Петр Люкимсон - Евреи и деньги
Традиция "кимхе де писха» сформировалась в незапамятные времена и. разумеется, отнюдь не от хорошей жизни: просто у многих евреев накануне Песаха не оказывалось средств на то, чтобы купить мацу и какие-либо другие продукты. И, следовательно, те, у кого была такая возможность, были обязаны помочь беднякам достойно отпраздновать этот праздник.
Уже из самого названия этой традиции следует, что такая помощь может быть оказана продуктами питания, а потому в канун Песаха в Израиле принято выдавать малоимущим продуктовые пакеты, в которые входит все, что необходимо для празднования пасхального седера – маца, вино, масло, зелень и овощи. Однако многие считают, что куда правильнее собирать и выдавать «кимхе де писха» деньгами, чтобы бедняк сам купил то, что ему необходимо и при этом не чувствовал себя униженным.
С «кимхе де писха» связана одна забавная история, происшедшая с уже упоминавшимся в этой книге этой рабби Леви-Ицхаком из Бердичева: как-то раз незадолго до Песаха он вернулся из синагоги с необычайно приподнятым настроением и, потирая руки, сообщил жене, что половина дела уже сделана.
– Что значит «половина дела сделана»? – удивленно спросила она.
– Половина дела сделана, – объяснил ребе Леви-Ицхак, – бедняки согласились принять кимхе де-писха. Теперь осталось лишь убедить богатых дать ее.
Не торопись саркастически усмехаться, уважаемый читатель. Да, конечно, эта хасидская байка пропитана иронией, как хороший торт коньяком, но при этом она все равно отражает совсем непростые нравы евреев. Бывало, увы, и так, что бедняки из гордости далеко не всегда спешили принять сделанные в их пользу богатыми пожертвования. Особенно часто это наблюдалось в тех местечках, где «честная бедность», как мы уже говорили в начале книги, была возведена едва ли не в культ, и еврейские бедняки были согласны поголодать, лишь бы не делиться с богачами своей долей в Грядущем мире…
Наконец с Песахом связан еще один ритуал, косвенно связанный с деньгами – продажа квасного. Как известно, в дни Песаха евреям категорически запрещено не только есть квасное, но и смотреть на него и даже иметь в своем владении. Но что делать, если у хозяина магазинчика и в самый канун Песаха на складе имеется приличный запас макарон и печенья, а в шкафу у еврейской хозяйки лежат купленные впрок пряники, ванильные сухарики и другие вкусности? Неужели все выкидывать в мусорный ящик?! Ведь жалко! Вот евреи и придумали символическую продажу продуктов, основанных на заквашенном тесте, неевреям. Делается это просто: все квасное закрывается или запирается в отдельном шкафу, после чего вызывают знакомого нееврея, вручают ему опись этих продуктов и заключают с ним договор, согласно которому он за некую символическую сумму – скажем, всего за один шекель – покупает на время Песаха эти продукты у еврея. При этом сами продукты остаются лежать там же, где они лежали – в шкафу или на складе – однако одновременно их как бы нет: они не принадлежат еврею, а значит и не находятся в его владении. Разумеется, в течение всего Песаха прикасаться к этим "проданным" товарам и тем более пользоваться и торговать ими категорически запрещено. Но вот Песах заканчивается, сделка расторгается, и еврей снова получает свои запасы и товары в свое владение.
Запрет на употребление и хранение квасного на Песах настолько строг, что накануне этого праздника его продажа осуществляется в государственных масштабах: главный раввин Израиля вызывает к себе нееврея, готового оказать евреям эту пустяковую услугу и заключить с ними символическую сделку и "продает" ему на неделю все квасное, находящееся во владениях Государства Израиль, включая стратегический запас продуктов.
С этой продажей квасного нееврею, кстати, связана одна очень пикантная история.
На протяжении полутора десятка лет все запасы продуктов из заквашенного теста Государства Израиль продавались некому арабу из Восточного Иерусалима, испытывающему весьма дружеские чувства по отношению к евреям. Но однажды этот араб явился к главному раввину Израиля и сообщил, что у него умерла мать. Роясь в документах покойной, он неожиданно для самого себя обнаружил, что она была… еврейкой. А это, в свою очередь, означало, что он сам по еврейским законам тоже является евреем. Услышав это, главный раввин Израиля схватился за сердце: он понял, что все эти годы Государство Израиль продавало квасное еврею, то есть самым грубым образом нарушало законы Песаха. Историю эту в главном раввинате Израиля было решено сохранить в тайне(тем более, что исправить уже ничего было нельзя), и она стала известна автору совершенно случайно.
В заключение этой главы хочется отметить, что у евреев существуют и другие символические обряды, связанные с деньгами. Например, многие религиозные евреи держат в шкафу мелкую монету, за которую они осуществили символический выкуп "второго маасера" – десятины, которую натурой или в виде денежного эквивалента евреи в дни существования Храма доставляли в Иерусалим и там тратили. Объявив эту монету выкупом за "второй маасер", еврей придает ей статус священной, и уже не может потратить ее на обычные нужды.
Впрочем, как и ряд других связанных с деньгами заповедей, эта заповедь вряд ли представляет интерес для широкого читателя, а если кто-то все-таки захочет узнать о них поподробнее, то ему для этого достаточно обратиться к любому раввину.
Глава 5
Евреи, деньги и община
Рассказывают, что как-то к рабби Леви-Ицхаку из Бердичева пришли его хасиды и сообщили, что в городе один еврей вместе со своей семьей умирает от голода.
– Что значит "умирает от голода"?! – возмутился рабби Леви-Ицхак. – А где же наши благотворительные фонды, почему никто до сих пор не оказал ему помощь?!
– Ребе, мы предлагали ему помощь, но он отказывается принимать ее ни едой, ни деньгами, – ответили хасиды.
– А, ну так бы и сказали, что он не от голода умирает, а от гордости! – промолвил рабби Леви-Ицхак. – Тут ему действительно никто не поможет…
В известном рассказе Исаака Башевиса-Зингера «Сын из Америки» герой, вернувшись в родное местечко проведать отца, спрашивает его о том, хватало ли тому денег, которые он присылал из Штатов. В ответ отец достает из тайника и передает сыну пачку долларов. Пересчитав ее, герой рассказа понимает, что за все эти годы отец не потратил ни цента из присланных ему денег. Как выясняется, ему это было просто не нужно – система взаимопомощи внутри еврейской общины была настолько развита, что у старого еврея не было необходимости прибегать к деньгам, присылаемым сыном.
В том, что описанные в рассказе события – не вымысел великого писателя, свидетельствуют многочисленные документы прошлого и позапрошлого столетий. Да, еврейские местечки нередко жили в крайней бедности, подчас – на грани нищеты, но при этом – странное дело! – в них никто никогда не умирал с голоду, ни один ребенок не оставался без начального образования, и даже невесты-сироты выходили замуж с приданным. Объяснялось это прежде всего самим сложившимся в течение тысячелетий образом жизни евреев, той системой еврейской взаимопомощи, которая завораживала, а подчас и вызывала черную зависть и ненависть у народов, среди которых волею истории пришлось евреям обретаться.
Истоки этого образа жизни следует опять-таки искать в Торе, в самых первых минутах рождения евреев как нации, когда они встали у горы Синай "как один человек с одним сердцем". Именно так – как "одного человека с одним сердцем" рассматривает иудаизм весь еврейский народ, подчёркивая, что "все евреи ответственны друг за друга". Этот принцип и лег в основу самого национального существования и не случайно тот же рабби Леви-Ицхак из Бердичева на вопрос о том, как отличить еврея от нееврея, отвечал: "Если человек слышит, что где-то, пусть и на другом конце земли евреи страдают от насилия, голода или какой-либо другой беды, и от этого известия у него начинает болеть сердце, а в голове возникает вопрос, чем он может этим евреям помочь – значит, этот человек – еврей".
Разумеется, система общинной жизни просто не могла не породить и особую систему финансовых отношений между каждым отдельным евреем и общиной в целом, не поняв которую нельзя понять и сам еврейский народ. И потому нам вновь не остается ничего другого, как ненадолго отправиться в прошлое, чтобы затем вернуться в наши дни и посмотреть, как обстоят у евреев дела с денежной взаимопомощью сегодня.
Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
Принципы общинной жизни, как уже было сказано, вытекают из самой Торы, многие законы которой являются, по сути, законами такой жизни.
Во времена существования Иерусалимского храма и еврейского государства население каждого города и деревни рассматривалось как отдельная община, связанная общими обязанностями и одновременно входящее в единую, более крупную общину, называемую еврейским народом. Это ощущение сохранилось у евреев и после разрушения Первого Храма, когда они оказались разбросанными по различным странам древнего мира.
