Вадим Елисеефф - Цивилизация классического Китая

Между знатью и простым народом образовался глубокий раскол, который выразился в том, что на первый план вышли разные понятия. Первые стремились найти новые различные значения понятия ли: они четко различали древний церемониал (и) и этикет (ли), свод основных правил поведения, которые в начале V в. до н. э. был приведен к идее закона (фа), которая была, в частности, воспринята правителями княжества Цинь.

Напротив, простой народ, или, точнее сказать, те, кто не правили, выдвигали на первое место понятие дэ, значение которого они не понимали, заменяя его доброжелательностью и великодушием. Так, в «Каноне песен» можно встретить следующие слова: «Необходимо сохранить вашу добродетель, для того чтобы получить доброе расположение и признание».

Если верить хроникам «Весна и осени», один из представителей VIII в. до н. э. дополнил понятие дэ такими качествами, как почтение (жэнь), преданность (чжун), чистосердечие (синь), скромность (би). В VI в. до н. э. смысл дэ был дополнен такими понятиями, как справедливость, польза, честность. В целом можно говорить о том, что понятие дэ окончательно оформилось, именно таким его воспринял Конфуций.

Религия правителей ослабела, однако религия подданных медленно развивалась по своему пути. Так началась эпоха философов.

Знания, накопленные первобытными культами, вера в тираническое могущество предков, влиявших на плодородие земли, тайны гадания, представления о соматическом участии в поддержании космического равновесия — все эти элементы, унаследованные от предыдущих эпох, перестали играть важную роль в картине мира китайской цивилизации в тот момент, когда каждый князек противопоставил свою магию магии соседей, а собственных предков — их предкам. Если верить Сыма Цяню, последние Чжоу сами создали примеры нелепых и бессодержательных обрядов, которые были вызваны подобным архаичным мышлением: «Незадолго до Конфуция (551–479 до н. э.) Чан Хун, используя искусство магии, служил чжоускому Лин-вану, а когда владетельные князья перестали являться на аудиенцию к чжоускому вану и влияние дома Чжоу уменьшилось, Чан Хун решил продемонстрировать действия добрых и злых духов и устроил стрельбу по головам диких кошек. Головы диких кошек изображали тех князей, которые не прибывали ко двору. Используя животных и такого рода магические действия, он хотел призвать владетельных князей вернуться. Но они не последовали этому призыву, а позднее цзиньцы схватили Чан Хуна и убили его».

Эта характерная история хорошо отражает данную эпоху. Вокруг князя каждой земли (го) вился целый рой подобных продавцов рецептов на все случаи жизни, поскольку власть имущие любили собирать вокруг себя людей, которые выполняли самые разные задачи: от управления государством до развлечения и обеспечения комфорта самого князя. Самые искусные и красноречивые из них создавали вокруг себя когорту более или менее корыстных учеников и почитателей. В зависимости от происходящих событий и заключающихся союзов, они предлагали свою службу тому, кто мог оценить или вознаградить их лучше. И все же какими бы странными не казались иногда эти люди, именно они были отцами китайской философии.

Парадоксальным образом эти мнимые и подлинные мудрецы привнесли очень мало нового в китайскую философскую мысль, однако они пытались создать новую иерархию ценностей в обществе, которое было слишком разобщенным и раздробленным, на основе существовавшей национальной традиции. Они тщетно пытались найти смысл существования и законность сложившихся социальных связей. Эти мыслители старались спасти нацию, которая потеряла свои святыни, стремясь упростить повседневное существование людей. В мире, где материальная, военная сила, казалось, занимала первое место, они напоминали о существовании духовной власти, которую невозможно было завоевать никаким оружием.

Первый из великих китайских мыслителей был учитель Кун, Кун-цзы или Кун-фу-цзы. Однако нам более знаком латинизированный вариант его имени, который использовали европейские миссионеры, излагавшие его труды на латыни, — Конфуций.

Он родился в 551 г. до н. э. в княжестве Лу. Это маленькое государство, зажатое между двумя могущественными соседями — Ци на севере и У на юге, — располагалось у подножия горного массива Шаньдуна. Находящееся около моря, в стороне от основных цивилизационных потоков того времени, это государство гордилось тем, что оно было когда-то основано (X в. до н. э.) Бо-цинем, родным сыном князя Чжоу.

Отец философа, похищенный, когда Кун был еще ребенком, принадлежал к мелкой знати. Он прославился своим мужеством в битвах, в которых принимал участие в качестве младшего офицера. Он кичился своей принадлежностью к роду правителя, однако от этого не чувствовал себя менее разоренным тем временем, в которое он жил.

Оставшись сиротой, будущий философ познал, что такое бедное детство, а жизненные обстоятельства очень рано вовлекли его в сражения той эпохи, в которую он жил. Конфуций познакомился с невероятным хаосом различных философских мыслей, в котором существовали его современники. Достигнув совершеннолетия, он понял свою задачу: из всей массы интеллектуальных богатств, накопленных с древности, он должен был воссоздать единый порядок мира, основанный на мудрости, которую когда-то воплощали правители, впоследствии разрушившие основы цивилизации. Дальнейшая жизнь Конфуция, а он умер в 479 г. до н. э., прошла в напрасных поисках того князя, который согласился бы выслушать и применить на практике его учение. Сыма Цянь так описывает трагикомические поиски Конфуцием того, кто был бы готов его принять, постоянные разочарования от тех политических задач, которые его в итоге заставляли исполнять: «При жизни Конфуция власть чжоуского дома ослабла, а обряды и музыка оказались в небрежении. Князья, как им казалось, вели себя правильно, и управление империей перешло в руки могущественных княжеств. Конфуций был опечален тем, что путь древних правителей был заброшен, тогда как пути зла процветали. Вот почему он собрал и обработал „Канон песен” и „Канон истории”, он трудился над тем, чтобы возродить обряды и музыку. Но это были смутные и бурные годы, и никто не пожелал воспользоваться идеями Конфуция. Вот почему, несмотря на то, что он обратился более чем к семидесяти князьям, он нигде не был принят. „Если кто-нибудь использует мои идеи, — отмечал он, — я смогу сделать нечто полезное всего за один год”».

После этого некоторое время он помогал управлять своей родной страной, однако его успехи были недолгими. Он должен был сопровождать в государство Ци своего князя, который из-за интриг между кланами вынужден был отправиться в изгнание. В возрасте 55 лет Конфуций покинул своего князя навсегда, отчаявшись когда-нибудь справиться с его слабостями. Он скитался из княжества в княжество, превратившись в бродягу, как и многие философы того времени. Благодаря непостоянству капризной судьбы, его политическая карьера завершилась полным крахом. Слишком строгий для того, чтобы понравиться власть имущим, Конфуций все же собрал вокруг себя несколько учеников, которые были ему глубоко преданы. В личности этого, без сомнения, блестящего учителя сегодня очень трудно отделить истинное от ложного, поскольку века слепого почитания, интерпретаций, комментариев и особенно политический триумф его идей создали вокруг этого человека удушающую завесу чрезмерной добродетели.

Пытаясь освободиться от ошибочных отклонений, вызванных увлечением магией, Конфуций тем не менее с почтением подчинился идеям иерархичности и обрядам, унаследованным с древних времен. Он верил в существование золотого века, тем более что происхождение и вкусы Конфуция связывали его с архаичной средой писцов и хронистов — тех, кто хранил могущество слова и секреты прошлого.

Его целью была не революция в философии, он разделил обряды на хорошие и деградировавшие или полностью выродившиеся. Одновременно это была попытка создания определенного единого словаря понятий, для того чтобы люди могли общаться между собой, в самом важном смысле этого слова.

Для того чтобы такая критика стала возможной, был необходим какой-то высший эталон: вместо оракула, т. е. того средства, которое использовали предки и которое было дискредитировано шарлатанами, Конфуций выбрал в качестве основного критерия мораль. Эта мораль воплотилась в образе благородного правителя (цзюнь-цзы), который был выше законов материальной жизни, что позволяло ему ясно различить правильное положение вещей, хорошее и плохое, установить высшее равновесие. Конфуций был вынужден признать, что должность не всегда делала человека мудрецом и что характер более важен, чем происхождение. По мнению Конфуция, решение этой проблемы было в том, чтобы молодые люди низкого происхождения, но обладающие способностями, могли получать знания, которые бы позволили им формировать правильное мнение и быть способными надлежащим образом управлять общественными и политическими делами. Этот принцип содержал в себе важнейшее новшество, которое имело фундаментальное значение для всей китайской истории: Конфуций верил в прогресс, в возможное улучшение человека благодаря знанию. Личность ученого мужа (вэнь-жэнь) становилась все более значимой в иерархии, занимая высшие ступени рядом с князем. Впрочем, не стоит забывать, что для Конфуция любой культурный человек мог быть только представителем знати. Социальная иерархия оставалась строго вертикальной, и Конфуций никогда даже не рассматривал возможность какой бы то ни было борьбы классов. По мнению философа, отношения между различными социальными группами должны быть похожи на отношения в семье между родителями и детьми. Трудящийся народ должен быть подчиненным и работящим. В свою очередь, государство должно заботиться о народе и защищать его. Таким образом, в обществе сохраняется порядок, который сообразуется с волей потустороннего мира. Однако о нем Конфуций предпочитал не говорить, так как стремился не замечать его существования.