Формула грез. Как соцсети создают наши мечты - Екатерина Владимировна Колпинец
Пол Уотсон надеялся внедрить камеру в частную жизнь реальных людей, чтобы дать им голос, но оказалось, что их 16-часовая съемка на протяжении нескольких месяцев имеет поразительные эффекты: чем больше интимности предлагала зрителям камера, тем больше люди на экране теряли свою человечность, превращаясь в отчужденные образы самих себя.
Кавка отмечает, что, несмотря на явный привкус телевизионного мыла в первых документальных телешоу о семейной жизни, главная разница между персонажами мыльных опер и героями первых реалити заключалась в реакции зрителей. Ни одна семья из мыльных опер не вызывала у людей настолько мощного эмоционального отклика. Люди были готовы инвестировать свое время в бесконечное обсуждение подробностей жизни Уилкинсов и Лаудов, как будто были знакомы с ними лично. Ни одна семья из мыльной оперы так долго и много не обсуждалась в СМИ, провоцируя все новые и новые волны критики. Главная причина беспокойства телезрителей заключалась в том, что и Лауды, и Уилкинсы были реальными людьми, такими же, как зрители, а не актерами или статистами, исполняющими роль за гонорар.
Также важно, что вопросы о реальности, аутентичности, медиатизации и парадоксах культуры знаменитостей поднимались на телевидении впервые и именно поэтому вызвали такой резонанс. Подобную реакцию невозможно представить сегодня, когда парадоксальное сосуществование реальной жизни и цифрового перформанса, исполненного ради зрительского внимания, стало само собой разумеющимся.
Жанр реалити-шоу, как и само телевидение, радикально изменился за 20 лет. Роль публики вышла на новый уровень, зрители превратились в полноправных соучастников. Обсуждение каждого рейтингового шоу 2000-х теперь продолжалось в онлайне, на специализированных сайтах и форумах. Зрители все так же инвестировали свое время в обсуждение героев реалити-шоу, тем самым распространяя их влияние далеко за пределы телевидения.
Существовавший на пересечении подлинности и фальши, обыденности и эксцесса жанр реалити-шоу держался на столкновении противоположностей. Изменив телевизионную индустрию и ожидания аудитории, реалити-шоу в конечном счете взялось за пересмотр реальности. К моменту выхода «Большого брата» и реалити-шоу второго поколения на MTV было уже не так легко думать о телеэкране как о жесткой разделительной линии между профессионалами медиа с одной стороны и обычными людьми с другой. Медиатизация вошла в реальность, а реальность начала легитимировать себя через медиатизацию. В 2004 году в книге «Understanding celebrity»[91] Грэм Тернер писал, что камера становится средством создания и подтверждения повседневной реальности. Увидеть себя на экране или по крайней мере представить, что тебя снимают, открыто или скрытой камерой, стало одним из способов повседневного существования, предвосхитивших повальное документирование жизни в социальных сетях.
Реалити-шоу создали человека нового типа – личность, собственноручно делающую из себя отчужденную онлайн-персону в режиме реального времени, мыслящую себя и свое окружение с помощью камеры, нарративных арок и зрительских реакций. Личность нового типа отлично понимает, какая часть ее жизни и какие эмоции будут монетизироваться, а какие нет. В какой момент демонстрация эмоций на камеру перестает захватывать зрителей и начинает их откровенно утомлять. Что можно показывать подписчикам под видом «искренности» и «настоящей жизни», а что нельзя показать ни при каких обстоятельствах.
«Большой брат», «Выживший», последовавшие за ними «Простая жизнь» с Пэрис Хилтон и Николь Ричи, а затем ставшее культурным феноменом шоу о семье Кардашьян вышли в эфир за несколько лет до глобального подъема соцсетей. Неслучайно именно звезды реалити-шоу – Кардашьян в США и Ольга Бузова в России – стали одними из самых обсуждаемых фигур в социальных сетях 2010-х. Жанр реалити-шоу, также как впоследствии Instagram и YouTube, подстегивал самообман эмоционально незрелых пользователей – мечту о том, что за ними пристально наблюдают и оценивают, о том, что жизнь каждого сама по себе достойный телематериал, даже если речь идет о банальной уличной прогулке или завтраке. Наконец, мечту о возможности стать лучшей версией Кардашьянов, чем сами Кардашьяны, сорвав банк зрительского внимания.
* * *
В 2016 году в Urban Dictionary появился новый термин, описывающий роль мужчины в женском инстаграм-блоге, – Instagram husband. Это либо обезличенный, молчаливый фотограф, либо персонаж, необходимый для поддержания романтической драматургии блога. Этот как будто бы ироничный, термин на деле указывает на одну из особенностей инстаграм-культуры и ее главное отличие от семейных реалити-шоу: в соцсетях счастливая семья, как и отношения мечты, являются собственностью женщины. Если на телевидении последнее слово в интерпретации отснятого материала принадлежало продюсерам, то в блоге оно принадлежит владельцу, а точнее владелице блога. Используя те же монтажные и драматургические приемы, при помощи которых из десятков часов видео монтируется 40-минутный выпуск, а повествование четко укладывается в нарративную арку, блогеры выбирают из сотен, а иногда тысяч фото или видео несколько кадров, поддерживающих романтическую линию блога и его личный бренд.
Как и в реалити-шоу, роли в семье блогеров расписаны заранее. Поскольку инстаграм был и остается женской социальной сетью, именно женщине принадлежит право интерпретации семейных и романтических отношений. Большая часть аудитории инстаграма – женщины. Женщины также занимают первые места в рейтингах самых популярных блогеров России[92], Южной Кореи[93] и США[94]. По данным опроса ВЦИОМ, проводившегося с 2017 по 2019 год, женщины фотографируются и выкладывают свои фотографии в соцсети чаще мужчин. Именно популярные женщины задают стандарты красоты, потребления, стиля жизни, самореализации, романтических отношений в соцсетях.
Как выглядят отношения мечты по версии женщины-блогера с несколькими миллионами подписчиков? Во-первых, в кадр никогда не попадают семейные скандалы и проблемы – о них упоминается вскользь, в формате сторис и часто постфактум. Во-вторых, текст под фотографией всегда принадлежит женщине и написан от первого лица. Сам снимок идеальной пары напоминает нечто среднее между обложкой бульварного романа и рекламного баннера турагентства или супермаркета: нуклеарная гетеросексуальная семья в окружении пары детей, яркие цвета, молодые гладкие тела и лица, улыбки, объятия, поцелуи. Предельно нормализированное представление о семье и романтике.
Женщина и мужчина всегда смотрят друг на друга и очень редко – в камеру. На фоне – райский пляж, инстаграмный ландшафт, дом или квартира мечты. Каждая деталь снимка и каждое слово текста должны передавать эмоции. Нередко подпись к фото состоит из эмоджи и пары слов. Но возможны и варианты, когда женщина старается описать историю отношений с партнером. Например:
Мы с тобой, мой любимый. Прошли такой классный путь и идем дальше… вот уже, смотри, шагаем от трапа частного самолёта… а твоя Лерчик
