Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Татьяна Владимировна Муравьева
Обряд представлял собой сложное театрализованное действо. Роли распределялись заранее. Часть мужчин, которые должны были изображать злых духов (Иннокентий Вениаминов называет их «дьяволами»), уезжали якобы на охоту, а оставшиеся дома41 поздно вечером начинали демонстрировать страх, тревожно прислушиваться, говорить о дурных предчувствиях.
Ф. Х. Киттлиц. Жилище в Уналашке. 1826 г.
The Library of Congress
Женщин все это пугало, напряжение росло, и, когда оно достигало пика, на улице раздавался шум. Мужчины, посовещавшись, выбирали храбреца, который должен был узнать, что происходит. Но едва тот выходил из жилища, шум перерастал в страшный, угрожающий рев, слышались вопли, грохот, от которого тряслись стены. Мужчины, в ожидании нападения, вставали плечом к плечу, принимали воинственный вид и говорили, подбадривая друг друга: «Держись! Крепись! Не сдадимся!» И тут через дымовое отверстие42 в жилище проникало косматое чудище огромного роста: это был один из участников представления, одетый в особый костюм «травяной чучелы». Женщины тряслись от страха, кто-нибудь из мужчин громовым голосом приказывал погасить свет, и во тьме начиналось сражение. Топот, звуки ударов, вопли: «Бей их! Гони прочь!» Наконец становилось ясно, что хозяева одержали победу и преследуют незваных гостей с торжествующими криками.
Победители возвращались в дом, зажигали свет и начинали считать потери. Недосчитавшись кого-нибудь одного, объявляли, что его утащили злые духи. И теперь им нужно отдать одну из женщин, чтобы они вернули похищенного. Тут же выбирали ту, которая должна была стать жертвой, вытаскивали ее на улицу, но оказывалось, что жертва уже не нужна: похищенного находили лежащим неподалеку, он притворялся мертвым. Над ним произносили особые заклинания — и он оживал. Родственники мнимого покойника благодарили женщину, которая должна была пожертвовать собой ради его спасения, дарили ей подарки, и на этом представление заканчивалось.
На следующий день мужчины, якобы уехавшие на промысел, а на самом деле изображавшие злых духов, возвращались и «с необыкновенным вниманием и ужасом» слушали рассказы своих жен о том, что произошло в их отсутствие. «Легковерные алеутки от души верили, что все это было точное нашествие чертей», — завершает рассказ митрополит Иннокентий.
Жилище алеутов.
Wikimedia Commons
МОРСКИЕ БОБРЫ
Наиболее мифологизированными животными у алеутов были каланы — морские бобры. Их поведение иногда напоминает человеческое: в особом кармане под ластом они носят острый камень, которым открывают раковины с моллюсками, и едят полулежа, поставив еду, как на столик, себе на брюхо. Некоторые предания повествует о том, что когда-то морские бобры были людьми.
Фигура калана с детенышем. Алеуты. Начало XIX в. МАЭ 4507-11.
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)
Жили некогда на морском берегу вдали от людей трое братьев. Каждый день уходили они в море на промысел, а вечером возвращались домой. Но вдруг стали замечать, что в их отсутствие в доме кто-то хозяйничает. Решили братья выяснить, кто это, и на следующий день оставили дома младшего. Спрятался он на полатях и стал ждать. И вот вошла красивая женщина, начала прибираться и варить обед. Смотрит на нее юноша, глаз отвести не может. Однако потянуло его в сон, он крепко уснул, а когда проснулся, красавица уже исчезла.
На другой день остался караулить средний брат. Снова пришла женщина, убрала в доме и приготовила еду, потом села вить веревки, которыми привязывают наконечники к копьям. Работает и поет: «Я пришла, чтобы стать кому-то хорошей женой! Счастлив будет тот, кто станет моим мужем!» Парень соскочил с полатей, хотел подойти к гостье, но тут вернулись двое других братьев. Поглядела на них красавица и снова запела: «Я буду делать для моего мужа все, что он захочет: буду варить ему еду, шить одежду, буду его любить и ласкать!»
Заспорили мужчины, кто возьмет ее в жены, и подрались. Сцепившись, выкатились они на берег. Тут нахлынула волна и унесла всех троих. Не смогли братья выплыть, утонули и стали морскими бобрами. Женщина увидела, что ее женихов взяло море, бросилась в воду и превратилась в бобровую матку.
С тех пор живут бобры в море и дерутся друг с другом из-за маток.
В другом варианте мифа в морских бобров превращаются брат и сестра, вступившие в любовную связь и покончившие с собой, когда их преступление было обнаружено.
С охотой на калана было связано много поверий. Считалось, что добыть этого зверя может только достойный человек, а злому, ленивому, завистливому, не уважающему стариков калан не дастся. Кроме того, считалось, что морские бобры любят все красивое. Отправляясь на промысел, охотник надевал самую нарядную камлейку, украшал байдару и стрелы, полагая, что тогда зверь «сам придет к промышленнику-щеголю».
Камлейка для защиты от ветра и влаги. До 1845 г.
Suomen kansallismuseo
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ДУШЕ И ПОХОРОННЫЕ ОБРЯДЫ
Алеуты верили, что души умерших остаются на земле и продолжают незримо жить обычной человеческой жизнью: едят, пьют, поют и танцуют, охотятся в море. Предки заботятся о своих потомках, помогают им в различных сложных ситуациях, защищают от опасностей.
Считалось, что сохранность души обеспечивалась сохранностью тела, поэтому покойников мумифицировали и в сидячем положении помещали в особые погребальные пещеры, которые должны были располагаться поближе к морю, чтобы недалеко было ходить на охоту. Обряд предания тела земле описал доктор Карл Генрих Мерк, участник экспедиции Биллингса и Сарычева43, причем он особо отметил, что все предметы, похороненные вместе с покойным, были «несколько надломленные». Обычай повреждать погребальный инвентарь существовал у многих народов. Вещи, которые «оживут» вместе с человеком в ином мире, должны были сначала «умереть» вместе с ним.
Если хоронили богатого алеута-тойона, то убивали и хоронили вместе с ним и его любимого раба-калга44. Иннокентий Вениаминов отмечает: «И хотя они не могли сказать, в каком состоянии на будущем свете будут души умерших, но, судя по тому, что не всякий калга удостаивался чести быть вместе с господином, но только заслуженный и любимый, можно заключить, что если не все, то, по крайней мере, некоторые надеялись жить хорошо и в той жизни».
У алеутов, как и у ряда других народов, существовал обычай ритуального самоубийства стариков. К. Г. Мерк оставил впечатляющее описание того, как это происходило: «Если можно верить рассказам, то освобождаются старики-алеуты сами от груза жизни, когда они в тягость себе и другим. Такой алеут обращается к молодым, которые едут или высылаются на рыбную ловлю, со словами: “Сегодня я еду с вами” — и тогда едет вместе, удит, как остальные, только при возвращении назад задерживается у места, где на скрытые подводные камни наплескивают волны. Старик подъезжает ближе, лодка опрокидывается, и он тонет, а остальные, которые за ним тайно наблюдали, одобрительно улыбаются ему вслед».
ЧАСТЬ III
МИФЫ НАРОДА НИВХИ
Нивхи живут на Сахалине и в низовьях Амура и являются прямыми потомками древних племен, обитавших на этой территории еще в каменном веке. От тех времен сохранились каменные орудия, керамика со своеобразным орнаментом, а также следы землянок — ямы округлой или квадратной формы.
