Ада Баскина - Тайпей с изнанки. О чем молчат путеводители

Оценка по тестам знаний, общим для всех школ страны, естественно, должна была повысить низший уровень образования до среднего. Учителя самых отдаленных районов вынуждены были подтягиваться сами и подтягивать своих учеников до общенациональных требований. Но одновременно эта усредненность понизила критерии для наиболее подготовленных и просто ярких выпускников. Как выявить людей действительно талантливых, неординарных, пригодных именно для той или иной сферы деятельности, если от них требуется отвечать на тесты по общей усредненной программе? Конечно, не для всех одинаковой: для гуманитариев больше гуманитарных предметов, для технарей — больше точных наук, для естественников — больше естественнонаучных и так далее.

Ценность образования на Тайване велика. К сдаче ЕГЭ дети начинают готовиться очень рано, иногда прямо с первого класса. Вернее, конечно, не дети, а их родители. Чтоб получить высокий балл за ЕГЭ, школьных знаний обычно недостаточно: надо заниматься дополнительно.

Дженни, мама двоих сыновей, описывает мне ситуацию так:

— Если вы приходите в гости к друзьям, где есть дети-школьники, будьте готовы к тому, что вас замучают разговорами о том, как найти лучшее репетиторское агентство, сколько дополнительной литературы должен читать ребенок, каким способом лучше заполнить те цифры, таблицы, даты, схемы, которые могут встретиться на экзамене. К концу девятого класса это напряжение нарастает и вызывает настоящую паранойю. Самое обидное при этом, что больше половины вызубренных таким образом знаний ребенку в дальнейшем не пригодятся и вскоре после ЕГЭ прочно забудутся. У нас уже многие общественные силы выступают против. Во всяком случае, при переходе из девятилетки в 10-й класс.

Практика индивидуального репетиторства распространена не очень широко. Да в этом и нет нужды: функцию подготовки к экзаменам выполняют специальные репетиторские агентства, частные и государственные. Родители мечтают, чтобы дети сдали экзамены с наивысшим баллом, и никаких денег для этого не жалеют. Как сказала мне моя подруга Жу Ти, «тайпейская мама готова почку продать, чтобы заплатить за хорошее образование ребенка».

Уточню, что сегодня сдавать экзамены по единой программе во всех тайпейских школах уже стало необязательным. Дети могут выбрать и другую форму: сочинение, собеседование. Комиссия также рассмотрит отметки за успеваемость в течение девяти лет и рекомендации учителей школы.

В наиболее прогрессивных вузах тоже отказываются принимать только по результатам ЕГЭ. Единый государственный не отменяется, но наряду с ним университет получает право самому отбирать наиболее перспективных абитуриентов по своим критериям.

Другая проблема тайваньского образования — разросшаяся сеть высших учебных заведений. Когда два десятка лет назад правительство всячески приветствовало появление новых колледжей и университетов (преимущественно частных), оно стремилось к одной цели — воспитать как можно больше собственных специалистов, избавиться от необходимости приглашать на ведущие должности иностранцев. Однако новые университеты и колледжи так разрослись, что сегодня число доступных в них мест на 10 процентов больше, чем число всех выпускников средних школ. Кроме того, уровень подготовки в некоторых новых вузах заметно ниже, чем в старых: откуда же взять столько дополнительных сильных кадров? Приходится обходиться теми, что под рукой.

Среди других проблем мне показалась интересной и такая — образование в течение всей жизни. Ведь сегодня не только ученые, не только программисты или инженеры нуждаются в углублении или обновлении профессиональных знаний. Научно-технический прогресс не медлит: не просто движется, а уже скачет гигантскими прыжками. Как за ним угнаться? Проблема эта важная для всех стран мира, для Тайваня же, возможно, еще важнее: он уже интегрирован в мировой цивилизационный поток, а значит, должен выстоять в напряженной конкуренции.

А закончить эту главу я хочу совершенно неожиданно. Вернусь к разговору с Дженни. Она рассказывала об успехах старшего сына, 16-летнего Мин Чоу, гордилась его успехами: учиться он любит, старательно готовится к предстоящему экзамену. Родители ему всячески помогают: платят немалые деньги за репетиторство. А вот 10-летний Лин Чоу к учебе относится с прохладцей. Он с удовольствием гоняет мяч во дворе, у него масса друзей, он их любит, они любят его. И он с удовольствием делает то, что можно сделать руками.

— Все наши родные, дедушки, бабушки — а это в основном представители тайпейской интеллигенции — нам все уши прожужжали: наймите репетиторов, чтобы подготовить Лина к экзаменам. Мы с мужем обдумали этот вариант — и отказались от него. Он играет себе в удовольствие. Получает радость от общения с друзьями. Он всегда весел и доволен. Зачем же лишать его этой радости?

— Но если потом он увидит, что его сверстники, которых родители насильно заставляли учиться, теперь лучше образованы, больше, чем он, подготовлены к жесткой конкуренции, не упрекнет ли он своих родителей за этот воспитательный выбор?

— Но ведь это его, не наш выбор. Не хочет учиться — мы его не будем заставлять. Захочет — поддержим. Не сможем — пусть сам зарабатывает на образование. Просто мы не хотим ему мешать быть счастливым. Хотим, чтобы он вырос оптимистом. Разве этого мало?

Город и люди. Синьчжу Парк

Еще недавно страна третьего мира, Тайвань сегодня — один из современных индустриальных центров. Он держится в первых строчках рейтинга стран, производящих компьютеры, интегральные схемы, беспроводные локальные сети… А ведь всего четверть века назад он экспортировал в основном зонты, солнцезащитные очки и игрушки. Чтобы создать свой научный и технический потенциал, необходимо было совершить настоящую революцию. Ведущую роль в этой революции сыграли научно-промышленные парки. Первый из них открылся в уезде Синьчжу, недалеко от Тайпея. Это произошло в 1980 году.

Дарси Чжу, руководитель отдела общественных связей, везет меня на своей машине по Синьчжу Парку. Добротные здания в серовато-бежевых тонах — жилые дома. Строгие геометрические формы, никаких архитектурных изысков. Правда, так называемая третья секция, выстроенная в последние годы, кажется уже веселее: здесь строгая геометрия зданий гармонично сочетается со сферическими окружностями, а серо-бежевая гамма — с розовым, бордовым и желтым цветами.

— Архитектура Парка с годами явно улучшается, — замечаю я. — Еще через пару лет здесь, наверное, будет красивый город?

— Не думаю, — говорит Дарси. — Архитектуру Парка, так же как и весь его стиль, отличает деловитость. Удобство, комфорт, целесообразность, но при этом — краткость и функциональность. Ничего лишнего.

Этот фирменный стиль парка — краткость, функциональность и ничего лишнего — я встречаю на каждом шагу.

Главный менеджер компании Microelectronics Technology Engineering (MTI) Дэвид Ли ведет меня по рабочим кабинетам своей фирмы. Помещение разделено вдоль на две неравные части тонким «заборчиком». Между ним и стеной — узкая часть, это проход к офисам, расположенным в другой части. Слово «офис» тут, наверное, не совсем уместно: это кубики, отделенные друг от друга перегородками в половину человеческого роста. В каждом кубике — стол с выдвижными ящиками, полки для немногочисленных бумаг, компьютер, телефон. Все. Как и положено, ничего лишнего.

Вся работа на виду, что, наверное, хорошо для начальства — легко контролировать, но не дает расслабиться сотруднику. Есть здесь и удобная, с мягкой мебелью комната, но это для переговоров с гостями. Тот же стиль — краткость, информативность без лишних слов и во время моих бесед.

Дэвид Ли перед встречей спросил, сколько времени на интервью мне потребуется. Я сказала:

— Минут сорок.

Он предупредил:

— У меня только тридцать.

И ровно через полчаса встал, попрощался, оставив мне брошюрки и другую печатную информацию.

— Ваш Парк, я слышала, называют «Силиконовой долиной» на Формозе. Что, они впрямь сколок с этого американского авангарда научной мысли? — Я задаю этот вопрос одному из руководителей Синьчжу Парка мистеру Полу У.

— И да и нет. С одной стороны, мы действительно стараемся собрать здесь самые мощные умы, способные на инновации в науке и технике. С другой, у американцев Силиконовая долина — это только научный центр, который определяет, в каком направлении должна развиваться индустрия. А наш Парк — не только наука, но и производство. Наши ученые-исследователи знают, что их разработки будут тут же реализованы в конкретные технологические процессы, а потом в реальную продукцию. В то же время мы в известной степени можем считать себя сколком Силиконовой долины. Вся организация — планирование, менеджмент, инфраструктура — скопированы у американцев. Да это и естественно. Здесь же работают больше тысячи специалистов из Америки.