Клаудио Наранхо - АГОНИЯ ПАТРИАРХАТА

Надеюсь, что пересмотренная интерпретация вопросов, о которых я говорил в течение многих лет, и дальше будут способствовать инициативе, позволяющей нам совершить переход к «земле обетованной» здоровья и полноты, к которой мы всегда стремились, но которую искали, следуя ложными путями и используя неподходящие средства.

Процесс, благодаря которому разбросанные неолитические деревни превратились в сельские общины, затем в урбанистические центры и, наконец, в государства, называют «урбанистической революцией» или «началом цивилизации». Во всем мире этот процесс возникает в разное время и в разных местах: сначала возле больших рек и в прибрежных долинах Китая, Месопотамии, Египта, Индии и Малайзии. Архаические государства везде характеризуются возникновением класса собственников и иерархий, товарным производством с высокой степенью специализации и организованной торговлей в удаленных районах, урбанизмом, появлением и консолидацией военных элит, монархий, установлением рабства.

…

Рабство - первая институционализированная форма иерархического господства в истории человечества; оно связано с установлением рыночной экономики, иерархий и государства.

Герда Лернер [7]

Для освобождения сознания понадобится чудо, ибо цепи преимущественно волшебные. Мы находимся в рабстве у внешнего авторитета…

Норман О.Браун [8]

Первое и, возможно, самое глубокое изменение было вызвано медленным и трудным, но неизбежным упадком патриархата.

Фритьоф Капра [9]

Патриархат сам по себе является господствующей религией на всей планете; его суть заключается в некрофилии.

Мери Дейли [10]

Глава первая

В начале 60-х годов по предложению издательской программы Вайкинг Эсален я писал книгу (изданную впоследствии под названием «Один поиск») на основе сообщения о ресурсах развития человечества, составленного для Исследовательского центра образовательной политики при SRI. В процессе работы над книгой мне понадобилось предварить само сообщение замечанием о происходящем в мире, а именно о смерти одной культуры и рождении другой.

Я писал под впечатлением того, что происходило вокруг меня. За несколько лет до этого я приехал в Калифорнию и обнаружил там подъем, для обозначения которого впоследствии стали употреблять выражения: «революция сознания», «Новый Век», «Движение за развитие человеческого потенциала» и т.д. В то время проблема рождения или возрождения культуры занимала меня больше, чем проблема смерти культуры (хотя последняя проблема приобрела зримые очертания после издания «Заката Европы» Шпенглера [11]).

Самым замечательным для человека, приехавшего в Калифорнию в начале 60-х годов, была своеобразная революция - «тихая революция» - прекратившая бунт против вещей. Революция была настолько глубокой, что некоторые ценности оказались преданы забвению; она носила скорее внутренний, чем внешний характер и вместе с тем отличалась такой радикальностью, что Теодор Рошак [12] вполне заслуженно охарактеризовал ее как возникновение «контркультуры». Она свела вместе людей, которые, покинув пределы традиционного разделения на правых и левых, обратили внимание на «свои личные проблемы». Они стали куда менее предвзято относиться к проблемам и вопросам, которые считались ранее заслуживающими внимания как в области общепринятых институтов, так ив сфере идеологий. После отказа от шаблонных ответов, которые с легкостью принимались ими в процессе так называемого «обучения», оставленные без ответов вопросы вновь возродились. Я имею в виду не интеллектуальные вопросы, а то невыразимое, что лежит в основе большинства вопросов: экзистенциальное стремление, поиск. Я бы сказал, что мы входим в эпоху поиска. В настоящее время происходит ренессанс, сердцевину которого образуют психология и новые религии подобно тому, как сердцевину итальянского ренессанса составляло искусство.

Как уже говорилось, самым очевидным для меня в 60-х годах было культурное возрождение. В настоящее время более явной стала проблема смерти культуры. Это объясняется тем, что с каждым днем кризис становится все очевиднее.

По моему мнению, Римский клуб первым затронул проблему кризиса. По крайней мере, он первым внес существенный вклад в дело осознания на мировом уровне надвигающейся опасности, связанной со всем тем, что называлось прогрессом. В США было опубликовано сообщение «Пределы роста», [13] в котором нас предупреждали о том, что человечество вымрет подобно динозаврам, если не прекратится дальнейший рост населения. Далее говорилось, что развитие промышленности, которое до сих пор рассматривалось как прогресс, приводит к неожиданному и разрушительному загрязнению окружающей среды, а также к истощению непроизводимых природных ресурсов.

Кризис принял разнообразные формы. В 1965 году, размышляя о мире 2000 года, известные футурологи Кан и Винер [14] еще не упоминают о проблемах экологии и загрязнения окружающей среды. Во время переработки этой главы в Бразилии закончилась конференция по экологии, на которой присутствовали представители более 140 стран, 76 глав государств, а также многочисленных неправительственных организаций. История многосторонней дипломатии не знает подобного случая.

Проблемы окружающей среды связаны в основном с нашим эксплуататорским, совершенно беспечным отношением к природе и проявляются в таких формах, как истощение невоспроизводимых ресурсов, исчезновение тысяч видов растений и животных, ухудшение атмосферы, земли и моря, вызванное загрязнением и эрозией. Так, например, в настоящее время происходит отравление океанического планктона, который, как полагают, составляет большую часть легких земли (благодаря его способности вырабатывать кислород на основе углекислого газа). Отходы атомной промышленности угрожают существованию будущих поколений. Кислотные дожди, которые начали уничтожать деревья в Европе, напоминают нам о зыбкости существования людей как млекопитающих, употребляющих в пищу растения. Положение с тропическими лесами производит глубокое впечатление как проявление бессилия человечества перед опустошением природы. Лет восемь тому назад я присутствовал на конференции по сохранению тропических лесов, которая проводилась в Малайзии. Помню, как ректор Пенангского университета, открывая наше заседание, заметил, что за те 10 минут, которые заняла его речь, пожары в Юго-Восточной Азии уничтожили леса, площадь которых сопоставима с площадью, ограниченной горизонтом. В Бразилии ситуация еще драматичнее. Тропические бразильские леса уникальны не только из- за своего древнего происхождения; они не имеют себе равных по разнообразию видов растений, большинство из которых до сих пор еще полностью не изучено. Наконец, существует проблема озоновой дыры и глобального потепления, которое может вызвать таяние ледяных шапок полюсов, повышение уровня океана и затопление крупных портов мира…

Похоже, что за всю нашу историю мы ни разу не задумались над тем, куда сваливать мусор. Всегда находилось место, расположенное чуть подальше от места нашего обитания. Теперь, когда вся земля заселена, таких мест не осталось, и мы начинаем задыхаться в собственных отходах.

Число бедствий растет. Естественно, что одна из главных проблем - кризисное положение с безопасностью. Не осталось мест для свалки нашего мусора. Не осталось и далеких неоткрытых земель. Не осталось чужих народов, которых мы могли бы завоевать. Вся земля открыта и завоевана. И подобно тому, как загрязнение окружающей среды оборачивается теперь против нас, так и наше стремление к завоеваниям обращается против нас самих. Войны и оружие, которые до недавнего времени рассматривались многими специалистами как неотъемлемая часть существования человечества, приобрели смертоносный характер, который раньше невозможно было себе и представить. Расчеты показывают, что на каждые семнадцать лет войны в истории человечества приходится один год мирной жизни. Характерная для человечества неспособность к мирному существованию, однако, стала неприемлемой, поскольку мы обладаем теперь возможностью самоуничтожения, которой прежде у нас не было. Зная людей и их недостатки, можно сказать, что эта неспособность приобретает небывало опасный характер. В 80-х годах мне довелось услышать слова одного из американских генералов, что, даже если уничтожить все вооружение на земле, в океанах останется шестьдесят атомных подводных лодок, каждая из которых способна уничтожить главные города мира. Не следует забывать и об экономическим аспекте этой ситуации: стоимость одной такой подводной лодки равна величине совокупного бюджета двадцати трех развивающихся стран, а стоимость одной межконтинентальной ракеты равна стоимости строительства тысяч школ в развивающихся странах.