Чарльз Данн - Традиционная Япония. Быт, религия, культура
Рис. 41. Придорожная чайная: наружная вывеска гласит: «Еда за одну дзэни». Среди посетителей буддийский монах. Подавальщица слева несет сосуд с сакэ. Странники обуты в соломенные сандалии, подавальщица – в деревянные гэта
В Киото и Осаке предпочитали серебро. Монеты были различных форм и размеров, самой большой была тёгин – монета в форме эллипса, часто довольно грубо обработанная, размером около 3,6 × 1,2 дюйма. Единицей веса серебра был моммэ[43] (1/60 рё), и тёгин весил около 43 моммэ (чуть больше 161 грамма). Несколько меньшая монета, мамэитагин, представляла собой не что иное, как округлый кусок серебра неопределенного веса и размером с печать, выдавленную на ней, чтобы засвидетельствовать качество металла.
В разные времена появлялись монеты более мелкого достоинства, прямоугольные по форме и фиксированного веса.
Большое количество серебряных монет складывали в упаковки удобного веса, такие как 100 моммэ и 500 моммэ, в то время как золотые кобаны делили на аккуратные стопки по 25, 50 или 100 штук, заворачивали в прочную бумагу и скрепляли либо правительственной, либо какой-то другой важной печатью. Обычно такие упаковки использовали, даже не распечатывая их. Для перевозки и хранения больших сумм изготавливали специальные деревянные ларцы, вмещающие определенное количество монет. Общеупотребительными были ларцы, рассчитанные на 1000 рё.
Простые люди носили свои дзэни в мешочке, стянутом веревочкой, который прятали под кимоно на груди, где деньги были в безопасности, а выпасть такому кошельку не давал пояс. Небольшие серебряные монеты носили точно так же, но золотые монеты небольшого достоинства складывали в плоские футляры, очень похожие на бумажники, какие использовались на Западе для банкнотов.
Рис. 42. Монеты. Золотые: 1 – обан; 2 – кобан; 3 – ити-букин; 4 – монеты другого достоинства. Серебряные: 5 – тёгин; 6 – мамэитагин; 7–5 монет моммэ; 8 – монеты другого достоинства. Медные: 9 – дзэни; 10 – необычная монета в 100 дзэни
В Японии времен Токугава бумажные деньги почти не выпускались центральными властями, разве что в последний год существования сёгуната, но они были в ходу лишь в некоторых областях. В ранний период эпохи Токугава, когда исключительное право на чеканку монет принадлежало эдоскому правительству и утечка монет в зарубежные страны через Нагасаки создавала монетный дефицит в провинциях, печатали банкноты равные по стоимости золотым, серебряным или медным монетам; их использовали даймё для выполнения своих обязательств. Между 1701 и 1730 годами они были запрещены, но затем снова частично вошли в обращение.
В 1701 году произошел известный инцидент, когда властитель замка Асано[44] в Ако, провинция Харима, будучи спровоцирован оскорблением, был вынужден обнажить свой меч в эдоском дворце. За это он был приговорен к лишению жизни – совершению сэппуку, а его поместья были конфискованы. После его смерти 47 из его вассалов (теперь ронины) объединились, чтобы отомстить за своего господина. То, как они это сделали, и их последующее самоубийство является темой многих пьес и рассказов о «сорока семи преданных самураях» – «Тюсингура»[45]. Как только их господину был вынесен приговор, один из самураев отправился из Эдо в родной замок и проделал путь 400 миль в паланкине за пять дней. У обычного путешественника на это ушло бы по крайней мере семнадцать дней, и даже посыльному по чрезвычайно срочным делам потребуется восемь. Эта история приведена здесь потому, что, когда Оиси, управляющий имением, услыхал о судьбе своего господина, его первая мысль была о держателях бумажных денег, выпущенных в провинции. Он пересчитал золото в казне и обнаружил, что оно составляет около 60 процентов от выпущенных банкнотов, поэтому он обменял бумажные деньги по этому курсу, таким образом дав возможность держателям банкнотов выручить хоть что-то от конфискованного, и в данном случае лишил сёгуна значительной суммы. Тем, кто получил свои деньги, повезло, потому что, хотя конвертируемость и была условием разрешения на их выпуск, эти местные банкноты время от времени также подвергались обычным превратностям конвертируемости и неконвертируемости, девальвации и инфляции.
Взаимный обмен монетами, сделанными из различных металлов, происходил постоянно на всем протяжении рассматриваемой эпохи, несмотря на попытки властей стабилизировать его. Вначале, в 1609 году, курс обмена был один рё золота на 50 моммэ серебра на четыре связки дзэни, но вскоре после этого серебро упало до 60 моммэ. Курс золота по отношению к серебру оставался более или менее на таком уровне до середины XIX века, когда влияние обменного курса мировых валют снизило цену серебра до такой степени, что один рё золота стал равняться 100 моммэ серебра. Курс обмена медных денег на золото также имел тенденцию к спаду.
Рис. 43. Меняльная лавка. Приказчики заняты взвешиванием (с помощью весов и безмена), вычислениями на соробане, подсчетом и доставкой связок наличных. Клиенты в ожидании курят трубки. Какой-то самурай и женщина проходят мимо
В последней четверти XVIII века он упал до шести связок на один рё золото, а в 1860-х годах упал до десяти связок. Такой широкий диапазон обменного курса сопровождался кратковременными и местными колебаниями, которыми могли воспользоваться менялы как источником спекулятивных прибылей.
Когда в стране имели обращение монеты из трех разных металлов, была настоятельная необходимость иметь средства быстрого обмена одних на другие. Большая часть розничной торговли производилась на медные деньги, и владельцы крупных лавок и оптовики нуждались в обмене меди на золото или серебро для выплаты собственных долгов, а кроме того, требовалась иная операция, например когда купец посылал людей в деревни для закупки небольших партий продукции. Более того, перевод денег из Эдо в Осаку и обратно требовал обмена серебра на золото. Ростовщичество, таким образом, было основным занятием среди купцов и фундаментом многих состояний.
Рис. 44. Ломбард – тамамаки-я. Мимо по улице проходят носильщики и кучка монахов, собирающих милостыню, потенциальные заемщики принесли одежду и другие предметы в залог. Чиновник доставил уведомление о розыске с портретом преступника. На заднем плане хозяин или управляющий сидит за ограждением с толстой амбарной книгой и стойкой, на которую накалывались корешки от квитанций. Женщина (возможно, жена хозяина) курит трубку и греется у угольной жаровни. Объявление гласит, что имущество принимается в залог минимум на восемь месяцев
Показателем прибыльности такого занятия может служить курс комиссионных в эпоху Гэнроку, когда меняла брал десять бу, то есть по десять бу на каждый рё золота, курс, который может показаться низким, но взимаемый с каждой операции, составлял значительный доход.
Как и в любой другой области, менялы были строго разграничены. В Осаке они существовали на трех уровнях. На дне были мелкие менялы, которые зачастую торговали в розницу другими товарами или продуктами, такими как масло или сакэ, и занимались в основном обменом меди и небольших количеств серебра. Их заведения были известны как «копеечные» – лавки дзэни.
На более высоком уровне находились обычные обменные заведения, оперирующие на уровне внутригородской торговли и фактически выполняющие многие функции, какие сегодня выполняют банки, включая выдачу документов на денежные переводы, прием вкладов и выдачу денежных ссуд. Никакой прибыли на то, что мы сейчас называем «текущим счетом», не было, однако выдавались сертификаты, которыми можно было пользоваться для финансовых операций. Ссуды обычно зависели от репутации заемщика и от того, имел ли он деньги на счете. Вес серебра, необходимого для оплаты счетов в Осаке, был гораздо больше, чем золота в Эдо, и поэтому использование кредитных писем и тому подобных документов было большим удобством. Обычной вывеской обменного заведения было большое деревянное изображение монеты дзэни.
Верхний слой был сформирован по принципу «десятки», то есть состоял из десяти семейств, которые с 1660-х годов выполняли роль управляющих, стоящих над другими менялами, действующих в качестве их банкиров и одновременно следя, чтобы они не отклонялись от установленных правил. Эти десять семей стали финансовыми агентами центральных властей и обрели право носить два меча.
В Эдо купцы занимались своим делом во многом одинаково, и в провинциях ни один призамковый город без них не обходился. Правительство осуществляло некоторый контроль, в частности, весы и гири, которые были основными инструментами их профессии, инспектировал государственный чиновник, ответственный за меры и веса. Соответствующие стандарту весы изготавливали лишь две семьи, а гири делали те же семейства, что контролировали монетные дворы, чеканящие монеты.
