Коллектив авторов - Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя
Англо-бурская война 1899–1902 гг. вызвала всплеск африканерского национализма, тем более что британские войска захватили Оранжевое Свободное государство и Трансвааль. Однако по завершении войны в результате переговоров враждовавших сторон был достигнут компромисс. Вся страна стала Южно-Африканским Союзом (ЮАС) со статусом доминиона в Британской империи, а бурские республики получили самоуправление (1910 г.). Вскоре такой же статус прибрели и две остальные колонии – Капская и Наталь (бывший Зулуленд). В бывших колониальных провинциях появились конституции, правительства, избирательные системы и другие элементы демократической структуры. Изменился и африканерский национализм, ставший фактически государственной идеологией. Национализм сомкнулся с расизмом, который был уже не потенциалом, а реальной и действующей идеологией пришедших к власти африканеров. Теперь все и de jure, и de facto принадлежало белым: власть, политические права, избирательное право. В Акте о Южной Африке, вступившем в силу в 1910 г., и в последовавших за ним других законодательных актах парламента ЮАС было закреплено полное политическое бесправие черных южноафриканцев. Аналогичные порядки были закреплены и в конституциях самоуправляющихся провинций. Так, в конституции Трансвааля, например, было прямо записано, что церковь и государство не могут признать равенство между белым южноафриканцем и черным южноафриканцем. Расовая сегрегация стала законом.
Еще большее значение имел для дальнейшей сегрегации и дискриминации черных южноафриканцев Закон о земле 1913 г. Почти вся территория страны была отдана белым южноафриканцам или забронирована за ними. Черным же было оставлено менее 10 % земли для ведения самостоятельного хозяйства. Так осуществлялась легализация сегрегационных мер, которые, наряду с дискриминационными, стали основой апартхейда.
Социальные и политические перемены в начале XX в. происходили не только в «лагере белых». Изменялось и общество черных южноафриканцев. Рабство и колониализм уходили в прошлое. Распространялась грамотность. Появилась прослойка интеллигенции, формировалось самосознание людей, появились политические организации, выдвигались лидеры сопротивления дискриминационным действиям со стороны белых, захвативших власть, землю и объявивших себя высшей расой.
Среди африканских общественных и политических деятелей первых десятилетий XX в. выделялся зулус Пиксли Ка Исаака Семе. Еще в 1906 г., будучи студентом Колумбийского университета в США, он заявил: «Я африканец и горжусь своей расой наперекор широко распространенному мнению о нас… Если бы вы могли прочесть приходящие к нам письма из Зулуленда, вы бы убедились, что возвышение африканской расы неотделимо от нового порядка вещей, который приходит с новым и могущественным веянием времени. Главная движущая сила, которая гарантирует возрождение африканских народов, – пробуждение расового самосознания».[134]
Именно П. Семе инициировал создание организации африканцев в масштабе всего нового государства – ЮАС. 8 января 1912 г. был образован Южноафриканский Туземный Национальный Конгресс, переименованный в 1925 г. в Африканский национальный конгресс (АНК). В программном документе этой организации говорилось, что Конгресс борется против расизма, за ликвидацию цветного барьера и стремится к повышению морального, духовного, интеллектуального и материального, социального и политического уровня черной расы. Этот период политических и социальных сдвигов подробно описал и глубоко исследовал А. Б. Давидсон в книге «Южная Африка: становление сил протеста». Все эти перемены в африканском обществе не могли не встревожить бывших рабовладельцев, которые стали в ЮАС не только общественными, но и государственными деятелями. Африканерский национализм прошлых веков стал превращаться в расистскую идеологию африканеров. Начинался путь к расистской системе и политике апартхейда.
Одна из причин носила экономический характер и была связана с открытием богатейших месторождений драгоценных металлов и камней, но корни южноафриканского расизма нужно искать в африканерском национализме, в его стремлении обеспечить выживание африканерской нации. Корни кроются и в ортодоксальном неокальвинизме Голландской реформатской церкви, ставшей в первой половине XX в. мощным инструментом установления африканерского господства в Южной Африке и главным источником идей апартхейда.
Кроме политических и экономических факторов, стимулировавших переход от национализма к расизму, большую роль сыграл религиозный фактор. В зарубежной литературе об апартхейде пишут о религии и различных конфессиях и церквях мало, как бы мимоходом. В российских же публикациях на эту тему есть заслуживающая внимания книга В. И. Тихомирова «Церковь и политическая борьба в Южной Африке». В этой книге автор, используя обильный документальный материал, показал воздействие религиозного фактора в появлении, а затем и исчезновении апартхейда в Южной Африке.
Религиозный фактор в данном случае проявился как в активной деятельности голландских реформатских церквей, так и «в самой религиозности африканеров, их жестком кальвинизме, в приверженности не только духу, но и букве Библии. В этом они видели оправдание расовой сегрегации, а потом и апартхейду. Африканерские националисты видели в Библии предназначение, чтобы все жили розно, по отдельности, не смешиваясь друг с другом».[135]
Такого же мнения придерживался южноафриканский историк Сал Дабау: «Одной из коренных идей африканерского национализма стало утверждение, что апартхейд ниспослан небесами. Бог был “Великим разделителем”. Разделение наций и этнических групп было частью божественного плана для нашего мира, и поэтому с волей Божьей согласно то, что нации и этнические группы принадлежат к своим собственным отдельным территориям и сохраняют свои культуры, языки и политические системы».[136]
Деятельность Голландской реформатской церкви (НГК) была особенно многогранной. В 1918 г. пасторы-реформаты приняли самое активное участие в создании тайного националистического общества «Африканер Брудербонд» («Африканерский Союз братьев»), целью которого было развитие национального самосознания буров и борьба с «либеральными тенденциями» стирания национальных различий. Первым президентом Брудербонда стал пастор НГК Й. Ф. Науде. О размахе деятельности этой расистской организации можно судить по росту численности ее «братьев». В 1925 г. их было полторы сотни, а в 1977 г. Брудербонд уже располагал 810 отделениями по всей стране с общим числом членов 12 тыс. Усилия церкви и Брудербонда дополняли друг друга, оказывая огромное влияние на развитие африканерского национализма и способствуя перерастанию его в апартхейд.[137]
Впервые взгляды идеологов Брудербонда на отношения между белыми африканерами и черными африканцами были выражены в 1933 г. В секретном циркуляре, распространенном тогда среди членов этой организации, говорилось: «Тотальная сегрегация должна быть не только целью, но и безотлагательной практической политикой государства. Необходимо любой ценой приобрести и отделить подходящие и соответствующие районы для проживания там семей туземцев, которые в настоящее время находятся на фермах или в меньших по площадям резерватах. Необходимо предоставить условия для сосредоточения различных племен в отделенных друг от друга районах. <…> Те туземцы, которые не смогут переехать в резерваты, должны размещаться на специально выделенных участках, где им не будут предоставляться никакие политические права на владение собственностью, так как они будут рассматриваться как временные жители белых районов, проживающие в них по собственному выбору и ради собственной выгоды».[138] В дальнейшем на фольксконгрессах, проводимых совместно Брудебондом, НГК и Федерацией африканерских культурных ассоциаций (ФАК), обсуждались проблемы расовой сегрегации. Так, в 1947 г. на очередном фольксконгрессе предлагалось следующее решение: «Идеальным решением южноафриканских проблем, по мнению конгресса, должно стать полное разделение белой и небелой групп в территориальном, экономическом и политическом плане».[139]
На протяжении первой половины XX в. реформатские церкви сконцентрировали свою деятельность в сфере образования. Была разработана общая концепция под названием «теория христианско-национального образования». Термин «христианский» подразумевал национализм, «основанный на Священном Писании и сформулированный в догматах трех африканерских церквей».[140]
«Национальный» принцип, по утверждению теологов, должен находиться под опекой «христианского» принципа.[141] Библия должна стать основным предметом изучения в школах. В специально изданной брошюре по вопросам образования говорилось, что Господь «пожелал разделить нации и народы и наделил каждый народ своим призванием, задачами и способностями. Авторы брошюры особо подчеркивали, что образование должно быть нацелено на становление мироздания молодежи».[142]
