Юваль Ной Харари - Sapiens
Глава 7. Перегрузка памяти.
Не эволюция как таковая наделила человека способностью играть в баскетбол. Да, она дала ему ноги, чтобы бегать, руки, способные вести мяч, плечи, которыми он расталкивает соперников, но все это в совокупности позволило бы человеку разве что бросать мяч в корзину для собственной забавы. Чтобы вступить в игру с другими людьми, как школьники на перемене, человек должен не только научиться действовать заодно с четырьмя другими членами команды (даже если он видит их впервые), но — и это главное — знать, что другие пятеро играют по таким же точно правилам. Животные тоже играют в игры, в том числе подразумевающие умеренную и ритуальную агрессию, но руководствуются они при этом инстинктом: у каждого щенка в любом краю мира в гены «зашиты» правила, по которым он наскакивает на незнакомца, приглашая погоняться друг за другом, рычать и грызться понарошку. Но специального гена баскетбола в ДНК американских подростков не обнаружено — тем не менее они могут играть с абсолютно незнакомыми им сверстниками, потому что все они усвоили одинаковые представления о данном виде спорта. Эти представления относятся к миру идей, то есть воображения, но если их разделяют все, то все могут играть. На тех же основаниях существуют царства, церкви и торговые сети — с одним лишь существенным отличием: баскетбольные правила сравнительно просты, их можно изложить вкратце, как и те правила, по которым жила группа охотников-собирателей или небольшая деревня. Каждый игрок в состоянии усвоить эти правила, и в его мозгу останется еще место для песен, каких-то образов и даже для списка покупок. Но крупные системы, вовлекающие в сотрудничество не десятки, а тысячи и миллионы людей, порождают огромные массивы информации, которые ни один человеческий мозг не в состоянии самостоятельно обработать и сохранить. Большие коллективы, создаваемые некоторыми видами живых существ, — такие, как муравейники и ульи, — остаются стабильными, потому что почти вся информация, необходимая для поддержания их жизнедеятельности, закодирована в геноме. Личинка пчелиной самки может развиться либо в королеву улья, либо в рабочую пчелу в зависимости от того, чем ее кормить. Ее ДНК содержит программу поведения для обеих ролей: и правила придворного этикета, и пролетарское усердие. Улей — сложнейшая социальная структура со многими разновидностями рабочих. Тут и собиратели нектара, и воспитательницы яслей, и уборщицы. Но юристов в ульях пчеловоды пока не обнаружили. Пчелы не нуждаются в юристах, потому что не существует опасности, что кто-то нарушит конституцию улья, отказав пчелам-уборщицам в праве на жизнь, свободу и стремление к счастью или утопив кладку яиц в Бостонской гавани. Но люди совершают такие поступки постоянно. Поскольку социальный уклад сапиенсов принадлежит к сфере воображения, люди не могут сберечь ту информацию, без которой невозможно существование человеческого коллектива, попросту копируя свою ДНК и передавая гены потомству. Требуется сознательное усилие для сохранения всех этих законов, обычаев, процедур, манер и всего прочего, из чего состоит инструкция по функционированию человеческого общества, — в противном случае социальный уклад мгновенно распадется. К примеру, царь Хаммурапи законодательно закрепил разделение своих подданных на знать, простонародье и рабов. Это не естественное разделение: никаких следов его мы в человеческом геноме не обнаруживаем. Если бы вавилоняне не смогли удержать царскую «истину» в своей памяти, их общество перестало бы функционировать. ДНК, переданная Хаммурапи своему сыну, никоим образом не несла в себе информацию, что за убийство простолюдинки аристократ должен уплатить 30 серебряных сикелей. Хаммурапи пришлось обучать своих сыновей законам царства, а сыновья и внуки точно так же осознанно передавали эту информацию своим детям. Империи и царства производят огромные объемы информации. Помимо законов, нужно хранить отчеты о сделках и налогах, инвентарные описи запасов, отложенных на случай войны, перечни торговых судов, календари праздничных дней и юбилеев побед. Миллионы лет люди сохраняли информацию на подручном носителе — в собственной голове. Увы, для баз данных реально большого масштаба человеческий мозг не подходит по трем основным причинам.
Во-первых, его емкость ограничена. Конечно, некоторые люди обладают замечательной памятью, и в древности были специалисты, способные удержать в своем мозгу подробную карту целых провинций и весь свод законов. Тем не менее есть предел, непреодолимый даже для мастера мнемотехники. Юрист может выучить наизусть законы штата Массачусетс, но не запомнит подробности всех судебных дел, происходивших в этом штате начиная с процесса салемских ведьм.
Во-вторых, человек смертен, и вместе с его мозгом погибает и хранившаяся там информация: иными словами, эта информация обречена на гибель в обозримом будущем, через несколько десятков лет. Опять-таки — можно передавать информацию от человека к человеку, но в процессе устной передачи часть информации теряется или искажается.
Третье и самое главное: человеческий мозг приспособлен к хранению и обработке лишь информации определенного вида. Чтобы выжить, древние охотники-собиратели запоминали очертания, свойства и повадки тысяч животных и растений.
Они должны были знать, что вырастающий осенью под вязом сморщенный желтый гриб ядовит, а схожий с ним внешне гриб, появляющийся зимой под дубом, лечит от боли в желудке. Охотники-собиратели также хранили в своем мозгу сведения о характерах и взаимоотношениях своих сородичей. Если Люси уставала от домогательств Джона и ей требовалось заступничество, она соображала, к кому обратиться: ага, на прошлой неделе Джон обидел Мэри, значит, та охотно выступит против него. Условия жизни способствовали эволюции человеческого мозга, в результате которой тот научился собирать и хранить огромное количество ботанических, зоологических, топографических и социальных сведений. Но когда в результате аграрной революции появились более сложные общества, жизненно важной сделалась информация принципиально нового типа — математическая. Собирателям не приходилось иметь дела с большими числами. Ни от кого из них не требовалось пересчитать все плоды на всех деревьях в лесу, а потому человеческий мозг не успел адаптироваться к хранению и обработке чисел. Но, чтобы управлять большим царством, математические данные насущно необходимы. Недостаточно издавать законы и рассказывать мифы о богах-покровителях, нужно собирать налоги. А чтобы обложить налогами сотни тысяч подданных, нужна информация об их доходах и недвижимом имуществе, об уже уплаченных суммах, о долгах и штрафах, о льготах и привилегиях. Это миллионы байтов, и все их нужно было сохранить и проанализировать. Не разобравшись в этом обилии сведений, власть не знала бы, какими ресурсами она располагает и какие может реализовать дополнительно. Но, столкнувшись с необходимостью хранить, вызывать по требованию из памяти и обрабатывать все эти числа, человеческий мозг перегружается и зависает. Эта особенность мозга существенно ограничивала возможности роста и усложнения человеческих коллективов. Стоило количеству людей и имущества в том или ином обществе достичь критической величины, как возникала необходимость хранить и обрабатывать большие количества математической информации, а поскольку человеческий мозг ее вместить не мог, то очередная система рушилась. Еще многие тысячи лет после аграрной революции человеческое общество оставалось сравнительно простым и не увеличивалось в размерах. Первыми сумели решить эту проблему древние шумеры, обитатели Южной Месопотамии. Там под знойными лучами солнца на удобренных плодородным илом равнинах родился богатый урожай и возникали процветающие города. Население стремительно росло, возрастали и объемы информации, необходимой для координирования его действий. И где-то между 3500 и 3000 годами до н.э. оставшийся неизвестным гений изобрел систему хранения информации за пределами человеческого мозга — систему, созданную специально для обработки математических данных. Тем самым шумеры освободились от ограничений, накладываемых возможностями человеческого мозга, и получили возможность строить не только города, но и царства, и даже империю. Система обработки данных, изобретенная неведомым шумером, называется «письменность».
ПОДПИСЬ: КУШИМ
Письменность — метод хранения информации с помощью наглядных знаков. Шумеры использовали два вида знаков, которые выдавливали острым предметом на глиняных табличках. Одни знаки представляли числа: 1,10,60,600,3600 и 36 000 (шумеры сочетали десятеричную и шестеричную систему счисления. Некоторые элементы шестеричной системы унаследовали от них и мы — деление суток на 24 часа, круга на 360 градусов). Другой тип знаков представлял людей, животных, товары, территории, даты и так далее. Сочетая знаки обоих видов, шумеры научились сохранять гораздо больше информации, чем вмещает человеческий мозг или цепочка ДНК. На этой ранней стадии письменность ограничивалась числами и фактами. Великий шумерский роман, если таковой и был когда-либо сочинен, так и не попал на глиняные таблички. Сам процесс письма отнимал много времени, читательская аудитория была крайне узкой, так что никто не видел смысла тратить усилия на какие-то другие записи, кроме столь необходимого счетоводства. Если бы мы вздумали заглянуть в эти таблички в надежде услышать обращенные к нам через пять тысячелетий слова глубочайшей мудрости, нас бы постигло серьезное разочарование. Вот одна из самых ранних уцелевших записей: «29 086 мер ячменя 37 месяцев Кушим». По всей вероятности, эта запись истолковывается так: «За 37 месяцев поступило 29 086 мер ячменя. Подпись: Кушим». К сожалению, эти первые дошедшие до нас тексты не содержат ни философии, ни поэзии, ни преданий, ни даже законов или сообщений о царских победах. Это экономические документы, фиксирующие уплату налогов, накапливающиеся долги и владение собственностью. Помимо математических расчетов от той эпохи сохранился лишь один вид записей, еще менее интересный: списки слов, многократно копируемых учениками писцов в качестве упражнений. И даже если бы ученик писца от скуки вздумал записать свои стихи, вместо того чтобы копировать перечень товаров, он не сумел бы этого сделать, поскольку шумерская система письма была неполной. Полная система письма представляет собой
