных критериев художественности и диалогичности называют искренность в самовыражении автора, партнерское отношение к аудитории.
Расширительное представление о диалоге дает диалогическая модель социальной коммуникации, разработанная в рамках семиосоциопсихологической парадигмы, где ключевое значение имеет «эффект диалога как смыслового контакта, основанного на способности и стремлении субъектов к адекватному истолкованию коммуникативных намерений партнеров по общению»[9].
Диалог связывается здесь в первую очередь с взаимопониманием между общающимися сторонами, а эффективность общения – со степенью достижения искомого взаимопонимания, причем процедура измерения степени диалогичности впервые операционализирована (имеется в виду оригинальный исследовательский метод– метод мотивационно-целевого, или интенционального анализа процессов общения).
В противоположность другим формам и способам коммуникации, диалогическая модель исключает любые формы воздействия или влияния, поскольку ориентирована на взаимопонимание. При этом речь идет не о согласии с позицией автора – только о понимании этой позиции.
Процессы общения рассматриваются здесь как «…мотивированная и целеобусловленная текстовая деятельность, осуществляемая людьми в контексте проблемных жизненных ситуаций, лежащих у истоков любых социально значимых процессов»[10]. С этим принципиально важным положением связано представление о коммуникативной интенции, которая, по определению Т. М. Дридзе, является «равнодействующей мотива и цели (точнее – искомого результата) деятельности, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром»[11]. Именно по степени понимания коммуникантом авторской интенции и составляется представление о том, состоялось или нет взаимопонимание, и, далее, вывод об успешности (диалогичности) коммуникации.
В зависимости от того, достигается или нет желаемый «смысловой контакт», когда совмещаются «смысловые фокусы (коммуникативные доминанты) порождаемого и интерпретируемого текста», наряду с понятием «коммуникация» (диалог) используются понятия «псевдокоммуникация», т. е. «попытка диалога, не увенчавшаяся адекватными интерпретациями коммуникативных интенций», и «квазикоммуникация» – «ритуальное „действо“, подменяющее общение и не предполагающее диалога по исходному условию»[12].
И в первом и во втором вариантах общения отправитель и получатель информации остаются на разных полюсах информационного канала. Такие случаи носят название «коммуникативных сбоев», или «ножниц восприятия». При этом возникает неожиданный или нежелательный для коммуникатора результат общения.
Представление о социальной коммуникации как о диалоге позволило предложить следующий принцип дифференциации С М И и С М К (в настоящее время в работах, посвященных коммуникации, употребляются оба термина). Основной признак средств массовой коммуникации (СМК) – ориентация на взаимопонимание с аудиторией. Для средств же массовой информации (СМИ) задача установления диалогических отношений с аудиторией является необязательной, а в ряде случаев и нежелательной– главной задачей оказывается информирование, воздействие, влияние[13].
В настоящей работе, чтобы обозначить желаемые ориентиры, преимущественно употребляется термин СМК, хотя следует признать, что в современном информационном пространстве направленность на диалог как взаимопонимание скорее желательное, нежели широко распространенное явление.
Если модель коммуникации, предложенная Г. Д. Лассуэллом, имеет линейный характер и графически может быть представлена также линейно (коммуникативный акт структурируется по отдельным характеристикам: Кто – Что говорит – По какому каналу – Кому – С каким эффектом), а модель Т. Ньюкомба графически имеет форму треугольника (отправитель– приемник– согласие между ними), то диалогическую модель можно представить как отпечаток, «след»: с одной стороны, продуцируемая автором интенциональность, овеществленная в тексте, с другой – особенности преломления этой интенциональности и, соответственно, основных логических и экспрессивных «узлов» исходного текста в сознании воспринимающего человека.
Идея взаимопонимания как первейшего условия эффективного общения не нова – ее варианты можно обнаружить в трудах разных ученых, искусствоведов. Так, известный социальный психолог Э. Гоффман отмечал, что при межличностном общении «…мы неизменно сталкиваемся с необходимостью организовать свое поведение таким образом, чтобы оно в понятной форме соответствовало восприятию происходящего нашим партнером по взаимодействию. Что еще важно, наши действия должны быть адресованы другому рассудку, т. е. способности другого просчитать наши слова и действия как свидетельство наших слов, мыслей, намерений. Это ограничивает наши слова и действия, но это же позволяет соотнести в нашем восприятии весь мир, благодаря чему другой сможет уловить наши намеки, иносказания»[14].
Подобный результат общения нередко назывался как оптимальный и исследователями массовой коммуникации. Так, исследователь телевидения В. В. Бойко заявил о «признаке коммуникабельности» информационного телевещания как об «особом социально-психологическом компоненте общения, при наличии которого циркулирующая информация актуализируется, т. е. приобретает конкретный, нужный и адекватный для отправителя и получателя смысл»[15].
Представление о диалоге как о коммуникации с взаимопониманием перекликается с трудами многих известных литературоведов, теоретиков искусства, например, М. М. Бахтина: «Только диалогическая, соучастная установка принимает чужое слово всерьез и способна подойти к нему, как к смысловой позиции, как к другой точке зрения. Только при внутренней диалогической установке мое слово находится в теснейшей связи с чужим словом, но в то же время не сливается с ним, не поглощает его и не растворяет в себе его значимости, т. е. сохраняет полностью его самостоятельность как слова»[16]. Стремление к смысловому контакту с аудиторией предполагает открытость коммуникатора по отношению к воспринимающей стороне, но в настоящее время в сфере социальной коммуникации, в частности, в теории и практике массовой коммуникации, открытость мотивов и целей коммуникатора декларируется и реализуется далеко не всегда. Ориентированность на взаимопонимание в диалогической модели коммуникации полностью исключает любые формы воздействия и, следовательно, узаконивает, делает массовым принципиально новый тип взаимоотношений в социальной и межличностной сфере – тот, который сегодня мало распространен. Это стиль общения, основанный на искренности, открытости, стремлении максимально полно, без искажений, донести свои мысли и чувства, с одной стороны, и, с другой – так же максимально полно, без искажений понять другого. Именно такой стиль отличает общение талантливого автора (писателя, журналиста, режиссера, актера, художника, композитора и т. д.) со своей аудиторией, успешного политика или общественного деятеля – с населением, педагога – с любящими и уважающими его учениками. Именно диалогический стиль общения – основной «цемент» прочной семьи и многолетней дружбы.
Общение с взаимопониманием, или диалог, достигается, во-первых, при стремлении и умении коммуникатора быть понятным и понятым и, во-вторых, при стремлении и умении воспринимающей стороны адекватно (так, как это есть на самом деле) понять коммуникатора. Наши исследования неоднократно фиксировали нежелательные коммуникативные сбои, когда взаимопонимание не достигалось, причем по вине или одной, или другой стороны, участвующей в общении, а также одновременно обеих. Поэтому, бесспорно, общение с взаимопониманием – это своеобразный интеллектуальный труд, это специфическая деятельность, требующая определенных навыков, знаний, умений и стремлений.
Только при взаимопонимании конструктивно решаются проблемные и конфликтные ситуации, наблюдается позитивная динамика в усвоении и совершенствовании социокультурных норм и образцов социального взаимодействия.
§ 2. Текст как коммуникативный знак высшего порядка
Еще Аристотель в своей «Риторике» указывал, что любое общение (в настоящей работе чаще используется термин «коммуникативный акт») предполагает обязательное наличие трех элементов: говорящего, принимающего (слушающего) и непосредственно сообщение. Обратим внимание, что и у этого философа, и в современной понятийной системе термин сообщение подразумевает наличие некоего материального носителя, воплощенного в той или иной знаковой системе, или в комплексе знаковых систем (устная речь, письменно оформленное произведение, теле– или радиопередача, пьеса, фильм, фотография и т. д.).
