Ада Баскина - Мальта и мальтийцы. О чем молчат путеводители

Вступление русских дворян в Мальтийский орден всячески приветствовалось. А коллекция наград России пополнилась еще одним знаком отличия – крестом Святого Иоанна Иерусалимского. Этим командорским крестом был пожалован за свои заслуги и великий Александр Суворов.

Резиденция ордена была перенесена в Санкт-Петербург. Рыцари построили в российской столице привилегированное военное заведение – Пажеский корпус. В него принимали детей высших сановников. Многие из его выпускников, впитав дух мальтийского рыцарства, затем успешно служили в армии и достигали высоких государственных и военных постов.

После смерти Павла I его сын Александр отказался от титула Великого магистра. А в 1817 году было официально объявлено: орден Святого Иоанна Иерусалимского в Российской империи более не существует.

ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ АРИСТОКРАТОМ?

– А хочешь познакомиться с живым потомком рыцарей, настоящим аристократом? – спрашивает меня знакомый мальтийский журналист.

Я уже знаю, что мальтийцы – большие шутники, обожают розыгрыши, и потому небрежно отвечаю:

– Так я уже знакомилась и с героями Великой осады в Сент-Эльмо и с рыцарями, ухаживающими за больными в Сакре Инфермерии…

– Да нет, я имею в виду не актеров и не инсталляции, а живого рыцаря в девятом поколении.

– Ты что, его лично знаешь? А меня познакомишь?

– Я его лично знаю, но познакомиться можешь и сама. Пойдешь вдоль по Репаблик, главной улице Валетты, по правой стороне. Через пару кварталов дорога упрется в невысокую лестницу. Спустишься на несколько ступенек, увидишь дом с вывеской: «Каса Росса Пикколо». Это частное владение семьи мальтийских аристократов де Пирро. Они и сейчас в нем живут. Смело входи и спроси хозяина, маркиза де Пирро. Он и есть живой потомок рыцарей.

Как должен выглядеть сегодня настоящий аристократ, я себе представляла плохо. Одно время в моем московском многоквартирном доме соседом был некий господин. Высокий, осанистый человек лет сорока, он запомнился мне по двум причинам. Во-первых, никогда не здоровался первым, а на приветствие отвечал небрежным кивком. Во-вторых, практически никогда не улыбался, будто всем своим видом показывал: вы мне не ровня. Фамилия его была созвучна известному в России дворянскому роду. Когда сосед из нашего дома уехал, выяснилось, что он и впрямь был потомком знатного аристократического семейства.

…Открыв тяжелую дверь старинного дома на улице Репаблик, я услышала доносившийся откуда-то сверху веселый и какой-то очень свойский голос: «Вы ко мне? Проходите, проходите». На верхней площадке стоял человек… пухлый, круглолицый, добродушный. На нем были слегка поношенный свитер в неяркую клетку и чуть мешковатые брюки. Этакий уютный, добрый дедушка.

Позже, когда в своем маленьком кабинете он начнет мне рассказывать родословную своей семьи, я все время буду пытаться отыскать признаки, указывающие на его происхождение. И постепенно буду их находить. Вот, например, руки. Ему под семьдесят, и он не выглядит моложе своего возраста, но вот руки… белые, мягкие, гладкие, с длинными пальцами и безупречной формой ногтей.

Примечательно и то, как он жестикулирует. Движения быстрые, но плавные. Жесты дополняют речь, делая ее более доверительной. Несмотря на свою полноту, движется маркиз очень легко. Впрочем, все это не так важно. В чем же главное отличие аристократа? Устав от своих предположений, я задаю этот вопрос напрямую.

– Господин де Пирро, – начинаю я.

– Николас, зовите меня просто Николас, – поправляет маркиз.

Но мне сделать это трудно, и я продолжаю разговор, стараясь избегать прямого обращения:

– Как бы вы определили, что отличает настоящего аристократа?

– Знаете, я много раз сталкивался с мнением людей, что главное отличие человека знатного сословия – это снобизм. Но это глубочайшее заблуждение. Кичливость, заносчивость, напыщенность сразу выдают того, кого французы называют parvenue, то есть выскочку. Человека благородного происхождения отличает, прежде всего, высокая нравственность. Настоящий маркиз, князь – в общем, аристократ никогда не позволит себе поступков, которые бы противоречили общепринятой морали.

– А в чем сегодня аристократ видит смысл своего существования?

– В том, чтобы, как и много веков назад, беззаветно служить страждущим.

Маркиз де Пирро с гордостью рассказывает, как его жена регулярно посещает онкологическую больницу, ухаживает за пациентами.

В проеме двери мелькает фигура ладного юноши с таким же приятным, как у маркиза, лицом. Николас де Пирро с нежностью сообщает, что это его внук и что этот модно одетый, современный юноша на прошлой неделе провел целый день в доме для престарелых.

А еще аристократизм Николаса де Пирро выдает его юмор – какой-то очень легкий, мимолетный. Милые шутки неожиданно вспыхивают посреди разговора и туг же угасают, не требуя к себе особого внимания. Это я обнаруживаю, когда он ведет меня по своему роскошному дому, останавливаясь то у одной реликвии, то у другой.

– Вот на этой кровати моя бабушка зачала девятерых своих детей. Говорят, это не заслуга бабушки, а особое свойство кровати. Не советую трогать ее руками – зачем вам столько детей?.. А этот столовый гарнитур из Флоренции вам нравится? Он подтверждает знаменитое выражение «Внешность обманчива». Да, стол и стулья очень элегантные, но сидеть на них страшно неудобно, а протирать пыль – чистое наказание. Поэтому в этой столовой мы почти никогда не ужинаем… Взгляните на ту подвесную люльку. Вот в таких нянчили младенцев в первые дни после их появления на свет. Видите, там лежит маленький ребенок? Это, конечно, кукла, так что можете смотреть на нее сколько угодно. Но если вы увидите живого младенца в коляске на улице, советую вам долго им не любоваться: возможно, его мама еще помнит старую примету – ребенка можно сглазить.

Хозяин дома ведет меня по его комнатам, и я окунаюсь в роскошь многовекового жилища аристократов. Кругом много золота, дерева дорогих пород, инкрустации. А также мрамора, лакированных ваз. Весь этот набор дорогих вещей подобран с удивительным чувством меры.

Маркиз де Пирро не просто показывает экспонаты этого дома-музея. Он сопровождает показ любопытными историями из прошлого:

– Видите этот закрытый шкафчик? Красивый? И ведь в нем нет ничего культового, правда? А теперь…

Он отворяет дверцы, и… нижняя часть раскладывается на ступеньки, а на верхней появляются иконы, подсвечники. Такая передвижная часовня стояла в комнате рядом с кроватью роженицы. Молодая мать, таким образом, могла предъявить своего младенца пред очи Божьи в первые же минуты после его рождения.

Стены всех пятидесяти комнат украшены портретами знатных аристократов и Великих магистров. И вдруг среди них – маленькая девочка.

– Это моя прапрабабушка в возрасте четырех лет. Видите, у нее намечается двойной подбородок – признак дворянской породы. А за ее спиной – горы. Вы ведь знаете, что на Мальте гор нет. Значит, семья владела землями на Сицилии, то есть была весьма богатой.

Интересная подробность. Подобные портреты девочек в возрасте четырех-пяти лет рассылались другим аристократам – родителям, имеющим «женихов» примерно такого же возраста. Сватовство происходило лет за десять – пятнадцать до будущей свадьбы.

А вот кружевная сумочка немыслимо сложного рисунка. Сделана кем-то из дам-аристократок? Нет, ее смастерила мальтийская крестьянка и недавно прислала на выставку кружевниц. Такие выставки народного искусства семья де Пирро сейчас регулярно проводит в своем доме.

Знает Николас де Пирро и множество любопытных исторических фактов. Скажем, в садах при дворце Сан-Антона было принято высаживать деревья в ознаменование счастливых событий. Русская княгиня Мария Федоровна, чудом избежавшая казни большевиками, посадила в саду дуб. Другую русскую аристократку, княжну Наталью, и ее мать, Ольгу, Николас де Пирро помнит хорошо. Он был знаком с обеими. Княгиня вышла замуж за мальтийца и произвела настоящую революцию в сознании местных аристократов. Она осмелилась танцевать в балете Королевского театра, что до той поры считалось позором для мальтийской аристократки.

– Господин де Пирро, – спрашиваю я в конце нашей встречи. – А есть ли какой-нибудь смысл в сохранении аристократических традиций?

– Конечно есть! – горячо уверяет он. – Всем своим поведением потомки рыцарей, аристократы, должны способствовать сохранению высоких моральных ценностей. Это очень важно именно для современного поколения. Молодые люди должны знать, что честь, благородство, служение страждущим – именно это и есть высший смысл существования, а вовсе не приобретение большого дома или машины последней марки. Кто-то ведь должен сохранять многовековые традиции. Кто же это сделает, если не настоящие аристократы?

Перед этой встречей я почему-то особенно волнуюсь. Собственно, почему – понятно. Не каждый день удается встретиться с самим предводителем мальтийских рыцарей. Когда я подхожу к его штаб-квартире, небольшому зданию в центре города, я так и жду, что из растворившейся двери прозвучит громогласное оповещение: «Филипп Фаруга Рэндон, президент Мальтийской ассоциации ордена Мальты».