Григорий Фрумкин - Сценарное мастерство

А как это — выработать?..

Я могу дать только несколько советов, которые, наверное, не являются для вас секретом.

Во-первых — читать! Как можно больше читать хороших книг и при этом стараться понять, как, какими способами и приемами писатель достигает кажущегося нам недостижимым совершенства стиля. Как он строит фразу, каков его лексикон, насколько часто он пользуется метафорами, метонимиями, синекдохами, гиперболами и литотами, и т. д. и т. п.

Во-вторых — как можно больше писать самому. Не упражняясь, нельзя достичь мастерства — мысль проверенная и доказанная на многовековом творческом опыте. Кстати, чаще всего у человека, причастного к писательскому труду, при чтении талантливой книги возникает потребность писать самому. Возникает острое желание создать что-нибудь равнозначное. Не подражать, а сделать нечто свое, особенное!..

Но и в подражательстве — в начале творческого пути, конечно, — я не вижу ничего плохого и зазорного. Помнится, М.А. Светлов, поэт и драматург, говорил молодым литераторам, что подражание настоящему Мастеру в некоторых случаях очень полезно. Вы растете, следуя за мастером, как подрастает саженец в тени большого дерева. Придет время — и вы, набравшись сил, выйдете из тени...

Индивидуальная манера письма — один из признаков таланта. Не всем удается ее приобрести, эту индивидуальную манеру. Но, не стремясь к ее приобретению, вообще трудно рассчитывать на стоящие результаты. И не надо забывать, что, как говорил Пушкин, «точность и краткость— вот первые достоинства прозы». И добавлял: «Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения (подчеркнуто мной. — Г.Ф.) ничему не служат »'.

А наполнять прозу «мыслями и мыслями» — это и значит «слушать эпоху», отражать ее «время и пространство».

Но сначала надо научиться выражать свои мысли. Гёте как-то сказал, что в литературе есть два рода дилетантов: одним есть что сказать, но они не умеют говорить, другие умеют говорить, но им нечего сказать.

Наверное, нельзя выработать собственного стиля, не воспитывая в себе способности и умения видеть в образах мир, который вы описываете.

Образ — абстрактная идея, выраженная в конкретной чувственной форме, — так определяется смысл этого понятия в толковом словаре. Это понятие многозначное. Но здесь мне хотелось бы обратить ваше внимание не

1 Пушкин, А.С. Поли. собр. соч.: в 6 т. Т. 5. С. 14.

столько на образы, которые возникают в сознании читателя или зрителя после просмотра или прочтения всего произведения, а на образы, вплетенные в ткань описания действия или дикторского текста или в реплики персонажей. Я говорю о тропах — иносказаниях, таких как метафора (перенос значения одного слова на другое), сравнение, метонимия (замена одного слова другим), синекдоха (обозначение целого частью и наоборот), гипербола (преувеличение), литота (преуменьшение) и т. п.

Пользоваться образами естественно для каждого из нас. Подчас мы даже не замечаем, что говорим образно.

«Метафора настолько вошла в кровь и плоть языка, что если бы ее внезапно изъять, люди перестали бы понимать друг друга. Ножка стола, горлышко кувшина, ручка (чего бы то ни было), устье (то есть уста) реки, горлышко бутылки, подножие горы — в подобных метафорах, образности которых теперь уже никто не ощущает, человеческое тело наделило своими частями предметы, не заслуживающие антропоморфизации. Этот процесс непрерывен: достаточно тени сходства — и два предмета, очень между собой отдаленные, сливаются воедино в слове...

... Чей глаз подхватил впервые сходство между совой и определенным состоянием человеческого духа и смелой параболой закрепил навеки это сходство в прилагательном «осовелый»?Чей издевательский смех застыл навсегда в глаголах «съежиться», «ощетиниться», «остолбенеть»? ...Кто задержал в лете журавля и приказал ему наклониться над колодцем? Мы никогда этого не узнаем.

...Печальной чередой вещей то, что некогда было смелым и свежим, со временем становится затасканным и невыносимым. «Расписной ковер цветов», «изумрудный луг», «лазурь небес», «жемчужный смех», «потоки слез» вполне могли бы сослаться на свою благородную родословную и вздыхать по утраченной молодости. Однако ныне, если им случается подвернуться под безответственное перо, они на целую страницу разносят запах старого чулана».

Это цитаты из замечательной книжки польского писателя Яна Парандовского1. Позволю себе еще одну цитату из этой же книги.

1 Парандовский, Я. Алхимия слова / Я. Парандовский. — М.: Прогресс, 1972.

«Люди заурядные мыслят стереотипно и даже чувствуют стереотипно. Это относится и к заурядным ораторам и писателям. «Первый, кто сравнил женщину с цветком, — сказал Гейне, — был великим поэтом, кто сделал это вторым, был обыкновенным болваном».

Гейне имел право на резкость — он был великим поэтом. Мы должны быть сдержаннее. Но всем пишущим и сочиняющим надо понимать, что затасканный, тысячу раз использованный образ — вовсе не образ. Это просто банальность, которая снижает качество текста.

И в то же время использование тропов — иносказаний — необходимо создателям сценариев, как, впрочем, и любых других произведений...

«...Машук, как мохнатая персидская шапка...» — у Лермонтова.

«...только струя сжимаемой травы показывала след их быстрого бега» —у Гоголя. Ветряная мельница «...издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками», — у Чехова.

Эти и бесчисленное количество других примеров из произведений любого писателя, которые можно было бы привести здесь, показывают нам, как важно образное видение того, что описывает, о чем рассказывает автор.

Разные люди воспринимают мир по-разному, поэтому именно образные выражения, тропы, делают повествование индивидуальным, непохожим на то, что могли бы написать другие авторы. Даже на ту же самую тему!

Образ всегда показывает ваше отношение к предмету, явлению, человеку — ко всему, что вы описываете. Поэтому часто отпадает нужда в лобовом, декларативном выражении чувства — иначе надо долго объяснять, почему вы что-то или кого-то любите, ненавидите, презираете и т. д.

Вот тропы из сценария Андрея Бычкова «Нанкинский пейзаж»:

«Стекают крыши пагод... девушка-китаянка скользит вдоль тропинки как стрекоза».

Образ всегда эмоционален, он выражает ваше настроение в каждый момент повествования — это свойство образного письма очень существенно именно в сценарии. Вашим отношением к описываемому, вашим настроением должен проникнуться режиссер, он ведь должен найти экранный эквивалент тому, что вы хотите поведать зрителю (а может быть, и читателю) своим сценарием.

Помните пушкинское замечание о главных достоинствах прозы? «Точность и краткость!..» Пушкину вторит Чехов: «Краткость— сестра таланта»... Так вот, образ помогает избавиться от ненужного и скучного многословия. Подумайте, сколько слов понадобилось бы, чтобы описать «струю сжимаемой травы», в которой скрылись гоголевские герои...

Есть еще одно необходимое понятие, без него не обходится ни одно мало-мальски серьезное произведение в прозе — и сценарий в том числе. Это — деталь.

Что такое деталь? Как правило, это какая-то частная подробность общей картины — пейзажа, интерьера, характера, житейской ситуации и т. д. Деталь (подробность) , понятно, нужна не всякая, а лишь существенная, которая помогает лучше осмыслить происходящее. Белые лепестки цветущих черешен на письменном столе Печорина в «Княжне Мери» — это деталь. Но эта деталь говорит нам и о времени года, когда Печорин появился в Пятигорске, и о погоде в то утро, и о его настроении...

«Деталь — это осмысленная вещь, или осмысленная подробность, при помощи которой мы раскрываем отношения людей», — писал В.Б. Шкловский1. Он приводит примеры выразительного использования деталей в кино, посетовав предварительно, «что во многих наших картинах мало используют деталь — выразительнейший кинематографический прием».

«В итальянской картине («Рим в 11 часов»)... режиссер, пользуясь всеми средствами киноискусства, передает свое отношение к миру.

Бедность дается через покупку каштанов, полная бесприютность женщины — через чемодан, с которым она пришла в очередь. Костюм проститутки весь состоит

1 Киносценарии. — 1999. — № 5.

из занятых у соседей вещей, и мы понимаем, что для нее представляет каждая вещь, когда видим, как она заботится о сумочке: это сумочка чужая, прокатная».

Вот еще пример (из сценария классика немецкого кино Джозефа фон Штернберга, кинорежиссера и сценариста, «Голубой ангел»):