Семь светочей архитектуры. Камни Венеции. Лекции об искусстве. Прогулки по Флоренции - Джон Рескин
Вы находите, что Тувалкаин очень уродлив? Да. Он похож на лохматую обезьяну – и изображен так не случайно, а с истинно научным знанием характерных черт павиана. Должно быть, так выглядели люди, прежде чем они выдумали гармонию и поняли, что одна нота отличается от другой, говорит Симон Мемми. Дарвинизм, как и всякое широко распространенное и вредное заблуждение, имеет в себе немало крупиц правды.
Под Моисеем.
В медальоне – пьющий юноша. Это указывает на то, что здесь подразумевается не только церковная, но и светская музыка.
103. Технические замечания. Тувалкаин – один из чистейших и драгоценных остатков старой живописи; все в нем уцелело в прежнем виде, и только концы бороды подправлены. Зеленое платье Музыки абсолютно переписано, оно было прежде красиво вышито; рукава – частью подлинные, руки сохранились полностью, и почти так же – лицо и волосы. Краски венка из листьев выцвели и облупились, но не подновлены.
104. V. АСТРОНОМИЯ. Древнее ее название было Астрология – так же как мы говорим «теология», а не «теономия»: знание небесных светил, насколько оно доступно нам, но не посягательство на определение законов, которыми они управляются. Не то чтобы нам было недоступно определить, что они двигаются по эллипсу и так далее, просто это не наше дело. Но влияние их восхода и заката на людей, животных и растения, их изменения и превращения, которые видимы и ощутимы на земле, – вот что мы должны узнать о божественных светилах, наблюдая их в бессонные ночи, – это, и ничто иное.
На ней темное пурпуровое платье; в левой руке она держит полый глобус с золотым зодиаком и меридианами, правая поднята в благоговейном восхищении.
«Когда взираю я на небеса Твои, – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил…» [Пс. 8: 4].
На голове ее золотой венец, темные волосы, уложенные волнами в форме эллипса, перевязаны блестящей жемчужной цепью. Ее темные глаза обращены вверх.
105. Под ней Зороастр[209], полный благородства и красоты; очертания его персидской головы изысканны и кажутся еще более мягкими благодаря шелковистым, тщательно расчесанным волосам, вьющимся в бороде и скрученным в тонкие пряди, падающие на плечи. Голова запрокинута назад, он смотрит вверх, но его прекрасный покатый лоб остается неизменным, он вглядывается и пишет одновременно.
Отношение флорентийцев того времени к религии магов я уже изложил в главе «Перед султаном».
Одежда его была, видимо, белого цвета и красиво контрастировала с пурпуровым платьем Астрономии наверху и одеждой Тувалкаина рядом. Но она подверглась слишком значительной реставрации, чтобы можно было определенно судить о ней; ничто не сохранилось в прежнем виде, кроме одной или двух складок на рукавах. Кусок живописи ниже колен очень красив и, я думаю, выполнен по первоначальным линиям, но мне кажется, что здесь сыграла роль также искусная рука реставратора. Теплый свет, оттеняющий пурпур над головой Атласа, тоже принадлежит ему. Не знаю, было ли лучше прежде, когда не было этих мягких теней на темном пурпуре, – но теперь он, по-моему, прекрасен. Яркий румянец на лице Астрономии тоже дело рук реставратора. Она была бледнее, если не совсем бледна.
Под святым Лукой.
В медальоне – угрюмый человек с заступом и серпом в руках. Они предназначены для цветов и для нас – после того как звезды взойдут и зайдут известное число раз, помните это.
106. Технические замечания. Левая рука, глобус, большинство складок пурпуровой одежды, глаза, рот, значительная часть волос и венок – подлинные. Золотой узор на подоле платья утрачен, края ниспадающих складок левого рукава изменены и подновлены, но очень удачно. Правая рука и большая часть лица и платья переписаны.
Голова Зороастра подлинная. Одежда переписана, но очень аккуратно, волосы остались нетронутыми. Правая рука и перо – сейчас оно обыкновенное, гусиное, – выполнены целиком заново, но умело и с чувством. Положение руки было прежде несколько другим, и держала она, вероятно, стило.
107. VI. ГЕОМЕТРИЯ. Теперь вы научились, юные леди и джентльмены, читать, говорить, думать, петь и видеть. Вы становитесь взрослыми, и вам скоро надо будет думать о браке; вы должны научиться строить себе жилище. Вот вам плотничий угольник, вы можете вдумчиво и спокойно осмотреть почву и познакомиться с мерами и законами, которые должны быть к ней применены, имея в виду, что вам придется поселиться на ней. Вы до сих пор смотрели на звезды; но если бы вы начали с изучения земли, то, быть может, совсем не подняли бы от нее головы.
Геометрия здесь представлена как наука, устанавливающая законы практического труда, основанные на красоте.
Она смотрит вниз с некоторым смущением и с большим интересом, держа свой плотничий угольник в левой руке, не желая ничего, кроме настоящей работы, а правой рукой водит по чертежу.
Я обращаю ваше внимание на ее нежную, пластичную красоту как на прямую противоположность тому представлению о ней, которое могло бы сложиться у обыкновенного конструктора. Заметьте, как волосы, уложенные в венок и схваченные закрученной в спираль повязкой на затылке, выбиваются из-под нее и развеваются волнистыми прядями. Из всех других наук у одной только Созерцательной теологии такие волнистые волосы.
Под ней Евклид в белом тюрбане. Все в нем красиво и подлинно, но ничто не представляет особого интереса.
