Человек смотрящий - Марк Казинс
Что подумал бы об этом подросток? Восемь солдат лежат в слишком картинных для мертвецов позах. В фильме мы видим, как они, согнувшись, обходят друг друга кругами и сходятся в борцовском поединке. На этом кадре четверо обнажены до пояса, ноги разметаны, словно воинов поразил удар молнии или гнев некоего грозного божества, а может, это воплощение политических и эротических фантазий Клер Дени, которая выросла во Французской Западной Африке и теперь решила отыграться и поменять местами мужскую и женскую точки зрения. Но тогда она показала бы одного из мужчин крупным планом, или перенесла бы действие в 1920-е или 1930-е годы, или поведала бы историю любви, используя мягкий фокус, о котором мы говорили в главе 1, чтобы взгляд наполнился чувством. Вместо этого она заставляет солдат выделывать что-то вроде снежных ангелов на песке. Их позы иррациональны. А картинка в кадре тяготеет к абстракции.
Абстракция
Может, в этом и есть суть взгляда, исполненного желания; может, именно это узрела Джульетта в Ромео, Микеланджело в глыбе мрамора и наша юная итальянка, боровшаяся с пагубной властью вожделения, – абстракцию, путь от тела к идее. Сознание подростка начинает осваиваться и с тем, и с другим. В XI веке китайский художник Сун Дисоветовал своему ученику набросить белую шелковую ткань на обломок древней каменной стены. Он должен был смотреть на шелк днем и ночью, подмечать, как он колышется на ветру, как бегут по нему тени облаков, до тех пор пока в складках ткани не увидит очертания ландшафта – горы, ущелья и реки. «Впитай все это, – продолжает Сун Ди свои наставления, – и увидишь на куске шелка людей, птиц, растения и деревья». Спустя более чем четыре столетия Леонардо да Винчи в «Трактате о живописи» дал схожие советы.
Если ты рассматриваешь стены, запачканные разными пятнами, или камни из разной смеси… ты сможешь там увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями… выражения лиц, одежды и бесконечно много… вещей[5].
В том же трактате Леонардо пишет, что наблюдение за облаками помогает развивать воображение.
Представьте, что синее небо, которым любовался Ив Кляйн, затянули облака. Их акварельное изображение может выглядеть так.
Небо, фото 1 и 2 © Mark Cousins
Через несколько минут после завершения рисунка те же облака сфотографировали телефонной камерой с цифровым увеличением, и вот что получилось.
Лезут пиксели, серый расплывается фиолетовым синяком – результат можно назвать автоматической абстракцией. Путешествие от реальных облаков к абстрактным формам в данном случае было незапланированным. Возможно, мы привыкли связывать абстрактное видение с популярностью абстракционизма в ХХ веке, но Сун Ди и Леонардо говорили об этом много столетий назад, да и древние скульптуры свидетельствуют, что стилизация появилась очень давно. Возьмем, к примеру, это изображение из итальянской Специи, относящееся к железному веку.
Ни один человек и ни одно животное не выглядят так в действительности, однако это не означает, что художника можно упрекнуть в недостатке мастерства. Нос в форме буквы U вовсе не копия какого-нибудь реального носа или клюва, встречающегося в природе. Скульптор смотрел на разные носы и затем попытался изобразить нечто отдаленно их напоминающее. То же относится к широко расставленным глазам и овальной голове. Результат получился упрощенным, выразительным и самобытным.
Каменная голова статуи © De Agostini Picture Library / Bridgeman Images
Древние скульптуры часто являют собой пример намеренной стилизации. Глядя на них, мы понимаем, что стремление обобщать конкретные зрительные впечатления в равной мере присуще Кляйну и малышке, которая смотрит в небо, сидя на отцовской спине. Скульптура полуабстрактна, как полуабстрактна сделанная с увеличением фотография облаков. В книге «Визуальное мышление» Рудольф Арнхейм сравнивает картину Коро, на которой изображена мать и ребенок, со скульптурой Генри Мура, состоящей из двух объектов: большой справа нависает над маленьким слева.
На картине мы можем рассмотреть одежду, волосы, пейзаж. В скульптуре нет и намека на то, что перед нами человеческие существа, однако это визуальное сопоставление кажется вполне оправданным. Как дизайнеры из предыдущей главы, Арнхейм выявляет сущность, акцентирует форму. Коро воспроизводит фюзеляж, Мур – находящийся внутри двигатель.
Жан-Батист-Камиль Коро. Мать и ребенок на пляже. 1860 / Philadelphia Museum of Art, Pennsylvania
На примере лица с U-образным носом мы видим, что люди всегда проделывали такую визуальную работу. Абстракция не была случайным открытием или заумной идеей, доступной лишь избранным; она, скорее, явилась результатом наблюдения. В ту же эпоху, когда было создано лицо с U-образным носом, за тринадцать столетий до Клеопатры, египетский фараон Аменхотеп IV изменил свое имя на Эхнатон. Сделал он это вследствие проведенной им религиозной реформы. Эхнатон отверг древнюю египетскую теологию, обожествлявшую Луну, звезды и прочие небесные тела, и ввел культ самого яркого светила – Солнца, или Атона – бога солнечного диска. На этом рельефе, датированном 1375–1354 годами до н. э., изображен Эхнатон (слева) и его супруга Нефертити (справа), освещенные солнцем. Они смотрят лишь друг на друга и на солнечный диск. От диска к миру и глазам людей тянутся лучи, изображенные как на детском рисунке.
Три дочери этой пары пытаются привлечь к себе внимание, их сыну Тутанхатону, который впоследствии сменит имя на Тутанхамон (о нем речь пойдет дальше), еще только предстоит появиться на свет в этом царстве Солнца.
Рельеф из Тель-эль-Амарны: бог Атон, дарующий жизнь и процветание Аменхотепу IV (Эхнатону), его супруге Нефертити и трем их дочерям. Новое царство, XVIII династия © Agyptisches Museum, Berlin, Germany / Bridgeman Images
Чтобы увидеть в Солнце воплощение божества, его мифическое путешествие и промысел, Эхнатон должен был пройти путем абстрагирования. Видимый физический объект он переосмыслил в метафизическом ключе, представив посредством видимых явлений тайну сознания и смертные муки, происхождение жизни и природные закономерности. Бог есть свет. Эхнатон преобразовал видимый свет в божественный. Сделал его объектом поклонения. Видимый свет – крохотный отрезок электромагнитного спектра, доступный человеческому глазу, – парадоксальным образом превратился в символ незримого. В Средние века стали проводить различие между духовным светом и обыкновенным освещением. Первый обозначался латинским словом lumen, последний словом lux.Путь созерцания ведет от lux к lumen. Эта идея, этот визуальный каламбур, эти два типа света господствовали в течение столетий.
В итальянской живописи XVI века,
