Илья Эренбург - Французские тетради
РЕНО
(XVI век)
Ночь была, и было темно,Когда вернулся с войны Рено.Пуля ему пробила живот.Мать его встретила у ворот.
«Радуйся, сын, своей судьбе —Жена подарила сына тебе». —«Поздно, — ответил он, — поздно, мать.Сына мне не дано увидать.
Ты мне постель внизу приготовь,Не огорчу я мою любовь,Вздох проглоти, слезы утри,Спросит она — не говори».Ночь была, и было темно,Ночью темной умер Рено.
«Скажи мне, матушка, скажи скорей,Кто это плачет у наших дверей?» —«Это мальчик упал ничкомИ разбил кувшин с молоком». —«Скажи мне, матушка, скажи скорей,Кто это стучит у наших дверей?» —«Это плотник чинит наш дом,Он стучит своим молотком». —«Скажи мне, матушка, скажи скорей,Кто поет это у наших дверей?» —«Это, дочь моя, крестный ход,Это певчий поет у ворот». —«Завтра крестины, скорей мне ответь,Какое платье мне лучше надеть?» —«В белом платье идут к венцу,Серое платье тебе не к лицу,Выбери черное, вот мой совет,Черного цвета лучше нет».
Утром к церкви они подошли.Видит она холмик земли.«Скажи мне, матушка, правду скажи,Кто здесь в могиле глубокой лежит?» —«Дочь, не знаю, с чего начать,Дочь, не в силах я больше скрывать.Это Рено — он с войны пришел,Это Рено — он навек ушел».
«Матушка, кольца с руки сними,Кольца продай и сына корми.Мне не прожить без Рено и дня.Земля, раскройся, прими меня!»
Земля разверзлась, мольбе вняла,Земля разверзлась, ее взяла.
ВОЗВРАЩЕНИЕ МОРЯКА
(XVII век)
Моряк изможденный вернулся с войны,Глаза его были от горя черны,Он видел немало далеких краев,А больше он видел кровавых боев.
«Скажи мне, моряк, из какой ты страны?» —«Хозяйка, я прямо вернулся с войны.Судьба моряка все война да война.Налей мне стаканчик сухого вина».
Он выпил стаканчик и новый налил.Он пел, выпивая, и с песнями пил.Хозяйка взирает на гостя с тоской,И слезы она утирает рукой.
«Скажите, красотка, в чем гостя вина?Неужто вам жалко для гостя вина?»
«Меня ты красоткой, моряк, не зови.Вина мне не жалко, мне жалко любви.Был муж у меня, он погиб на войне.Покойного мужа напомнил ты мне».
«Я слышал, хозяйка, от здешних людей,Что муж вам оставил двух малых детей.А время бежит, будто в склянках песок,Теперь уже третий, я вижу, сынок».
«Сказали мне люди, что муж мой убит,Что он за чужими морями лежит.Вина мне не жалко, — что осень — вино,А счастья мне жалко, ведь счастье одно».
Моряк свой стаканчик поставил на стол,И молча он вышел, как молча пришел,Печально пошел он на борт корабля,И вскоре в тумане исчезла земля.
У ОКНА СИДЕЛА ПРИНЦЕССА
(XVII век)
У окна сидела принцесса-красавица,Все по ней вздыхали, никто ей не нравился.
Умели вельможи говорить по-разному,А принцесса умела только отказывать.
Смеялась принцесса над всеми вельможами,Досталась принцесса бедному сапожнику,
Он шил для принцессы туфельки атласные,Примеряя туфельку, сказал он ласково:
«Если хочешь, любимая, счастья досыта,Снега белее будут белые простыни.
Постель будет шире океана широкого,Постель будет глубже океана глубокого,
С четырьмя углами, и, поздно ли, рано ли,На каждом углу расцветать будут ландыши.
Мы будем любить, позабывши о времени,Любить и любить — до светопреставления».
В САДИКЕ МОЕМ ЧЕТЫРЕ ДЕРЕВА
(XVIII век)
В садике моем четыре дерева,Больше мне сажать отцом не велено.
Первое из них — чинара стройная.Хочется поцеловать, да боязно.
Дерево второе — это вишенка.Но девчонки не целуются с мальчишками.
Третье дерево — ольха зеленая.Но мальчишки не целуются с девчонками.
Дерево четвертое — акация.Под четвертым будем целоваться мы.
ВРАКИ
(XVII век)
Я видела — лягушкаДала солдату в зубы,У зуба на макушкеРосли четыре чуба,И каждый чуб был выше,Чем эти вот дома,И даже выше мыши.
— Не врете ль вы, кума?
Я видела — два волкаПетрушкой торговали,Кричали втихомолкуИ щуку отпевали,Король влюблен был в щуку,От щуки без ума,Он предложил ей руку.
— Не врете ль вы, кума?
Я видела — улиткаДвух кошек обряжала,В иглу вдевала нитку,А нитка танцевала.Баран был очень весел,И шум, и кутерьма,Их чижик всех повесил.
— Не врете ль вы, кума?
ГОСПОДИН ЛЯ ПАЛИСС
(XVII век)
Кто ни разу не встречалГосподина Ля Палисса,Тот, конечно, не видалГосподина Ля Палисса,Но скрывать тут нет причин,Мы об этом скажем прямо:Ля Палисс был господин,И поэтому не дама.
Знал он с самых ранних лет,Что впадают реки в море,Что без солнца тени нетИ что счастья нет без горя.Жизнь была ему ясна,Говорил он, строг и точен:«Чтоб проверить вкус вина,Нужно отхлебнуть глоточек».
Если не было дождя,Выходил он на прогулку.Уходил он, уходя,Булкой называл он булку.Жизнь прожив холостяком,Не сумел бы он жениться,И поэтому в свой домВвел он чинную девицу.
У него был верный друг,И сказал он сразу другу,Что, поскольку он — супруг,У него теперь супруга.По красе и по уму,Будь бы он один на свете,Равных не было б емуНи в мечтах, ни на примете.
Был находчив он везде,Воле Господа послушен,Плавал только по водеИ не плавал он на суше.Повидал он много мест,Ездил дальше, ездил ближе,Но когда он ездил в Брест,Он отсутствовал в Париже.
Чтил порядок и закон,Никаким не верил бредням.День, когда скончался он,Был и днем его последним.В пятницу он опочил,Скажем точно, без просчета:Он на день бы дольше жил,Если б дожил до субботы.
ГОРА
(XVIII век)
Между мной и любимым гора крутая.Мы в гору идем и печально вздыхаем.
Тяжело подыматься, вниз идти легче.Над горой облака, на руке колечко.
Мне сказал любимый: «Мы намучились оба,Дай мне, любимая, немного свободы».
О какой свободе ты вздыхаешь, милый?За крутой горой я тебя полюбила.
У меня в саду на чинаре ветвистойДо утра поет соловей голосистый.
На своем языке поет соловьиномПро то, как печально на свете любимым.
Если кто-нибудь сроет гору крутую,Мы камни притащим, построим другую.
Поэзия Иоахима Дю Белле
На полках библиотек стоят книги; они пронумерованы, изучены. В музеях висят картины; из одного века переходишь в другой, меняются манера письма, сюжеты, художественные школы. В одной зале много посетителей, в другой мало. Заглянув в книги прошлого столетия, узнаешь, что пустые залы прежде были наполнены восхищенными знатоками, а те, что теперь привлекают к себе посетителей, пустовали. Есть старые книги, которые снова обретают читателей через многие столетия. Мы читаем, смотрим на живопись или на архитектуру прошлого живыми глазами, одно нас оставляет равнодушным, в другом мы находим нечто близкое нашим мыслям и чувствам.
