Александр Кондратов - Сказки и легенды маори
— Неужели я стану бояться этих смешных маленьких человечков! — с презрением воскликнул он. — Что они могут мне сделать?
— Ты их не знаешь. У маленьких смешных человечков есть острые топоры, они изрубят тебя на куски и сожгут. Иди ко мне, пока не поздно.
— Нет, Тохора, — сказал Каури. — Если ты придешь сюда, ко мне, ты будешь неподвижно лежать на земле. Ты станешь неуклюжим и беспомощным, потому что ты очень тяжелый. Ты не сможешь двигаться, как привык в океане. А если я приду к тебе, буря будет швырять меня по волнам, как щепку. В воде я беззащитен. Мои листья опадут, и я опущусь на дно, в безмолвное царство Тангароа. Я больше не увижу яркого солнца, теплый дождь не омоет мои листья, я не смогу сражаться с ветром, крепко уцепившись корнями за мать-землю.
Тохора задумался.
— Ты прав, — сказал он наконец. — Но ведь ты мой друг. Я хочу помочь тебе. Я хочу, чтобы ты всегда помнил обо мне. Давай поменяемся: я дам тебе свою шкуру, а ты мне свою, тогда мы никогда не забудем друг друга.
На это Каури охотно согласился. Он отдал кору Тохоре, а сам оделся в гладкую серую шкуру кита. С тех пор у дерева-великана так же много смолы, как у кита жира.
Блуждающие деревья
Когда-то, давным-давно росли две таллипотовые пальмы с длинным именем Ти-Факаавеаве-а-Нгаторо-и-Ранги. Конечно, это было слишком длинное имя для двух пальм, терзаемых ветром на безводном плоскогорье Каингароа. Но послушайте сначала старинную сказку.
Много сотен лет назад, задолго до того, как пришли белые люди и насадили на этом голом плоскогорье невиданные прежде сосны, прославленный тохунга Нгаторо-и-Ранги, приплывший в Ао-Теа-Роа на лодке Арава, путешествовал по плоскогорью Каингароа вместе с сестрами. Сестры приплыли с Гаваики. Они были колдуньи, им подчинялись огонь и ночная тьма, они умели творить чудеса. Их звали Куиваи и Хаунгароа. Их сопровождали служанки, которые несли пищу, но воду им не нужно было носить с собой. Когда сестрам хотелось пить, Нга-торо нужно было только топнуть ногой, и из-под земли начинал бить родник прозрачной воды. На полпути Нгаторо с сестрами остановились поесть. Хаунгароа сильно проголодалась после долгого утомительного странствия по пыльному плоскогорью, усеянному пористыми камнями. Ее брат и сесгра уже насытились, а она все еще продолжала есть. Служанки, которые несли пищу, смеялись и перешептывались:
— Много же времени нужно Хаунгарое, чтобы поесть, — говорили они.
С тех пор эту часть плоскогорья называют Те Каингароа-а-Хаунгароа — Долгая Трапеза Хаунгароа.
Разгневанная Хаунгароа не могла стерпеть насмешек. Она обрушила на служанок поток бранных слов и тяжелых ударов и погнала их перед собой, будто ураган. Страх придавал служанкам силы, и Хаунгароа не могла их догнать, но она бросила им вдогонку проклятие и превратила их в таллипотовые пальмы. Таких пальм не было больше нигде в Ао-Теа-Роа. Корни этих пальм не погрузились в землю, и бездомные пальмы были осуждены на вечные блуждания по плоскогорью, где так долго ела Хаунгароа. Маори назвали их Ти-Факаавеаве-а-Нгаторо-и-Ранги, что значит блуждающие таллипотовые пальмы Нгаторо-и-ранги. Путники издалека видели эти деревья, но никогда не могли подойти к ним, потому что деревья исчезали при их приближении, а потом снова появлялись, окутанные туманом, клочья которого постоянно гнал ветер на этом каменистом плоскогорье.
С годами пальмы состарились и одряхлели. Высокие, с толстыми отводами, они наконец уцепились корнями за землю и остановились. Одна из пальм погибла под топором вождя маори, другая под топором пакеха. Так отомстила Хаунгароа своим служанкам, так расплатились они за свою шутку и обрели наконец покой.
Дерево хинау из Руатахуны
Женщины, которые хотят иметь детей, приходят к священному дереву хинау — Те-Ихо-о-Катака, издавна растущему в Руатахуне на лесистом горном хребте.
Однажды под этим деревом отдыхал Тане. Он протянул руку, чтобы сорвать несколько плодов, и вдруг услышал голос:
— Не ешь моих плодов. Во мне живет частичка твоей дочери Каитаки.
Тане послушался, он понял, что перед ним священное дерево, и наделил его своей маной.
Медленно проходили столетия, а дерево все так же стояло на горном хребте. Оно обладало чудесным даром избавлять женщин от бесплодия.
Бездетные женщины шепотом рассказывали друг другу о верном способе стать матерью: пойти к дереву Ихо-о-Катака и обхватить ствол обеими руками.
Женщины тайком приходили к дереву рано утром или в сумерках. Их сопровождали только мужья и тохунга, который говорил им, что делать. Та сторона дерева, на которую падали лучи восходящего солнца, считалась мужской, а та, которую солнце освещало на закате, — женской. Если женщина хотела родить сына, она обнимала дерево с восточной стороны, а если дочь (некоторые всем на удивление предпочитали иметь дочь) — с западной. И от этого объятия в их телах зарождалась новая жизнь.
Поющая похутукава
А теперь я хочу рассказать о похутукаве, о дереве Тапуае, которое стоит на берегу залива Охоукава озера Ротоити и предсказывает погоду. Это старое искривленное дерево, которое цепляется за край высокой скалы, все еще украшает свои неспокойные ветви нарядными красными цветами.
Если ветви Тапуае сонно бормочут, как мясная муха Нгаро, значит, будет хорошая погода и рыбаки будут любоваться голубым небом. Если ветви перешептываются на ветру, значит, ветер усилится и пойдет дождь. Иногда ветви пронзительно кричат, тогда рыбаки торопятся домой, потому что знают: на озере начинается буря.
Все деревья обладают чудодейственной силой, огромной чудодейственной силой, потому что деревья — дети Тане, творца жизни. Это Тане питает деревья водой и соками матери-земли, это Тане научил птиц, своих любимцев, порхать среди деревьев.
Кумара
В давние времена на земле не было кумары. Она росла только на небе, где ее охраняла звезда Фануи. А на земле жили муж и жена Ронго-мауи и Пани. Кто-то рассказал им, что далеко на небе есть удивительная пища. Ронго расстался с женой, вскарабкался на небо и вошел в дом богини-звезды. Ронго попросил у нее несколько клубней кумары, ее ненаглядных детей, но Фануи не захотела с ними расстаться.
— Это мои дети, они навеки останутся со мной! — сказала она.
Ронго-мауи отошел в угол. Он лег на циновку и, притворившись, что страшно устал после долгого путешествия, закрыл глаза и захрапел. Фануи некоторое время боролась со сном, а потом начала клевать носом.
Ронго открыл глаза и взглянул на Фануи. Она сидела, прислонившись спиной к стене дома, уткнув подбородок в грудь. Ронго тихонько сел, Фануи не шелохнулась. Ронго встал и на цыпочках подошел к богине-звезде. Фануи по-прежнему не шевелилась. Осторожно протянув руку, Ронго вынул несколько клубней из корзины богини. Потом тихонько сделал несколько шагов, выскользнул за дверь и беззвучно прикрыл ее за собой. Боясь, как бы Фануи не проснулась и не обнаружила пропажу, Ронго поспешно вернулся назад на землю.
До тех пор ни на земле, ни на море, ни на небе никто ни разу ничего не украл, но эта первая кража принесла людям много добра. Фануи не забыла своих детей, спустившихся на землю.
Когда в восточной части неба появляется мерцающий огонек, мудрые люди знают, что пришло время сажать кумару, и звезда с улыбкой смотрит на тех, кто роет ямки и опускает в них клубни. Ронго-мауи считается отцом кумары, Пани — матерью.
Дети Тане, дети Тангароа
Огромная птица Руакапанги
Маори звали гигантскую птицу моа (Моа — птицы отряда вымерших бескилевых птиц; были распространены в Новой Зеландии, обитали в лесах, питались семенами и корнями растений, достигали высоты 3 м; последние моа истреблены в конце XVIII — начале XIX в.) Огромная птица Руакапанги. Эта длинноногая дочь Тане уже давно не шествует но нашим холмам и равнинам. Но когда-то моа водились у нас в изобилии.
Руакапанга был одним из первых маори, приплывших в Ао-Теа-Роа. Вместе со своими спутниками он бродил в зарослях на берегу залива Пленти, ловил диких птиц, питался ягодами и корнями папоротника, пока однажды не заметил вдалеке огромных птиц, которые вполне могли бы поймать его. Подобное зрелище еще никогда не представало перед глазами Руакапанги и его друзей. Они видели китов, когда плыли на лодках с Гаваики в Ао-Теа-Роа. Но им и в голову не приходило, что такие великаны могут жить на суше.
Одолев страх, закравшийся к нему в сердце, Руакапанга взялся за дело. Вместе со своими друзьями он старательно гнул и переплетал прутья, чтобы сделать силок, который мог бы удержать огромных моа. В силок насыпали зерен, и после долгого ожидания одна птица попала наконец в ловушку. Из груди Руа и его друзей вырвался торжествующий крик. Но их радость была преждевременной. Длинными, как палки, ногами моа растоптала и расшвыряла прутья и ушла прочь. Руа терпеливо починил силок и снова насыпал зерен, но вторая птица вырвалась из плена так же легко, как первая. Много раз Руа заманивал моа в силок, но каждый раз безуспешно.
