Олег Ивик - История свадеб
И радовались люди, на молодых смотря,
Что их союз теперь скреплен у Божья алтаря.
Шестьсот бургундов юных созвали короли
И в рыцарское званье с почетом возвели.
Возликовал весь город, и тут же меж собой
Был рыцарями новыми потешный начат бой.
* * *Исландские саги, сохранившие для нас свадебные обряды древних норманнов, часто рассказывают о том, что жен брали из числа пленниц и даже конунги, нимало не смущаясь, женились на рабынях. «Сага об Инглингах» говорит, что конунг Адильс, сын Оттара, захватил во время набега скот, который пасли рабы и рабыни. «Среди рабынь была девушка дивной красоты. Ее звали Ирса… Вскоре оказалось, что она умна, красноречива и во всем сведуща. Она всем очень понравилась, и всего больше – конунгу. Кончилось тем, что он сыграл с ней свадьбу. Ирса стала женой конунга Швеции, и пошла о ней добрая слава».
А если во время такого набега будущий жених убивал родню невесты, такое мелкое недоразумение не мешало их счастливому супружеству. Эта же сага повествует, как Гудрёд Великолепный посватался к Асе, дочери Харальда Рыжебородого, но получил отказ. Тогда нетерпеливый жених спустил свои корабли на воду и осадил упрямого тестя. «Произошла битва. У Гудрёда был большой перевес сил. Харальд и Гюрд, его сын, пали. Гудрёд конунг взял большую добычу. Он увез с собой Асу, дочь Харальда конунга, и сыграл с ней свадьбу».
Впрочем, если женщина не желала жить с убийцей отца и брата (хотя такое странное по тем временам упрямство случалось редко), ей ничего не стоило развестись со своим похитителем. Мы мало знаем о брачных законах норманнов, но несколько причин, позволявших женщине разойтись, известны. Среди них – импотенция мужа. Ну, а если с этим делом все было в порядке, достаточно было уличить супруга в том, что он носит женское платье.
«Сага о людях из Лососьей долины» рассказывает о некой Гудрун, которая вышла замуж за богача Торвальда. Согласно брачному контракту Гудрун сама управляла семейным имуществом и половина его стала ее собственностью. Кроме того, супруг обязался «покупать для нее украшения, так что ни у одной из женщин, равных ей по богатству, не должно быть лучших украшений». Но скоро между супругами возникли споры по поводу должного количества ювелирных изделий. А кроме того, у Гудрун появился любовник… Короче, все основания для развода назрели. Тогда жена по совету любовника сшила для Торвальда рубаху, вырез которой был скроен по женскому образцу. Обманутому мужу было не до того, чтобы изучать тонкости кроя, а скорее всего, он и вовсе не разбирался в модах. Неудачливый супруг надел злополучную рубаху и тем самым подписался под собственным разводом, а заодно и разделом имущества. «Этой же весной Гудрун объявила, что она разводится с Торвальдом, и вернулась в Лаугар. После этого разделили имущество Торвальда и Гудрун, и она получила половину всего, и была теперь богаче, чем раньше».
Скандинавские и исландские мужчины тоже имели право прогнать жену, надевшую мужское платье, а именно – штаны. Но им даже и такого повода не требовалось.
«Сага о Ньяле» рассказывает, как некто Траин приехал в гости на свадьбу со своей женой Торхильд. Женщины у скандинавов пировали вместе с мужчинами, хотя и сидели на специальной «женской скамье». На пиру Траин увлекся другой девушкой, и, когда жена попеняла ему за это, «он тут же поднялся из-за стола, назвал своих свидетелей и объявил о разводе с ней.
– Я не потерплю ее насмешек и брани, – сказал он.
Траин так рьяно взялся за дело, что не пожелал дольше оставаться на свадебном пиру, если она не уедет. И она уехала. После этого все снова уселись на свои места, стали пить и веселиться».
Своей неожиданно обретенной свободой Траин воспользовался немедленно: он тут же, на пиру, попросил у Хёскульда руку его внучки Торгерд. Хёскульд не возражал, но скандинавы не решали такие вопросы без участия женщин. Жених со сватом подошли к женской скамье. «Гуннар спросил мать и дочь, согласны ли они на сговор. Те ответили, что не возражают, и Халльгерд помолвила свою дочь».
Такая поспешность со стороны невесты и ее матери могла бы вызвать удивление, но дело в том, что по скандинавским традициям брак был вообще очень выгоден для женщины. Муж платил за невесту выкуп, который переходил в ее собственность. Кроме того, муж должен был сделать молодой жене так называемый «утренний дар». А отец давал дочери приданое, которое, если муж оставлял жену, тоже становилось ее собственностью.
Позднее это было закреплено законодательно. Шведский «Закон Вестьётов», записанный в XIII веке, говорил: «Как только они лягут вместе на перину и под простыню, тогда она владеет третьей частью имущества и тремя марками из его доли как утренним даром».
Законы Гулатинга (тоже Швеция и тоже XIII век) разрешают девушке самой избрать себе мужа. Точнее, эта обязанность возгалается на родителей, но, если ослушница выйдет замуж, «не спросясь у своего отца, или матери, или брата, или у того, кто является для нее сватом», никаких особо страшных карательных мер против нее не принимается, хотя по закону она и лишается наследства. Что касается вдовы, «она может сама выйти замуж за кого хочет, посоветовавшись с кем-либо из своих родичей».
Толерантные шведы даже супружескую измену карали не слишком строго:
...…Никто не привлекает женатого мужчину или замужнюю женщину к ответственности за прелюбодеяние, кроме как супруги друг друга… Если женщина ложится с другим мужчиной, а не со своим мужем или расходится с ним вопреки Божьим законам и людским, в таком случае она лишается своего свадебного дара. И если муж предлагает ей жить вместе, а она не хочет, он должен хранить и распоряжаться всеми частями имущества, пока она жива. А потом ее ближайший наследник забирает приданое, но не свадебный дар.
Но это все – законы о выборе мужа и о разводе. А что же сама свадьба? Она тоже игралась строго по регламенту. На острове Готланд в XIII веке (это у шведов был век массовой записи законов) был принят закон «О свадьбе». В нем, в частности, говорилось:
...О едущих в повозках [с приданым] предписывается, что в каждой должно ехать не больше двоих. Следование родственников верхом запрещено. Свадебная месса пусть поется там, где находится молодой муж и должна праздноваться свадьба. Пусть молодой муж пошлет трех человек к своей невесте… Свадьба должна праздноваться со всем народом два дня. И пусть дары дает тот, кто хочет, согласно своему желанию. Брать еду с собой на свадьбу запрещено… После поминовения Марии пусть каждый получит разрешение ехать домой, и пиво пусть больше не вносят. Тот, кто это нарушит, пусть заплатит 12 марок стране. И тот, кто придет без приглашения на свадьбу или на пир, пусть заплатит 3 эре пеннингов.
Король Мангус, получивший прозвище «Исправителя законов», пошел еще дальше и строго ограничил не только сроки проведения свадьбы, но и количество гостей; приглашать следовало не более, чем «одного епископа и сопровождающих его каноников, и двух других каноников, восемь рыцарей, сорок оруженосцев, двадцать бондов и десять священников». А ежели кто являлся на свадьбу незваным, он должен был заплатить штраф, размер которого колебался от 40 марок для члена королевского совета до 3 марок для «наймита». Деньги эти делились между королем и хозяевами дома, которых незваные гости ввели в расход. Это была огромная сумма: тот, кто не мог заплатить, должен был одну марку отрабатывать в течение года. Поэтому, надо думать, незваные гости на шведских свадьбах перевелись мгновенно. Да и званые не засиживались, потому что тех, кто гостил дольше двух дней, тоже штрафовали.
Традиционным свадебным напитком в Скандинавии считалось пиво. Его пили и на самой свадьбе, и на обручении. И даже в законах упоминается «обручение на трех пивных собраниях» – после него жених получал юридические права на свою невесту.
Но кроме законных жен и у викингов, и у более поздних скандинавов нередки были наложницы, чей статус не слишком отличался от статуса жены. С ними играли так называемые «неполные свадьбы» с сокращенным обрядом. Имущественные права наложниц были ограничены. «Сага об Эгиле» рассказывает, как после смерти Бьёргольва его сын от законной жены выгнал из дома наложницу отца и ее детей. Тем не менее в Норвегии известно несколько случаев, когда незаконный сын короля наследовал власть и корону.
* * *Вообще в течение едва ли не всего Средневековья Западная Европа достаточно свободно относилась и к многоженству, и к разводам. С одной стороны, католическая церковь категорически запрещала развод. Но с другой стороны, она не настаивала на венчании. А раз нет венчания, то ни с разводом, ни со статусом многочисленных жен особых проблем не возникает. А если они и возникают, то разрешить их можно.
