Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы
Что касается специальной женской верхней одежды, то ее у крестьянок не было, как, впрочем, довольно долго не было и особой верхней городской одежды у дворянок: нечего бабе по улицам шастать, пусть дома сидит, хозяйством занимается. Так что женская одежда в деревне была той же самой, что и у мужчин: полузипунники, полукафтанья, полушубки, понитки. Единственное было отличие: она ярко украшалась нашивками из лент или аппликацией.
В целом же крестьянский женский костюм соответствовал тогдашнему крестьянскому идеалу женской красоты. У женщины в условиях выживания было две основных функции: работница и родильница. В дом брали работницу, ловкую, умелую, сильную и здоровую. И костюм должен был подчеркивать эти качества. Разумеется, ни о какой талии здесь и речи быть не могло, да и само слово это нерусское. Очертания фигуры были устойчивы, колоколо образны. Высоко ценились крепкие полные ноги: бабе ведь приходилось и много ходить, и тяжести поднимать; взвалит она на плечо 4 – 5-пудовый мешок, на другую руку ребенка малого возьмет – и пошла в соседнюю деревню родителей навестить. Тут на стройных ножках с тонкими щиколотками далеко не уйдешь. Поэтому в праздники богачихи надевали по несколько пар паголенок, толстых вязаных орнаментированных шерстяных чулок без ступни, и беднячки единственную пару паголенок натягивали на навернутые потолще онучи. «…Ноги у них были непомерно толстые от навернутых в несколько ряднин онуч, такая обувка была у них модной и подходила как-то к осанке рабочей силы, выражая особую солидность и статность. Под Лебедянью… такая же мода. В праздник, когда они наряжались в белые широкие шушуны, в платки, своеобразно повязанные на голову, и навертывали на ноги белые онучи или надевали белые шерстяные толстенные чулки, и ноги у них получались, как столпы, они вызывали удивление и неизменные восклицания «Ну уж и бабы, и впрямь лошадье» (55; 148). Женщина должна была много и легко рожать, без ущерба для здоровья своего и ребенка: чем больше детей (но только мальчиков), тем больше в семье работников, а в старости – кормильцев. Нередко рожали прямо в поле: во время жатвы начались схватки, прилегла под суслон, опросталась, обмыла младенца из жбана, перепеленала оторванным подолом рубахи, покормила, немного полежала – и снова за серп. Поэтому высоко ценились и особо выделялись широкие бедра, так что поневницы по праздникам надевали по несколько толстых понев. И выкармливать детей баба должна была сама, грудью, до появления следующего ребенка, так что высоко ценилась грудь высокая, большая, почему и рубахи получали вставки-полики.
Только в казачьих областях, граничивших с Северным Кавказом, было иначе. Издавна заселявшие их, а нередко и считавшиеся родством с калмыками, черкесами, кабардинцами, чеченцами казаки перенимали и степные да горские обычаи, и костюм: короткий чекмень на крючках либо черкеску с бешметом, шароварами и мягкими чувяками с ноговицами, папаху и башлык. Своих, русских женщин, в этих неспокойных окраинах было мало, и казаки либо женились на местных уроженках, либо привозили пленниц из дальних походов, например, турчанок и персиянок. Жили казаки зажиточно, сами хозяйством занимались мало, нанимали работников, и женщина здесь уже не рассматривалась наравне с рабочим скотом, занималась только домашним хозяйством. По восточному обычаю в этих краях высоко ценили красивую стройную фигуру. Здесь долго был распространен кубилек, длинное распашное платье в талию, без рукавов или с узкими длинными рукавами с широкими вошвами, схваченное серебряным или золоченым поясом с самоцветными или поделочными каменьями или цветными стеклышками. Уходя в поход, каждый казак считал своим долгом привезти невесте или жене такой пояс. Кубилек по-восточному нередко носили с вязаным колпаком и даже с шароварами.
Костюм казачки – «парочка» с файшонкой
В XIX в. казачьи полки стали размещаться и по большим городам, вплоть до Петербурга. Казачки на войсковой счет могли ездить навещать мужей. И, естественно, знакомились с городскими модами, которые постепенно вытеснили старинный кубилек. Это были длинные юбки и короткие, в талию, кофты и блузки разного фасона, вплоть до туго обтягивавших стан «кирас» с мелкими пуговками на груди, короткой бейкой и без рукавов; недаром казачки первыми усвоили ношение пришедшего из Парижа бюстгальтера. И излюбленным головным убором у казачек стала файшонка (искаженное «фаншон», тип городского головного убора с длинными кружевными лопастями-бридами, свисавшими на щеки). Это была легкая, нередко кружевная шаль с присобранными кромками, набрасывавшаяся на голову так, что концы ее либо свисали до колен, либо закидывались за плечи. Только старухи носили старинные сарафаны или юбки, длинные кофты и наглухо повязывали голову платком.
Празднична обувь крестьяна – сапоги, имевшиеся, однако, не у каждого мужика. Это были так называемые русские сапоги, с высоким, под колено, цельным голенищем (европейские сапоги отличались голенищами на шнуровке); лучшими считались вытяжные сапоги, у которых и передок, и задник вытягивались на колодке заодно с голенищем, так что имелся только один задний шов. Но для крестьянина такие сапоги были слишком большой роскошью. Шили крестьянские сапоги из крепко продегтяренной толстой яловичины, на деревянных гвоздях, «со скрипом», для чего в задник подкладывался двойной слой бересты. Сапоги берегли: мужик мог идти до церкви босиком и при входе в село обувался. Были и женские праздничные сапожки, покороче, из более тонкой кожи, с голенищами в мелкую складку и с тиснением, нередко красные. Но чаще женской праздничной обувью служили коты (они же черевики, чирки, чарыки, чоботы), открытые кожаные туфли с язычком, отороченные по кромкам белой или красной кожей, сукном или плисом, на широком невысоком каблуке с медными подковками, закреплявшиеся на ноге с помощью обмотанного вокруг голени ремешка, продетого в петлю на заднике. Коты носились с толстыми, вязанными из цветной шерсти, орнаментальными паголенками без ступней, длиной до колен.
На более богатых Украине, Дону, Кубани сапоги (чоботы), а у женщин коты, черевики, были обыденной обувью. Носили в казачьих областях и кавказские чувяки, что-то вроде кожаных тапок, которые надевали с толстыми шерстяными носками и называли чириками, чирками. В кубанских, донских, днепровских плавнях, в северных болотистых лесах часто обували поршни, обувь преимущественно охотничью и пастушескую. Это был широкий кусок дубленой кожи с продетым по краям ремешком. Положив сенца и став ногой на поршень, стягивали вокруг щиколотки ремешок и завязывали его – и готова непромокаемая, легкая и мягкая обувь.
На Руси самой распространенной и мужской, и женской обувью были лапти. Плелись они из липового или вязового (так называемые вязни) лыка, с круглой прямой или овальной головкой, на одну ногу или левые и правые, прямого или косого плетения. Плели их обычно старики, уже непригодные для другой работы, или подростки, но вообще-то каждый мог сплести себе лапти. Только Петр Великий, который, как известно, любил всякое мастерство и старался овладеть всяким рукомеслом, однажды плел-плел лапоть, но не смог свести задник, да так и бросил лапоть с досады в угол. Не с тех ли пор и пошла слава о лапте, как обутке никчемной, нищенской? Плелись лапти кочедыком – инструментом, напоминающим большое кривое шило, железное или даже деревянное, из березового сучка. Лапти были не слишком крепки, и для большей прочности их иногда «подковыривали» кочедыком, пропуская меж лык расплетенную веревку: лапти с подковыркой были сложнее в работе, зато и служили долго. Из старых, разбитых молотком веревок плелись рабочие чуни, или шептуны. Лапоть плелся на колодке, практически безразмерный, но на задке у него были две петли, позволявшие немного стянуть верх, чтобы лапоть лучше сидел на ноге. В лапти на ногу наматывали онучи, длинные полосы ткани, летом холщевые, зимой суконные. В мороз в лапти можно было подложить мелкого сена – для тепла. Онучи наматывались до колен и обвязывались оборами – мочальными веревочками, завязывавшимися под коленом. Лапти были в высшей степени удобной обувью, намного превосходившей западноевропейские крестьянские деревянные долбленые сабо: легкие и эластичные, плотно сидевшие на ноге и не набивавшие ее при длительной ходьбе; хоть пляши в них (и плясали), а в сабо не спляшешь. Хорошо сплетенный лапоть плохо пропускал воду, а если и намокнет, можно было перемотать онучи мокрым концом наверх, и вновь нога сухая.
Неким подобием лаптей были ступни, которые плелись, однако, из берестяных полосок. Были ступни низкие, как лапти, и высокие, вроде полусапожек с широким голенищем. Это была жесткая и неудобная, но зато негниющая обувь. Ступни надевали только дома, чтобы выйти на двор, в хлев к скоту, где всегда было мокро и грязно. Северные избы отличались чистотой, и по устланному домоткаными половиками, чисто выскобленному и вымытому с дресвой (крупным песком) полу обычно ходили босиком.
